Страсти по Вечному городу

— Сейчас докурю и настою, — пообещала Лёка Ж.

Она сделала глубокую затяжку, выдохнула дым, затушила окурок в кактусе и спросила у Паолы, нужно ли ей «хэлп». Паола кивнула и пододвинула к Лёке Ж. куски чиабатты и сырые колбаски.

— Это для меня слишком сложно, — решила Лёка Ж. и распорядилась: — Сева, ты займись колбасками, а я Джованни помогу.

Она ушла к жаровне, я остался мазать фарш на чиабатту. Паола улыбнулась и спросила, откуда мы с Лёкой Ж. приехали. Узнав страну нашего обитания, она первым делом захотела выяснить, какой алкогольный напиток русские «префё» — предпочитают. Разумеется, я ответил «водка энд бир» и пошутил: «Тугэзэр».

— Вау! — изумилась Паола и спросила, какая русская водка «из зэ бест».

— «Путинка», — назвал я первое, что пришло в голову, и стал перечислять марки, которые помнил: — «Рашен стандарт», «Немирофф», «Смирнофф», «Распутин»…

Паола остановила меня, вытерла руки об салфетку, достала из своей сумочки листок бумаги, ручку и протянула мне, попросив записать.

— Да он ничего не понимает в водке! — Вмешалась вернувшаяся от Джованни Лёка Ж. — Сева ее терпеть не может.

Лёка Ж. отобрала у меня ручку с лисгком бумаги и начала писать. «Белуга» — по уверению Лёки Ж., пьется офигенно, и хмель такой легкий. «Пять озер», «Гжелка мягкая», «Московская особая».

— Ой, эта действительно особая — однажды выпила, а утром проснулась в постели с будущим третьим мужем, — поведала Лёка Ж.

«Зеленая марка ржаная», «Журавли», «Калашников», «Столичная».

— Со «Столичной»-то всё и началось, — поделилась Лёка Ж. — Ее, родимую, я первый раз как водку и попробовала. Я тогда в десятом классе училась. И ко мне Колька Гридасов клеился, одноклассник мой. Он был каким-то маленьким местным криминальным авторитетом, носил меня на руках и обещал, что я буду «королевой района». — Лёка Ж. мечтательно вздохнула. — Но мне Гридасов не нравился. Мы с Инессой и Ромкой, это тоже мои одноклассники, решили его разыграть, как будто у меня другой кавалер, то есть Ромка. А чтоб мне не страшно было, они заставили меня выпить «Столичной». Ромка налил мне полстакана, и я одним махом… Он посмотрел на меня и спрашивает у Инессы: «Она точно первый раз водку пьет???» Мне стало весело, я пошла на дискотеку и танцевала до упаду. А Гридасов был трезвый и грустный… Так, какая еще есть хорошая водка? — спохватилась Лёка Ж. и продолжила строчить на листке.

«Двойная золотая», «Двойная белая», «Хортица — Серебряная прохлада», «Белая березка — Морозная клюква», «Зимняя дорога», «Русский лед», «Дымка люкс», «Кедровица на кедровой живице», «Мерная на молоке», «Экстра»…

— Вот эту «Экстру» тетя Люся принесла, когда в гости к нам домой пришла, — снова погрузилась в воспоминания Лёка Ж. — Сели мы обедать, тетя Люся всем по крохотной стопочке налила. И мне — тоже. А я после «Столичной»-то стопку уже профессионально опрокидывала. Ну неважно… И вот, поднимаю я стопку уверенным движением, и тут мама говорит под руку: «Лёка, ты ж первый раз водку пьешь. Смотри — закуси как следует, а то опьянеешь!» Я как представила, сколько мне надо таких стопок, чтобы опьянеть, аж поперхнулась от смеха. В общем, закашлялась, и мама решила, что это у меня и вправду первый раз. Так, идем дальше.

«Градус», «Белый ключ», «Беленькая», «Дудка», «Национальная валюта», «Русский калибр», «Русский гарант качества на ягодах земляники и листьях…»

Я напомнил Лёке Ж., что Паола просила написать только лучшие сорта водки.

— Так они все — лучшие… — сказала Лёка Ж. и вернулась к списку.

«Кристальная», «Русица элитная», «Старая сказка — Серебряная фильтрация», «Трактирная классическая», «Ямская беспохмельная»…

— У меня листок кончился, — сообщила Лёка Ж. и попросила у Паолы еще один листок.

Та порылась в сумочке и протянула Лёке Ж. новую бумажку.

Лёка Ж. продолжила записывать: «Зимняя дорога ночная», «Монархия на кедровых орешках», «Разгуляй — Хлебная», «Мороз и солнце — классическая», «Душа полей кедровая», «Славянское застолье — классическая», «Абсолют — Курант»…

— Вот как-то сидели мы за столом с друзьями моего пятого мужа, — вспомнила Лёка Ж. — В гостях у Софьи Тимофевны. Старушка была зверь. В восемьдесят лет вверх по эскалатору бегала! Мой благоверный притащил бутылку «Абсолюта — Куранта», выпили мы по стопочке, потом еще налили. И вдруг Софья Тимофевна говорит: «Надо ж, как бутылка гнется!» Мы все аж замерли. А муж мой будущий отвечает: «Софья Тимофевна, вы еще пару стопочек выпейте, и бутылка сама наливать начнет!» Вот такая история. Что еще?

«Настоящая русская мягкая», «Белебеевская с ароматом черной смородины», «Купец Расторгуев», «Доктор Столетов — Березовая», «Белочка: я пришла!».

— Фу… Этот листок тоже кончился, — сообщила Лёка Ж.

— Сэнк ю вэри мач, — сказала Паола, быстро забрала оба листка бумаги и потеряла к нам интерес.

— Откуда ты знаешь столько сортов водки? — спросил я у Лёки Ж.

— Посидел бы ты с мое замужем… — опять вздохнула она.

— Выходит, ты беспрерывно читала и пила водку? — поразился я. — Какая суровая у тебя была семейная жизнь. Как ты, бедняжка, выжила-то?

— Сама удивляюсь… — Лёка Ж. пожала плечами. Паола с подругами передали бутерброды парням, а сами уселись за столом напротив нас, разобрали стаканы с вином и стали общаться друг с другом по-итальянски. Паола показывала девушкам исписанные Лёкой Ж. листки, те что-то бурно обсуждали. Судя по нескольким знакомым словам, которые я уловил, беседовали они о нас, в частности, о том, что русский менталитет — кромешные потемки для итальянцев.

— Давай пройдемся, — предложил я Лёке Ж.

— А вдруг мой стул кто-нибудь займет? — сказала она.

Я глянул на итальянок — эти могли. Но так даже лучше — быстрее отсюда смоемся.

— Положи на него свою сумочку, — посоветовал я.

Лёка Ж. нехотя поднялась, застолбила сумочкой место и пошла вместе со мной к жаровне. В глубине на решетке коптился свиной окорок. Перед ним фаршем вниз обжаривались бутерброды. Джованни увлеченно общался с Джузеппе.

На площадке перед входом в квартиру Луиджи с каким-то парнем играли в летающую тарелочку. Луиджи швырнул тарелку так, что она зацепила плечо напарника и едва не угодила в барбекю.

— Assassino! — крикнул парень.

— Ой, а я знаю, что это такое, — поделилась Лёка Ж. с окружающими. — Ассассина из киллер? — уточнила она у Луиджи.

— Йес! — весело ответил он.

Напарник Луиджи вернул тарелку и удалился в квартиру.

Лёка Ж. тут же подступила к Луиджи и сказала ему, что она «уонт ту плэй».

Луиджи не задумываясь бросил Лёке Ж. тарелку, она поймала ее и вернула обратно, но не партнеру по игре, а за забор к соседям.

— Ой, — сказала Лёка Ж.

Луиджи подошел к забору, крикнул: «Scusate!», то есть «Извините!» Никто не ответил.

Он перепрыгнул через забор и спустя минуту вернулся с тарелкой. Играть Луиджи больше почему-то не желал.

— Давай теперь с тобой покидаем, — предложила Лёка Ж.

— Как-то не хочется, — признался я.

Лёка Ж. снова начала скучать. Она подошла к Джованни, взяла его под руку, положила голову ему на плечо и ласково спросила, где тут море. Он лишь отмахнулся: «Ай донт ноу», — и переправил Лёку Ж. к Паоле.

Паола не без удовольствия и самым подробнейшим образом объяснила, как пройти к морю, и тут же попрощалась с нами. Паоло, стоявший рядом, помахал нам рукой и ушел к жаровне.

Накрапывал мелкий дождь. Было зябко и неуютно. Итальянцы смотрели на нас с некоторым недоумением.

— По-моему, они ждут, что мы уйдем прямо сейчас, — тихо сказал я Лёке Ж.

— Не дождутся, — ответила она и хотела присесть на свой стул, но обнаружила, что он занят. Сумочка Лёки Ж. лежала на возвышении у опоры беседки рядом с кактусом, об который она гасила окурки. — Найди мне стул, — попросила Лёка Ж.

Свободный стул стоял рядом с Паолой. Я подошел к ней. Паола заинтересованно глянула на меня. Я улыбнулся и забрал свободный стул. Краем глаза заметил, как она разочарованно отвернулась к подруге.