Стоиеновая певичка, или райский ангел

— Отдай немедленно мой микрофон!

— Молчи, воровка!

Впрочем, если тебе так хочется, получай! — решила я и швырнула микрофон ей под ноги. Он покатился по сцене, наполняя зал оглушительной какофонией.

Гости и хостессы, недовольно морщась, поспешили заткнуть уши. Тут даже официанты наконец прочухались. «Эй, кто-нибудь, скорее на сцену! — кричали они друг другу. — Куда подевался ведущий, чёрт бы его побрал?!»

— Что, Ринка, завидки берут? — в Кахо живо проснулась прежняя халда. Уперев руки в боки, она окинула меня победоносным взглядом и осклабилась. — Видать, злишься, что я тебя обскакала!

Эк она возгордилась от своего дебюта! Нет, милочка, заблуждаешься!

— Как бы не так! Держи карман шире, шалаболка несчастная! — как всегда в порыве ярости, я невольно соскочила на родной диалект.

Спасайся, кто может! Ложись! Сейчас я её отделаю!

Сжав кулаки, я с ненавистью двинулась на неё. Кахо, не дрогнув, по-прежнему стояла с гордым видом, глядя на меня сверху вниз. Её внушительная фигура сразу же вернула мне ощущение реальности. Где уж мне, невеличке, сражаться против этой каланчи, в которой сто семьдесят сантиметров росту! Нет, в честном поединке я её не одолею. Что же делать? У меня мелко задрожали руки. Как когда-то у Кэнд-зиро, приготовившегося дать отпор богатырю Дайки…

— Ну же, давай! Отвесь ей пару ласковых! — неслось из зала.

— Вот будет спектакль!

«Разбойники» расшумелись вовсю. Кто-то из них вскочил с места и бросился к сцене. Музыканты стояли на своих местах с инструментами в руках и делали вид, что происходящее их не касается, но глаза у них предательски налились кровью. В предвкушении побоища эти гаврики просто мурлыкали от удовольствия.

В этот самый момент на сцену вбежал запыхавшийся конферансье. Понимая, что сейчас он выведет меня вон под белы руки, я решила его опередить.

Подняв с полу микрофон, я неожиданно для всех обратилась к залу:

— Господа, приношу вам глубокие извинения за имевший место инцидент.

Напряжённые складки на лице конферансье тут же расправились. Кахо смерила меня полным презрения взглядом и насмешливо повела плечами. Повернувшись к залу, я склонила голову чуть ли не до земли.

— Что, выходит, спектакль отменяется?

— Эх ты, не могла ей вмазать…

Горящие взоры «разбойников» тут же разочарованно потухли.

— Прошу меня извинить, — обратилась я затем к Кахо и отвесила ей поклон. Глаза мои невольно задержались на её ногах, обутых в концертные туфли на высоких, сантиметров в девять, каблуках. Я усмехнулась. Не думайте, что сейчас я подписала акт о капитуляции. Это была всего лишь тактическая уловка!

Издав воинственный клич, я легонько толкнула её. Мгновенно потеряв равновесие, Кахо качнулась и, проделав несколько потешных танцевальных па наподобие куклы-марионетки, стала с воплями неудержимо пятиться назад. Послышался страшный грохот. Рухнув на пол между электроорганом и гитарой, она увлекла за собой парочку оркестрантов. Так им и надо!

«Разбойники» тотчас оживились:

— Вот это да! Молодец!

— Знай наших!

— Не робей, малявка!

Поднявшись на ноги, Кахо с перекошенным от злобы лицом, пошатываясь, двинулась на меня. Вспомнив о том, что на мне тоже босоножки на высоких шпильках, я спешно сбросила их.

Не дав мне возможности изготовиться к обороне, без всякого предупреждения, она с остервенелым видом поддала мне коленом в живот. Но поскольку, в отличие от меня им не пришло в голову разуться, удар получился не особенно сильным. К тому же благодаря энка я неплохо разработала брюшной пресс. Конечно, в первый момент меня пронзила жуткая, до тошноты, боль, но мне удалось быстро прийти в себя и подготовиться к следующей схватке. На сей раз я решила прибегнуть к иному манёвру: подступившись к противнице, я изловчилась, обхватила её колени руками и изо всех сил потянула на себя.

При виде того, как Кахо в очередной раз с диким воплем неуклюже опрокинулась на спину, «разбойники» принялись гоготать, совсем как мальчишки в начальной школе.

— Классная рубаловка! Хо-хо-хо!

— Давай, давай, всыпь ей ещё!

Мало того, они начали изо всех сил колотить по полу ногами, так, что всё здание кабаре, казалось, сотрясалось от их гулкого топота. Реакция зала ещё больше подзадорила меня.

Но как только Кахо поднялась на ноги, конферансье подскочил к ней и быстренько увёл в гримёрную.

И сразу же на сцену вышел Юмэкава, импровизируя в духе Юдзиро Исихары:

— Вот тебе хук [40]! Вот тебе в брюхо! И ещё раз в брюхо! А теперь в челюсть! Брось мозолить мне глаза! Отвечаю двумя ударами на один! — в этот миг, словно всё это было спланировано заранее, Юмэкаву поймал тонкий луч прожектора. Он улыбнулся и произнёс знаменитую реплику: — Эй, не тяни резину! Ну же, атакуй!

В зале наступила мёртвая тишина. Повернувшись к оркестру, Юмэкава крикнул в микрофон:

— Ну что, ребята, готовы? Отлично. Поехали!!

Музыканты принялись судорожно перелистывать ноты, и вскоре зазвучало бодрое соло на барабане из кинофильма «Человек, вызывающий бурю». Юмэкава запел знаменитый шлягер оттуда. Эта песня сразу же захватила сердца «разбойников», публика снова оживилась. Сцена и зал превратились в единое целое. Обрадованный реакцией слушателей, Юмэкава пел с огромным подъёмом. Без сомнения, такого драматичного шоу, как сегодня, в его практике ещё не случалось. Как и было задумано с самого начала, он исполнил всю программу из хитов Юдзиро Исихары, посвящённую памяти знаменитого артиста. Разомлевшие «разбойники» кайфовали, наслаждаясь его пением.

Официанты держались с поразительным хладнокровием. Видимо, ещё в начале нашей ссоры с Кахо Юмэкава договорился с ними, дескать, не суетитесь, ребята, всё в порядке, я вмонтирую этот эпизод в своё выступление. Что ж, это на него похоже. Он ведь давно мечтает поставить какое-нибудь шоу в театре «Кома гэкидзё» в Синдзюку. Видимо, ему нравятся всякие режиссёрские штучки.

Итак, ссора, происходившая на полном серьёзе, в итоге была превращена в сценку из спектакля. Досадно, но ничего не поделаешь. По крайней мере, благодаря этому меня не выгнали с работы. Так что я ещё должна кланяться Юмэкаве в ножки.

Однако в конечном счёте этот «спектакль» обошёлся мне чрезвычайно дорого, и история с Кахо, про которую я уже начала забывать, неожиданно получила продолжение. Злобная Хрюшка нанесла мне тяжёлый ответный удар, после чего сразу куда-то скрылась.

В один прекрасный день Дайки меня огорошил:

— Представляешь, моей супружнице позвонила какая-то незнакомая женщина и во всех подробностях рассказала про нас с тобой. Жена посмеивается и говорит, что это наверняка какой-нибудь розыгрыш, но в душе, конечно, переживает. К тому же в последнее время она связалась с какой-то странной сектой. Да-а, дела…

Как выяснилось, за неделю до этого Кахо остановила Дайки на соседней улице и попросила подбросить её до дома. В машине она завела разговор о том, что на водительских удостоверениях у всех какое-то злобное выражение лица; дескать, интересно, почему это так? Ничего не подозревавший Дайки показал ей своё удостоверение, в котором, помимо всего прочего, был указан номер его домашнего телефона.

Мне следовало с самого начала рассказать Дайки о нашей ссоре.

Но сейчас уже ничего не исправишь, поздно. В ближайшие дни я должна собрать свои манатки и выметаться отсюда. Да-а, дела…

— Надо будет разок привезти сюда жену, пусть посмотрит, удостоверится. После этого она уже не станет ничего вынюхивать.

— Да, пожалуй, иного выхода нет.

— Я уже присмотрел для тебя квартирку в доме, где сдают жильё на срок от недели и дольше. В течение недели всё уладится, я возьму на работе грузовичок и заскочу к тебе.

— Ничего себе канитель!

— Ну зачем ты так говоришь?

На самом деле в глубине души мне было даже любопытно пожить одной. Я смогу сосредоточиться на работе, не опасаясь задеть чьё-либо самолюбие. Чем не райская жизнь? При мысли об этом у меня к глазам подступили слёзы. Дайки совсем сник.