Из чего созданы сны

— Я всегда знала, — воскликнула клейщица, — что мой муж делает только, как ему удобно! Думает только о своем удовлетворении! А я? Ему наплевать! Я же не пулемет! Мне нужно время! Как и нам всем! Вы ведь со мной согласны, дамы, так?

Еще бы они не были с ней согласны, с этой изгнанной с родины клейщицей!

— Само собой!

— Как и нам всем!

— Что есть, то есть, — вздохнула баварка Швингсхаксль, в очередной раз используя свое любимое выражение.

— И потому, — выкрикнула Райнке, — вся этт серия — вы уж меня извините, — в общем, она неправильно направлена! Там подробно расписано, что должен делать мужчина, чтобы сделать счастливой свою дамочку. А он этт делает? Не! Он этт даже не читает, чтоб чё не потребовали. Да если и читает, все равно не делает! Все они эгоисты! И поэтому, — продолжала Райнке, опять повышая голос, чтобы перекричать аплодисменты своих подруг по полу, — и потому, и в этом большая разница с тем, чё пишет господин Роланд, потому центр тяжести нужно перенести на то, что должны делать мы, женщины, чтоб расшевелить своего усталого Ганса!

— Правильно!

— И я того же мнения!

— Мы, — на повышенных тонах продолжала Райнке, — мы, женщины, устроим нашим козликам такое, что они проснутся и весь сон с них слетит! Чё я имею в виду: в этой серии должно быть указано, чё нам надо делать, чтоб мужчина делал то, чё там написано. Потому что сначала мы должны вести себя активно, а то ничё не получится! И в этом смысле должно быть написано о мужчине и как его возбуждать! Намного больше именно об этом! Чтоб он тоже на кой-чё решился, если его, наконец, завели! И этт особенно важно для женщин, которые давно замужем! Потому как иначе им вообще кранты! Как вы знаете, статистикой доказано, что женщин старшего возраста намного больше, чем молоденьких — и я говорю вам, госпожа Фландерс: этт читают именно женщины постарше!

— Конечно, конечно, на этот пункт нужно обратить особое внимание, — ответила Фландерс и подумала: «Когда-то я была корреспондентом политических новостей, видела мир и писала статьи, которые цитировались в зарубежных газетах. А сегодня?» — Мы обратим на это внимание, — повторила Фландерс.

— Это большое заблуждение, госпожа Райнке! — воскликнула бледная дама, работавшая на приеме фоторадиограмм. — У нас, молодых жен, тоже есть проблемы! Не думайте, что у нас все так уж хорошо!

Райнке добавила:

— Видите, госпожа Фландерс, этт прямо касается всех браков, хоть молодых, хоть старых!

На что Швингсхаксль — от всего сердца:

— Что есть, то есть.

— Не могу с вами согласиться, госпожа Райнке! — возразила официантка из столовой. — Я замужем уже два года. Сначала у нас не очень получалось. А теперь просто потрясающе! Мы все серии прочитали очень внимательно, особенно мой муж.

— Может быть, госпожа Пурцель! — с чувством воскликнула Райнке. — Этт потому, что ваше поколение живет щас в эпоху сексуального прогресса. В годы моей молодости в иллюстрированных изданиях о таких вещах не писали!

— Что есть, то есть.

— А то бы мы все стали счастливыми женщинами! А сёдня, когда я знаю, чё за возможности есть в любви, сёдня уже поздно! Даже если я заставлю своего прочитать этт десять раз, чё вы думаете, он изменится? Задержит хоть на минуту? Не, не, я уж сказала: это написано для мужчин! И это нехорошо! Потому, как они ж не будут делать то, чё там написано, если сначала мы, женщины, не сделаем свою часть! И все эти женские штучки-дрючки, их должен господин Роланд описать!

— Очень серьезное замечание, госпожа Райнке, — объявила Фландерс. — Мы поговорим об этом с господином Роландом.

Веселая дама под тридцать из отдела приема новостей с невероятными формами:

— Я вообще не понимаю, чего вы хотите! Я каждый раз, за редким исключением, получаю то, что нужно. Я…

— Вы!

— Это мы уже знаем! Вы рассказываете каждый раз!

— Это вам подарок судьбы!

— Я не могу этт больше слышать! Не могу этт слышать! — завыла Райнке.

— Эта фройляйн прямо какое-то биологическое чудо! — насмешливо заявила секретарша из научной редакции.

Фландерс энергично вмешалась:

— Уважаемые дамы! Уважаемые дамы! Прошу потише! — И повернувшись к худой как щепка секретарше: — Ваше замечание записано. Дальше, пожалуйста.

Но Райнке, не скрывая возмущения, наклонилась через стол к даме с подарком судьбы и издевательски проговорила:

— Выдайте нам все-таки вашу тайну! Как у вас происходит коитус?

— Обыкновенно. Мой Уве, он делает так долго, как я хочу, а потом спрашивает меня, хватит или нет, и я говорю: «Да, Уве, теперь кончай, и тогда он кончает!»

У Райнке отвалилась челюсть, на минуту она потеряла дар речи, потом пришла в себя.

— А мы не можем поменяться, госпожа Шенбайн?

— Вам бы это так подошло!

— А-а! — завопила на это Райнке. — Прекратите вы, наконец, с этим вашим сказочным чудо-пенисом!

Анжела Фландерс, опасаясь, что обе женщины вцепятся друг другу в волосы, в отчаянии стукнула кулаком по столу:

— Дамы, прошу вас!

И тут служащая из отдела реализации страшно разрыдалась. Слезы так и хлынули из ее тусклых глаз.

— Что случилось… что случилось… — растерялась Фландерс. — Почему вы так плачете, фрау…

— Вестфаль, — сквозь рыдания выговорила та.

— Фрау Вестфаль…

— Фройляйн!

— Что с вами, фройляйн Вестфаль?

Вестфаль, сквозь слезы:

— Я… Я этого больше не вынесу! Я прошу меня в будущем с этих заседаний отпустить!

— Но почему?

— Что случилось?

— Они же такие интересные, эти заседания!

Райнке осведомилась:

— А у вас вообще-то хоть раз было чё с мужчиной?

— С одним? — всхлипнула Вестфаль. — Со многими! Но я ничего не чувствую! И притом они были всех возрастов! У меня никогда не было организма!

— Она имеет в виду оргазм, — мягко пояснила Райнке и энергично повернулась к Фландерс: — И этт тоже надо записать!

— Простите, что?

— Душевные травмы! — ответила Райнке. Потом стала допытываться у отчаявшейся дамы из отдела реализации: — Может, вас в ранней молодости изнасиловали?

— Да! — завыла Вестфаль. — И так жестоко…

— Видите? — торжествовала Райнке. — А я чё говорила? Душевные травмы! Этт надо записать! Этт надо записать!

— Записала, госпожа Райнке, записала.

— Русский? — спросила Райнке, охваченная собственными печальными воспоминаниями.

— Нет, американец.

— Странно…

Одна из телефонисток подняла палец.

— Да, слушаю.

— Я уже давно хотела обратить ваше внимание вот на что. И как раз в этом продолжении мне снова бросились в глаза несколько предложений, которые при некоторых обстоятельствах вызывают смех. Я говорю об этом, потому что в прошлое воскресенье мой муж читал продолжение, и после этого так рассмеялся, что эта так называемая эрекция, о которой как раз очень много говорилось в этом продолжении, вообще не наступила. Причем я ему еще специально сказала: «Прочитай это обязательно!»

— Что есть, то есть, — пожаловалась Швингсхаксль.

Много голосов одновременно. Все разделяли точку зрения, что серия должна быть абсолютно серьезной.

— Обратите внимание, госпожа Фландерс. Как я вам сказала, и сегодня там есть несколько таких мест!

Молодая женщина из бухгалтерии по зарплате:

— А мой муж прочитал номер с эрекциями и совсем не смеялся. У него была совершенно противоположная реакция.

Одна из упаковщиц, с намеком:

— А как давно вы женаты?

— Шесть месяцев.

Злой хохот.

Упаковщица злорадно прокричала:

— Побудьте замужем восемнадцать лет! Через восемнадцать лет — Боже мой!

А Райнке проговорила со значением:

— И вот мы снова пришли к тому, о чем я уж говорила: Всю серию нужно повернуть! Мы, бабы, должны знать, что заводит мужчин, чтоб они заводили нас! Больше о мужчинах, говорю, а то все этт будет жемчуг перед свиньями!

11

Когда мы подъехали на машине к Эппендорфер Баум, буря превратилась в небольшой ураган. Над нами ревело и бушевало. Ураган чуть не сбил Ирину с ног, когда она вышла из машины. Мне пришлось ее поддержать. Она вцепилась в меня. Она очень боялась. Это было неудивительно после того, что произошло двадцать минут назад. Я еще удивлялся тому, что у нее хватало силы и самообладания. На проезжей части ураган сдул все опилки, и кто-то смыл кровь.