Приключения бизнесмена (СИ)

Серёня ел блины, как семечки. Только после десятого он перевел дух и понял — все, хватит. Наелся. Больше нельзя, а то весь день насмарку — желудок мозгам воли не даст, в сон потянет. А голову теперь нужно было все время свежую иметь, поскольку соображать надо было быстро.

Вадим ввалился в кухню эдаким бесшумным медведем. Серёня всегда удивлялся его необычайному качеству — при такой внушительной комплекции не производить практически никакого шума.

— Утро доброе, христиане. Чем тут кормят?

Такой вопрос для бабки Маланьи был слаще меда.

— Присаживайтесь, кушайте, вот блины, вот сметанка, варенье. Берите, берите, не стесняйтесь. — Маланья хлопотала вокруг Вадима как заправский официант в дорогом ресторане. Вадима два раза просить не надо было. Он с удовольствием втянул носом восхитительный запах блинов и не стал стесняться.

После завтрака «бородачи» отправились «на точку» — так они теперь именовали Серёнин дом. По общему согласию Серёне несколько дней надлежало на улицу не высовываться — во избежание неприятных случайностей. Серёнин выход намечался через несколько дней. А сейчас у него неожиданно появилась куча свободного времени, и он совершенно не знал, чем себя занять. Для начала он послонялся по дому, посмотрел, как здесь устроились его «подмостовые» товарищи. Купить-то он им этот дом купил, но толком в нем никогда и не бывал. Не хотел их стеснять. Так, только, на кухне чайку попить с пирогами.

Дом был большой и добротный. Пока в комнатах никого не было — народ разбежался по работам — Серёня мог спокойно осмотреться, кто чем жил. Он открывал дверь, и, засунув голову в образовавшуюся щель, разглядывал очередную комнату. У Профессора, как и ожидалось, скопилась на полках весьма приличная библиотека. Железная кровать с никелированными шарами на спинках была аккуратно застелена голубым покрывалом. Стол со стопками исписанных листов — и когда старик успевал еще что-то писать? Ведь на рынке — дел невпроворот. Настольная лампа. «А-а-! — догадался Сереня. — Видимо, Профессор по ночам перышком скрипит. Это понятно. Деньги деньгами, а скучает интеллект за настоящим делом. Учтем». В комнате Марии все было в кружевах и цветных лентах. «Ух, ты, а она-то, оказывается, рукодельница. А я и не знал. Интересно!» Колькин компьютер занимал почетное место в углу. Здесь все было ясно. У Филиппыча в комнате главное место принадлежало клетке, в которой жила обезьянка. Сейчас обезьянки дома не было — она вместе с Филиппычем была «на работе». Рынок уже давно привык к ней — она была там общей любимицей. Филиппыч звал мартышку Наташкой. Видимо, на то были причины, но он про них никому не рассказывал. В комнату Маланьи Серёня заглядывать не стал — постеснялся. Хотя бабка была совсем не против. «Ладно, бабуль. Как-нибудь в другой раз. На сегодня экскурсий достаточно».

Потом они долго сидели с Маланьей на кухне, где Серёня узнал много интересного из Маланьиной жизни. Она рассказала ему, что родилась в Париже, а родители ее были эмигрантами из России. Они эмигрировали еще во время революции, совсем молодыми людьми. Там, во Франции, ее мать работала портнихой-белошвейкой. Этим зарабатывали многие русские девушки, обшивая богатых французских «мадам и месье». Маланья была поздним ребенком. Её родители уже совсем было смирились со своей бездетностью, но чудеса бывают. И таким маленьким чудом стала для немолодых уже людей их маленькая Маланья. Это имя они давно припасли для своей дочурки, но не предполагали, что произнести его вслух и получить в ответ детскую улыбку они смогут лишь через столько долгих лет. Малаша была нескончаемой радостью для своих родителей. Они всячески баловали ее, но единственное, что никогда не было в их семье игрой, это воспоминание об утерянной родине. С Маланьей родители всегда разговаривали только по-русски и никогда не забывали напоминать ей, что она русская. Маланья не знала, что обозначает слово «Россия» — она считала Париж своим родным домом, и ее отца это обстоятельство сильно огорчало. Наконец, в середине пятидесятых, Маланьины родители приняли не простое для себя решение — вернуться на Родину. Они уже были очень не молоды, и хотели хотя бы на склоне лет уехать туда, где когда-то были счастливы. И случилось невероятное — они смогли вернуться в Россию. После рождения Маланьи это было вторым чудом в их жизни. Всякие там неприятности, вроде репрессий и сталинских лагерей уже были в России не актуальны — «Великий вождь» почил в бозе, и в стране произошли некоторые перемены. Но к любым иностранцам внимание всегда было особым. Отец Маланьи был человеком мудрым. Он предполагал, что возвращение его семьи может быть как-то неверно истолковано Советской властью, и, чтобы обезопасить свою семью, предпринял некоторые меры. Почти сразу по приезде в Россию они исчезли из Москвы. На самом деле, не сообщив никому, они просто перебрались жить в маленькую — на пять дворов — деревеньку недалеко от Твери — отец давно мечтал о деревенском домике, и их след потерялся для ищеек, которые ими занимались. И это было третьим чудом в их жизни.

Так Маланья оказалась в России. Она прожила в деревне до самой смерти своих родителей. А когда осталась совсем одна на всем белом свете, то собрала свои нехитрые пожитки и подалась в столицу. Вот здесь и пригодилось её чистое французское произношение. Она устроилась горничной у высокопоставленного чиновника, по совместительству обучая его непутевых чад французскому языку. А за это всегда хорошо платили. В свой срок, как и все нормальные девушки, Маланья влюбилась, вышла замуж, родила дочку и стала жить обыкновенной жизнью, как и тысячи обычных женщин её возраста.

В остальном, ее биография была мало примечательна. Хотя, Серёня не помнил, чтобы у кого-нибудь из его знакомых были французские корни.

Глава 13

Вадим и Петр сидели в засаде у Серёниного дома с раннего утра. Юрий умчался на работу в контору, и дома была только Дашка. Так прошло около часа.

— Смотри, вон они. — Петр кивнул в сторону дороги, по которой неспешно ехал потрепанный «Опель». — Видишь, номер совпадает — мне все ихние номерки мой человечек заранее переписал. Весь гараж. Вот, точно, наш «Опелек», — приговаривал Петр, поднося к глазам полевой бинокль. — Здравствуйте, гости дорогие. Вас-то мы и ждем. Что-то вы не торопитесь. Наверное, дел много.

— А машинка-то неприметная. Такая для этих дел — в самый раз, — одобрительно прогудел Вадим.

— Да, этот драндулет на дороге не каждый мент заметит, — улыбнулся Петр. — Сейчас послушаем, что они нашей птичке напоют.

Предусмотрительные «бородачи» еще вчера оснастили бедовую домработницу своей чудо-техникой.

— Для твоей же безопасности, — приговаривал Петр, засовывая в карман Дашкиного передника, маленький, с булавочную головку, микрофон. — А то вдруг они тебя обидят. Кто тебя тогда выручит? Учти, после того, как гости уйдут, тут же отнеси эту маленькую штучку в сад и спрячь в дупло на яблоне. Знаешь, где это? — Дашка кивнула. — Только в пакетик или в бумажку заверни, а то я эту мелочь могу в дупле потерять. Не забудешь? Смотри. А то не хватало еще, чтобы эти ребятишки нас ненароком срисовали из-за такой ерунды! Я потом из дупла эту штуку заберу. От греха подальше. — Дашка снова послушно кивнула.

«Опель» подъехал к калитке в живой изгороди и остановился. Из него вышел Витек собственной персоной, и направился прямиком в Дашкины владения. Их разговор «бородачи» выслушали очень внимательно.

Витек представился работником пожарной охраны — старая как мир сказка, но действует на граждан безотказно — и попросил разрешения посмотреть дом на предмет пожаробезопасности. Дашка была само радушие.

— Конечно, конечно, проходите, пожалуйста. Я же понимаю, все должно быть в порядке. Смотрите, все, что положено. — Витек, судя по периодическому скрипу половиц — Дашка шла за ним по пятам — старательно обошел весь дом, только что в унитазы не заглянул. Затем он спустился к Дашке на кухню, и, выпив предложенную ему чашку кофе, вежливо откланялся. Дашка, следуя инструкции полученной от Петра, через пять минут вышла погулять по саду и с совершенно невинным видом сунула в дупло яблони небольшой бумажный сверток. После этого она важно удалилась в дом. Следующие шаги неприятеля были для «бородачей» открытой книгой — а что здесь нового можно придумать? Желание проследить за клиентом всегда укладывается в определенный, годами выверенный алгоритм — «визуальный осмотр объекта, установка аппаратуры и дальнейшее наблюдение за клиентом». Могут быть и вариации, но основные темы этих вариаций предопределены многолетней историей, которую люди подчас писали своими жизнями.