Неделя зимы

Некоторым гостям показалось, что ночью они слышали какие-то крики.

«Наверное, птицы», — ответила Чикки, и разговор вернулся к планам гостей на сегодняшний день.

Позднее они заглянули к доктору Дэю.

— Благодаря вам на земле сегодня одним человеком больше, — сказал он.

— Надолго ли? — спросил Генри. — Что, если парень попытается снова?

— Может, и не попытается. Он согласился лечь в больницу на обследование. Говорит, будет принимать лекарство и ходить на психотерапию. Конечно, ему предстоит долгий путь, но все же…

Генри и Никола посмотрели друг на друга.

Дэй продолжал:

— Мне надо поспешить с отъездом. Сегодня же начну извещать своих пациентов. Поэтому я подумал спросить… Конечно, это может показаться поспешным, но я думал…

Они уже знали, что он собирается сказать.

— Мне понадобится замена на пару месяцев. Как вам такое предложение?

— Но люди не смогут нам доверять. Мы для них пришлые, чужаки.

— Я тоже был чужаком.

— Не настолько. Про нас они не знают вообще ничего.

— Люди знают, что вы спасли жизнь Шэя О’Хара. Неплохо для начала, — заметил Дэй Морган.

Им надо было столько всего обсудить, наметить множество планов…

— Вам не обязательно задерживаться тут на тридцать лет, как случилось со мной, — сказал на прощание доктор Дэй.

Генри и Никола стояли бок о бок в лучах зимнего солнца, счастливые как никогда раньше.

— Может, вы захотите остаться еще дольше, — улыбнулся он.

Андерс

Когда Андерс учился в школе и его спрашивали, кем он хочет стать, он неизменно отвечал, что будет финансистом, как его дед и отец. Он поступит на работу в процветающую семейную компанию с роскошным офисом в Стокгольме. «Алмквист» — одна из старейших компаний в Швеции, с гордостью говорил он.

Андерс рос забавным озорным мальчишкой со светлой челкой, падающей на глаза. С самого детства он обожал музыку и в пять лет уже неплохо освоил пианино. Став постарше, он попросил купить ему гитару и самостоятельно научился играть на ней. Вечер за вечером он просиживал в своей комнате; как только с домашней работой было покончено, Андерс всецело отдавался музыке. Потом фру Карлссон, их домоправительница, познакомила его с никельхарпой — народным шведским музыкальным инструментом, напоминающим скрипку с клавишами. Инструмент некогда принадлежал ее деду, который и научил ее на нем играть, а она, в свою очередь, научила Андерса. Он быстро запомнил несколько старинных шведских песен и влюбился в никельхарпу с ее неземным звучанием.

Он жил с родителями — Патриком и Гуниллой Алмквист, фру Карлссон и их собакой Ривой в прекрасной квартире, окна которой выходили на Дьюргардсканален. Андерс всем говорил, что его школа — лучшая в Швеции, а Рива — лучшая собака на свете. Отцовская фирма была еще одним предметом гордости семьи. Двое его кузенов, Клара и Матс, уже работали там — набирались опыта, одновременно изучая бухгалтерский учет. Матс держался немного заносчиво, зато Клара трудилась не покладая рук, и уже неплохо знала бизнес изнутри. Оба понимали, что Андерсу, главному наследнику, скоро придется бросить свои увлечения, фортепиано и никельхарпу, и поступить в университет, чтобы подготовиться к будущему, которое его ожидает. Они же тем временем станут приглашать его на кофе и рассказывать о тонкостях их дела и о клиентах, с которыми им приходится сталкиваться.

Крупные бизнесмены, известные спортсмены и артисты были частыми гостями в отцовском офисе. Первым лицам компании приходилось участвовать в важных совещаниях, обедать с клиентами в частных кабинетах лучших ресторанов. Все в офисе прекрасно одевались; Матс всегда красовался в дизайнерских костюмах и идеальных сорочках, а Клара выглядела чрезвычайно элегантно. Хотя обычно она являлась на работу в офисных костюмах приглушенных тонов, вид у девушки был такой, словно она вот-вот выйдет на подиум. Трудолюбие, умение держать язык за зубами и стиль — таковы были три кита компании «Алмквист». Матс и Клара в точности соответствовали всем требованиям; Андерс гадал, сможет ли он когда-нибудь стать таким, как они.

Камнем преткновения для него был стиль. Он не обращал внимания на то, во что одеты другие люди, а сам одевался так, чтобы было удобно. Он не признавал важности сшитой на заказ обуви, дорогих швейцарских часов и галстуков из чистого шелка; в мире фольклорной музыки, которая так его привлекала, им не было места.

Мать ласково посмеивалась над ним.

— Качественные вещи делают тебя привлекательней, Андерс. Девушки будут восхищаться тобой, если ты станешь хорошо одеваться.

— При чем тут одежда? Или я им нравлюсь, или нет.

Ему было пятнадцать, и он выглядел немного нескладным и неуверенным в себе.

— Ты очень ошибаешься. Конечно, ты должен понравиться им как человек, но как заставить их обратить на тебя внимание? Первое впечатление решает все. Поверь, я уж знаю.

Гунилла Алмквист всегда выглядела идеально. Она работала на телевидении, где стилю придавали огромное значение. Перед тем как выйти из дома, она тщательнейшим образом готовилась к предстоящему дню. На работу мать отправлялась в кроссовках и шла два километра пешком, а в офисе ее ждали элегантные туфли на высоких каблуках, расставленные на полке, — не меньше семи пар.

Она прикладывала массу усилий к тому, чтобы заинтересовать Андерса дизайнерской одеждой, пыталась привить ему вкус, которым сын пока не блистал. Когда ему исполнилось восемнадцать, Гунилла заговорила более серьезно.

— Это больше не шутки, Андерс, — заявила она. — Поступи ты в армию, тебе пришлось бы носить форму. На дипломатической службе ты был бы вынужден соблюдать дресс-код. В «Алмквист и Алмквист» свои правила, которым необходимо следовать.

— Но я же не отказываюсь изучать финансы — разве это не главное?

— Только отчасти. Кроме этого, ты должен научиться уважать семейные традиции, соответствовать ожиданиям. — В ее голосе прозвучали немного странные, непривычные нотки.

Андерс поднял глаза.

— Ты же не серьезно, правда? Разве одежда решает что-то в жизни?

— Если ты не запомнил всего того, о чем я твердила тебе много лет, запомни хотя бы это. Я согласна, что в общем и целом стиль одежды не так уж важен, но следование ему сильно облегчает жизнь. Вот и все. Я хочу, чтобы ты как следует запомнил мои слова.

Почему она говорит так странно?

— Как я могу забыть, если ты постоянно мне об этом напоминаешь? — с умоляющей улыбкой Андерс посмотрел на мать. Больше всего ему хотелось, чтобы все стало, как раньше.

Но этого не произошло.

— Меня больше не будет рядом с тобой, — сдавленным голосом ответила она. — Вот почему очень важно, чтобы сейчас ты меня послушал. Я уезжаю. Ухожу от твоего отца. Этой осенью ты поступаешь в университет. Пора изменить нашу жизнь.

— А отец знает, что ты уходишь? — прошептал Андерс.

— Да. Мы договорились, что я дождусь, пока ты закончишь школу. Я еду в Лондон. Мне предложили там работу, и там же я собираюсь жить.

— А тебе не будет одиноко?

— Нет, Андерс. Одиноко мне было здесь. Мы с твоим отцом уже давно перестали быть парой. Он женат на своей компании. Не думаю, что он станет по мне скучать.

— Но… Я буду скучать по тебе! Нет, это неправда! Как я мог жить, ничего не замечая?

— Мы старались это скрыть. Считали, тебе незачем знать.

— У тебя в Лондоне кто-то есть? — Он понимал, что говорит как семилетний ребенок.

— Да. Очень заботливый, добрый и симпатичный человек по имени Уильям. С ним мне хорошо. Я надеюсь, что со временем ты с ним познакомишься и он тебе понравится. А пока я очень тебя прошу, постарайся уделять больше внимания своей внешности. Одевайся элегантно. Это значительно облегчит тебе жизнь.

Андерс отвернулся, чтобы не показывать матери, насколько он потрясен. Она уезжает в Лондон к мужчине по имени Уильям, с которым ей хорошо. И о чем они говорят на прощание? Об одежде! О каких-то чертовых тряпках! Ему казалось, что мир перевернулся с ног на голову, будто фокус сместился у него в голове.