Почтенные леди, или К черту условности!

Вероятно, украшения были возвращены русским, поскольку Руди мне потом рассказывал, что они исчезли из списка разыскиваемых предметов. Мы с Аннелизой предположили, что погибшую Луизу в полиции посчитали воровкой, но ввиду обстоятельств ее уже нельзя было привлечь к ответственности.

Иногда у меня возникает ощущение, что дочь Эвальда что-то заподозрила, потому что она не стала поддерживать с нами связь. И все-таки она должна быть нам благодарна за то, что мы столь самоотверженно заботимся о ее отце. А может, я все это воображаю, так как все мысли Йолы в настоящий момент сосредоточены на ребенке. Маленький Густав появился на свет в положенное время, совершенно здоровым. Вскоре после известных событий Эвальд перевез из зимнего сада Йолы к нам душистый дурман, два олеандра, клещевину и несколько кактусов.

Аннелиза пришла в восторг от этого дара.

Эвальд снова перебрался жить к нам, и мы не хотим больше легкомысленно рисковать его благорасположением. После смерти Луизы в квартире Йолы хоть и освободилась комната, но ее отвели для ребенка. К сожалению, в связи с постоянным присутствием Эвальда у нас стало тесновато, поскольку он peu à peu [11] перевез к нам кое-какие предметы мебели.

Но мы не стали особо переживать на сей счет. Смертельный полет с моста излечил нас от мелочных волнений. Аннелиза оставила демонов в покое. Сад, ее излюбленные «сказочные домики» [12] и наша дружба — вот подлинные ценности.

— Не люблю рано вставать утром, — признался Эвальд, — впрочем, и вечером мне не хочется ложиться.

Поэтому с тех пор мы часто завтракаем поздно и подолгу. Когда вечерами нечего смотреть по телевизору или неохота читать, мы спорим о Боге и мироздании. А если дело доходит до политики, случается, входим в настоящий раж. Моя семья всегда голосовала за социалистов, Аннелиза — старая приверженка зеленых, а Эвальд стоял на стороне свободной демократической партии.

Поскольку Эвальд в отличие от меня все еще с удовольствием садился за руль, то раз в неделю мы выезжали в дальние экскурсии и на прогулки, каждый раз выбирая новый маршрут. Будучи любителем природы, Аннелиза вдохновлялась демонстрационными и созерцательными садами. Недавно мы посетили удивительно красивый парк Херманнсхоф в Вайнхайме, на этой неделе собираемся в сад лекарственных растений в Лорше, а в июне подруга предлагает съездить в Эльтвиль на дни роз. Моя мечта — посетить музей украшений в Пфорцхайме или прокатиться до Эрбаха — старинного центра резьбы по слоновой кости. Эвальд, напротив, заинтересовался народной обсерваторией в Дармштадте и еще планирует посетить Музей техники и труда в Мангейме. Надеюсь, что мы и впредь благодаря нашему водителю сможем каждую неделю выбираться куда-нибудь и переживать минуты высшей радости.

К счастью, Аннелиза справилась с боязнью летать, и хотя это произошло чисто теоретически, она твердо верит в это. Мы договорились следующей зимой уподобиться ласточкам и вместе слетать на Канары. Если понравится, то в мрачное время года мы собираемся регулярно покидать свое гнездо. Планированием путешествий, естественно, занимается Эвальд.

Не надо позволять ему у нас скучать. Он спокойно взял на себя обязанности нашего садовника и делал даже больше, и в дополнение к этому всегда предлагал себя в качестве курьера. Однажды он отнес свежеиспеченный Аннелизой торт в общежитие для лиц, ожидающих предоставления убежища, в другой раз мы послали Эвальда на Мангеймскую улицу заказать книгу. Он приносил лекарства из аптеки и покупал свежую рыбу. Иногда дочь просила его посидеть с ребенком, Эвальд с готовностью выполнял и другие ее просьбы.

Иногда я гуляю с детской коляской по замковому парку, а в последнее время и с собакой Руди, которую он на время поселяет у нас. Но чаще я все-таки гуляю с ним, Эдвард в отличие от собаки или ребенка способен разговаривать и, будучи кавалером, всегда берет для меня зонтик. Аннелиза опять получила исключительное право танцевать со своим другом молодости в любое время, когда ей вздумается. Правда, своей привилегией приглашать кавалера на танец подруга пользуется не часто, поскольку ее чувства со временем остыли, впрочем, как и мои тоже.

— Старая любовь не ржавеет, — повторяет Аннелиза, — но может покрываться плесенью.

Чтобы брак был удачным, требуются годы притирки друг к другу. Так и мы с Аннелизой решили мирно поделить Эвальда между собой, поскольку хорошие мужчины на седьмом десятке лет — редкость чисто статистическая. Однако в нашем случае данное решение вовсе не стало крайней мерой, поскольку все и так шло превосходно. Очарование жизни втроем начинаешь ценить только в нашем возрасте.

И если Эвальд порой бывает невыносимым, то против его заскоков в саду Аннелизы всегда отыщется какая-нибудь травка.