Пыльная зима (сборник)

Так они стояли долго, и глаза Субтеева, затуманенные любовной одурью, начали проясняться. Он понял.

– Отойдем, – сказал Неделин.

– Нет.

– Я сказал!

И поволок его в угол площадки, прижал к ограде, посмотрел в глаза.

– Я не согласен! – сказал Субтеев.

– Делать нечего. Ты пойми. Если бы я отдал тебе свое собственное тело, это еще ничего. Но то, в чем ты находишься, оно принадлежит другому человеку.

– А ты кто вообще? Фокусник, волшебник, маг? Инопланетянин? Или это научный опыт такой?

– Неважно. Тебе придется вернуться. Этот другой человек ждет, я должен возвратить ему его тело. А оно у тебя. Понял? Тебе ничего не остается делать, нужно отдать.

– Ни за что. Или давай мне другое, но тоже здоровое.

– Не сходи с ума… Ты ничего такого не успел сделать?

– Я жил. А ты что поделывал?

– Меня, то есть тебя, вся страна знает. Правда, под псевдонимом – Неделин.

– А я вот не знаю! Поди ж ты! – Субтеев понемногу забирал нахальный тон.

– Ты основатель нового направления в рок-искусстве. Смотри, не урони марку. Вот тут все описано. – Неделин показал тетрадку и сунул ее обратно в карман. – Останется тут, при тебе. Главное – опасайся Лены. Она… Тут все описано.

– Какая Лена? Меня ждут, я пошел.

– Стой! – Неделин схватил его за руку. – Я понимаю, тебе не хочется. Но иначе нельзя. Каждый должен нести свой крест. Твой крест – искусство и слава. Мужайся, Владик.

– Иди ты! У тебя все равно не получится. Мне ведь, как я понял, нужно пожелать – обратно? А я не желаю.

Неделин схватил его за грудки, встряхнул, повернул к себе лицом. Все произошло, как он предполагал: Субтеев не хотел перейти в него, но испугался, что может захотеть, и как только испугался этого, как только представил, что это возможно, – перешел.

– Вот и все, – сказал Неделин, отцепляя от себя руки Субтеева. – Прости, брат. Это не я – это природа шутки шутит.

– Сволочь, – прошептал Субтеев. – Не хочу.

– Поздно.

– Отдай, – заплакал Субтеев. – Я ведь повешусь.

– Ну-ну. Люди без рук, без ног, в параличе – живут. Надо быть мужественным.

– Нет! Не смогу! – Субтеев хлопнул себя рукой – и рука вдруг замерла – и закопошилась.

Послышался девичий стыдливый визг, потом – смех, но Субтеев не обратил внимания, он смеялся и показывал Неделину, который тоже был душевно рад этому чуду, но уговаривал Субтеева:

– Спрячь, спрячь, ты что?

А сам, пользуясь бесчувственностью счастливца, доставал у него из кармана несколько рублей, остальные деньги великодушно оставил. Документы же Запальцева, слава богу, Субтеев носил при себе; вот он, бумажник «Бремингъ и K°», в бумажнике – паспорт.

Явились дружинники, взяли Субтеева под локотки, а он, так и не приведя себя в порядок, радостно извивался в их руках, оборачивался и кричал:

– Я скоро вернусь! Я вернусь, милые!

Дружинники ржали.

ГЛАВА 42

Поезд на Саратов – ночью; коротая время, Неделин выпил пару кружек пива и вернулся на танцплощадку.

Он не собирался, конечно, танцевать, сел на одну из лавочек, стоявших по периметру ограждения, положил ногу на ногу, обозначая своей позой необязательность своего присутствия – и то, что одиночество его не тяготит.

Но вскоре к нему подсела девчушка лет шестнадцати, села, по-школьному упершись руками о лавку и скрестив ноги под скамьей.

Джинсы обтягивали эти ладные ножки, их стройно-округлую полноту, руки были загорелы, алый маникюр на ногтях. В дочери Неделину годится.

– Закурить не угостите? – обратилась девушка к Неделину.

– Нет. И тебе рано курить, – мягко сказал Неделин.

– Щас прям! – иронически согласилась девушка. Помолчала и сказала с неожиданной прямотой: – Ты симпатичный мужик. И взрослый. Это интересно.

– Ничего интересного.

– Ну да! Командированный, что ли?

– Допустим.

– Выручи, слушай.

– В каком смысле?

– Я вон там шьюсь. – Она кивнула куда-то в противоположный угол. – Ты сейчас подойди, то есть иди, будто не прямо ко мне, а будто кого-то ищешь, и скажи: «Ленка, ни фига себе, разве ты не в Москве? А я тебя искал, искал! Я, скажи, и на студию ходил, а там сказали: уже снялась и уехала». Я там в фильме в эпизоде снималась, – честным голосом сказала девушка, – меня один режиссер через Полынск проезжал, увидел и пригласил. А я скажу: «Снялась и уехала, а тебе-то что?» А ты скажешь: «Ну как же, я специально сюда приехал тебя искать, тоже фильм бросил, от роли отказался», – то есть ты актер тоже с «Мосфильма». Тебя Андрюша зовут, ладно? Ладно, Андрюша?

– Нашла бы другого кого-нибудь.

– Ты как раз годишься. Тебя никто не знает, и на артиста в самом деле похож. В общем, я жду.

И она смешалась с танцующими, Неделин не успел ей ничего сказать.

Он посидел некоторое время, усмехаясь по-доброму, и пошел по краю площадки. Увидев Лену в окружении подруг, издали замахал руками:

– Ба, Лена, нашел наконец! А я с ума схожу, вся Москва с ума сходит, «Мосфильм» с ума сходит, ты почему уехала, почему от роли отказалась?

Подруги так и впились взорами в Неделина, а Лена сказала:

– Надоели вы мне все. Ты-то зачем приперся?

– Разговор есть. Потанцуем?

– Ты что, тоже съемки бросил?

– Потанцуем, Лена?

И хорошо, что она пошла танцевать, иначе он не выдержал бы, рассмеялся.

– Ты говори, говори, – понукала Ленка. – Они вон пялятся, ты говори что-нибудь, ты меня уговаривай, а я отказываюсь. Нет, нет и нет!

– Поедем в Москву сниматься в кино.

– Нет, я сказала!

– Дадим тебе трехкомнатную квартиру и зарплату пятьсот рублей.

– Нет, и не уговаривай! И ты давай не улыбайся, ты серьезно говори.

– Лена, я тебя умоляю!

– Вот-вот.

– Я тебя умоляю: вернись, я все прощу!

– Ни за что!

– Ты пойми… Я уже не знаю, что говорить.

– Ты убеждай, убеждай. А я не согласна! Нет, я сказала!

– У тебя глаза чудесные, Леночка. Давно школу кончила?

– Нет, я сказала!

– С твоими данными можно действительно поступить в театральный институт. Ты пробовала?

– Нет, я сказала! Теперь я буду вырываться, а ты меня держи за руку. Крепко держи.

Она сделала шаг от него, Неделин удержал ее за руку. Она стала вырываться. И что-то сказала, Неделин не расслышал из-за музыки.

– Что?

– На колени встань. Ну встань. Тебе жалко, что ли? Ну я прошу! Я пересплю потом с тобой, честное слово!

Что поделаешь с тщеславной девчонкой; Неделин встал на одно колено, как в туре старинного танца.

– Ленка! – рявкнул чей-то мощный голос.

Расталкивая танцующих, приближался парень в тельняшке с красно-рыжими волосами.

– Ленка! Он пристает? Убью!

Она успела только испуганно вскрикнуть; красноволосый с ходу двинул Неделина в плечо, а хотел в самую морду, Неделин успел уклониться, упал, подбив кого-то под ноги, тот упал на него.

Свалка. Крики. Топот. Музыка все играет. В лампы полетели камни. Общая драка. Свистки милиционеров.

Неделин по краю, по краю – пробрался к выходу, возле которого стояли с улыбками человек двадцать дружинников, крепкие рабочие парни.

– Ты куда? – спросил один из них.

– Туда.

– Ну иди, – сказал дружинник и, выпуская, дал совершенно непонятно зачем пинка под зад. Нет, действительно – зачем?