Странный ангел (СИ)

Но время все равно идет. С ним не способна справится никакая медицина. Марина взрослеет, стареет, вянет. Теряет былую красоту. Теряет вкус ко всем безделушкам и побрякушкам, которые долгое время заменяли ей настоящие ценности. А какие это ценности?.. Она даже не может вспомнить, как они называются!.. Она только знает, что они существуют.

Правда, в этой вероятности она как будто бы не остается одна. Вокруг нее постоянно клубится множество людей. Подчиненные, партнеры, конкуренты, какие-то невесть откуда взявшиеся родственники...

Но все равно, и тут нет у нее ни друзей, ни подруг, ни детей, ни даже домашних животных.

Некогда о них заботиться!

Никого, никого вокруг…

Что ей остается?..

Одиночество, беспредельное, безмерное одиночество…

Тогда она выбирает другую вероятность.

Здесь она детей таки заводит. И дает им все, о чем другие могут только мечтать. Но они хотят чего-то еще, а чего – и сами не знают. И она не знает. И потому ее непутевые отпрыски не живут, а мечутся, постоянно попадая в разные дурацкие передряги, откуда она их все время вытаскивает, но никто из них даже и собирается благодарить ее за все, что она для них делает. Наоборот, когда она – куда ж деваться от этого!.. – становится совсем старухой, они с нетерпением ждут, когда она отправится в мир иной. Чтоб разделить наследство…

И что же ей остается?..

- Неправда! – вдруг закричала Марина. – Это все неправда!..

- Что – неправда?.. – так же спокойно спросил Костя.

- Я не старуха тебе! – нелепо ответила Марина, глядя на Костю со страхом и судорожно проводя по своему телу руками.

Все, все на месте!.. Ее кожа все такая же гладкая, тело все такое же стройное. С ней все в порядке. Все в порядке!.. Это было просто наваждение, просто наваждение какое-то!..

- Конечно, не старуха. – кивнул головой Костя. – Ты девушка еще. Очень красивая. Ты очень многим нравишься…

- Заткнись! – закричала Марина. – Заткнись!.. Никто еще так надо мной не издевался!..

И, неожиданно для себя самой разрыдавшись, Марина выбежала из класса.

3

Но это были вовсе не те слезы, после которых наступает очищение и просветление души. Это были слезы злые, жгучие, неожиданные и неприятные. Проливать их перед кем бы то ни было и когда бы то ни было, Марина больше не желала. И еще ей страстно хотелось забыть то, какой она увидела себя во всех своих видениях.

Особенно невыносимой для нее была мысль, что ведь и Костя видел ее такой. Да и как он мог ее не видеть?.. Это ведь он сам и показал ей все те безвыходные вероятности!..

Марина казалось, что со всем этим она уже ничего поделать не может.

Зато она может что-нибудь сделать с Костей. Что ему было неповадно!..

Она решила подготовить для Кости «новогодний» подарок.

И вот однажды после уроков, уже в самом конце декабря, к Косте подошел Гордон.

- Эй, слышь!.. – сказал он. – Ты, говорят, оборзел совсем?..

- Кто говорит?.. – спокойно спросил Костя.

- Неважно! Пойдем, разберемся…

- Ну, пойдем, пойдем… - вздохнул Костя.

Гордон взглянул на него несколько озадаченно. Костя был на три года младше его и значительно ниже. Но при этом в глазах Кости Гордон не заметил ничего, похожего на страх.

Впрочем, это не важно, боится Костя его или нет. Гордон должен был побить его, и он его побьет. Чем крепче – тем лучше. Так было договорено с Мариной.

Гордон и Костя вышли на задний двор.

Откуда-то подтянулись еще несколько подростков. Пересмеиваясь и переглядываясь, они расположились неподалеку, чтоб полюбоваться предстоящим зрелищем. Конечно, это была свита Гордона. Он не нуждался в помощниках, чтоб «разобраться» с кем бы то ни было, но не мог отказать себе в удовольствии покрасоваться перед своими собственными приближенными.

Костя и Гордон остановились друг против друга на хорошо утоптанной площадке.

Костя был не просто спокоен, но даже как будто и расслаблен.

Гордон все больше удивлялся. До сих пор еще ни разу не было, чтобы его не боялись. Его всегда боялись. И уважали. За силу, за умение драться, за внимание к нему самых классных девчонок школы.

А этот наглый семиклассник смотрел на него не только без страха, но как будто даже оценивающе. Так смотрит ловкий дровосек на очередное сухое дерево перед собой. Каким бы толстым оно ни было, дровосек знает, что все равно свалит его и превратит в бревна и дрова.

Гордон почувствовал что-то похожее на замешательство, и, чтобы рассеять это ощущение, негромко выругался.

Откуда-то налетел порыв ветра. Косте он только взъерошил волосы на непокрытой голове, а Гордону ударил в лицо холодом. Тот поморщился.

И тут же вновь стало тихо.

- Ты, это, ты чего такой борзый?.. – начал Гордон. «Урок», который он должен был преподать Косте, требовал предварительной «воспитательной беседы». Да и себя самого Гордону хотелось взбодрить. Почему-то он чувствовал себя не вполне уверенно.

- Разговаривать с тобой я не буду. – неожиданно и без лишних экивоков ответил Костя. – И бить тебя я тоже не собираюсь.

Гордон с наигранным удивлением обернулся в сторону своей свиты.

- Какой он добрый! Он даже не собирается меня бить!..

Свита издевательски заржала.

Костя слегка поморщился.

- Зато я собираюсь!.. – сказал Гордон. – И еще как собираюсь!..

Костя усмехнулся. И Гордону показалось, что он только что сказал глупость.

- Так не теряй времени. – предложил Костя. – Зима все-таки!..

Свита опять заржала, и Гордону показалось, что уже не над Костей, а над ним самим.

Это его разозлило. И он ударил. Вполсилы, но резко и точно.

Однако удар не достиг цели, потому что Костя отклонился, причем очень экономно, так, что кулак Гордона пролетел всего лишь в паре миллиметров от его лица.

- Ты смотри!.. – удивился Гордон.

И ударил снова, уже в полную силу, не сомневаясь, что на этот раз уж точно достанет своего противника.

Никого он не достал.

Причем и на этот раз Костя отклонился ровно на столько, чтоб кулак Гордона пролетел в непосредственной близости от его лица.