Нечаянная мелодия ночи

Полиной, чтобы как-то заполнить свободные часы, которых у нас было предостаточно. Но об этом я, конечно, Полине не сообщила. И мне казалось, что Игнат уже жалеет, что потащил меня за собой. Он уже не нуждался в палочке-выручалочке. Но ответственность за меня по-прежнему чувствовал.

Мой брат и Полина все чаще исчезали вдвоем. А я скучала в гостиничном номере, измеряя его шагами и по-прежнему думая об осени. По-прежнему считая себя старой для легкомысленных развлечений. И по причине своей усталости и опытности не желающей ни с кем сходиться достаточно близко.

Впрочем, заводить близких знакомств был не с кем. Музыканты в группе Полины были типичными, какими можно было их себе представить. Длинноволосыми, разболтанными, уверенными в своей гениальности. Одежда, как и полагается, на них висела, они слишком много пили и слишком громко болтали.

И все же один из них, ничем не выделяющейся из остальной компании, на меня «запал». И мне это даже польстило. И я уже продумывала свой печальный монолог, который непременно произнесу. О том, что мне не хочется любить этой осенью. О том, что я устала от случайных интрижек. О том, что я непременно дождусь большой любви. Но она случится еще не скоро.

Он пришел ко мне как-то вечером с бутылкой шампанского. И не менее усталым взглядом на меня посмотрел. И я подумала, что это единственное что нас сближает. Усталость и равнодушие. И я ошиблась. Он неожиданно стал мне рассказывать о своей любви. Любви к Полине. Он был уже подвыпивший и поэтому изъяснялся не столь внятно, сколь откровенно. А я про себя подумала, какая же я самодовольная идиотка. Он действительно любил эту серую мышку. А может быть просто хотел любить. По-видимому, от его рассказов порядком устали его друзья и он решил искать во мне утешение. Он долго говорил, как Полина несчастна, что она беззащитна и ее нужно от чего то спасать. От чего – я так и не поняла, но смутно догадывалась, что от любви к моему брату. И он даже попытался найти во мне сообщницу.

– А она знает, что вы влюблены? – спросила я у него без всякого энтузиазма. Не могла даже я его выгнать просто так, тем более после шампанского.

– Она? – он вздохнул. И небрежно откинул длинную челку назад. У всех музыкантов были даже одинаковые жесты. – Она… Конечно, знает. К тому же она меня любила. Но тут появился твой брат.

А мне хотелось ответить, что мой брат ниоткуда не появлялся. Он был всегда. И никого не любил. Но я сказала совсем другое.

– Если они любят друг друга, вы вряд ли сможете этому помешать, – стандартная заезженная фраза. Мне нравились такие фразы. В них чаще всего была истина. Но это был не тот случай.

– Да никого он не любит… Твой брат… Думаешь я не знаю. Просто ему здесь скучно.

– А вам не скучно?

Он пошарил глазами по столу, словно надеясь отыскать еще одну бутылку. И безнадежно махнул рукой.

– Мне тоже скучно. Но если бы была Полина со мной, все было бы по-другому.

И он вновь стал рассказывать о Полине, о днях, проведенных вместе. Рассказывал он