АУТ

— Мы уже договорились. Она попросит у родителей. А завтра обратится в полицию. Напишет заявление.

Женщины еще перешептывались, когда с ними поздоровался один из проходивших мимо бразильских рабочих. Кто-то из его предков был, наверное, японцем, но телосложение выдавало в молодом человеке чужака. Йоси ответила на приветствие, но Масако явно умышленно сделала вид, что не заметила его.

— Зачем ты с ним так? — Йоси укоризненно покачала головой, огорченная грубостью подруги.

— Как?

— Могла бы сказать пару слов.

Она посмотрела вслед парню, который, постояв несколько секунд в замешательстве, скрылся в раздевалке. Масако не ответила и тут же сменила тему.

— Знаешь, где живет Кунико?

— Нет, но, по-моему, где-то в Кодайре.

Масако прикрыла глаза, и Йоси представила, как в голове у подруги разворачивается карта города и появляется план действий. Для нее это просто работа, подумала она. Работа, которую надо сделать быстро и хорошо. Впрочем, Йоси тут же одернула себя, напомнив, как быстро она сама подавила угрызения совести, когда речь зашла о деньгах. Ей стало так стыдно, что хотелось провалиться сквозь землю.

— Знаешь, — прошептала она, — мы все катимся прямиком в ад.

— Ты права. — Масако невесело усмехнулась и кивнула. — Это то же самое, что съезжать с горки без тормозов.

— Хочешь сказать, что остановиться уже невозможно?

— Нет, остановка будет… когда во что-нибудь врежешься.

«Во что же врежемся мы? — подумала Йоси. — Что ожидает нас за поворотом?» Она невольно передернула плечами.

Вороны

1

Яои чистила на кухне картошку к обеду, когда в окно вдруг ударил луч света. Она вскинула руку, защищая глаза, и тут же отвернулась. Каждый год, летом, в самые длинные дни, наступал короткий период, когда клонящееся к закату солнце заглядывало на несколько минут через окно в ее кухню. Сейчас Яои сочла появление солнца знаком того, что боги обратили на нее свое внимание. Свет был такой яркий, что напоминал луч лазера, направленный некими высшими силами специально для того, чтобы выжечь в ней все плохое — то есть фактически убить ее, потому что смерти Кэндзи желала не только ее душа, но и каждая клеточка тела.

И все же эти мысли обитали только в небольшой части сознания; в целом же оно успешно убеждало ее в том, что Кэндзи просто исчез, растворился во тьме, после того как они положили его тело в машину Масако. Когда дети спрашивали об отце, Яои часто затруднялась с ответом, ловя себя на том, что и сама плохо представляет, что случилось с ним там, в густом мраке ночи. Прошло всего лишь три дня, но — по каким-то непонятным ей причинам — воспоминание о том, как она задушила мужа, становилось все слабее и бледнее.

Все еще избегая солнечного света, Яои задернула хлопчатобумажные занавески и на мгновение остановилась, закрыв глаза, чтобы они привыкли к полутьме. Она старалась занять себя домашней работой, уходом за детьми, чем угодно, чтобы только не думать и не вспоминать, но тревога не проходила, и в голове как будто постоянно возникали и лопались пузырьки беспокойства. В данный момент самый большой, только что появившийся пузырь имел вполне определенное имя: Кунико.

Кунико появилась у нее накануне, во второй половине дня, и, разумеется, как снег на голову.

— Яои?

Она узнала голос по интеркому и открыла дверь. На Кунико было короткое белое мини-платье без рукавов и белые же босоножки на высоком каблуке. Модный наряд, однако, никак не смотрелся на бледном, дряблом теле.

— Кунико? — пробормотала она, удивленная неожиданным визитом.

Хотя детей дома и не было, Яои все же не горела желанием приглашать нежданную гостью в дом.

— А ты оченьхорошо выглядишь, — заметила Кунико, театрально поднимая брови.

Тон был явно рассчитан на то, чтобы ясно дать понять — ей всеизвестно. У Яои вдруг возникло неприятное ощущение, как будто она съела что-то несвежее. Впрочем, учитывая обстоятельства, этого, наверное, и следовало ожидать.

— Спасибо. Я могу тебе чем-то помочь? — Она все еще стояла у порога. — Что-то случилось?

— Ну, тебя уже несколько дней нет на работе, вот я и решила заглянуть, узнать, как ты.

— Очень любезно с твоей стороны.

Интересно, что она задумала? Кунико вовсе не относилась к числу заботливых подруг, готовых пожертвовать свободным временем ради бесцельного визита. Яои попыталась прочитать что-то в ее глазах, но увидела лишь густую черную линию контурного карандаша. Между тем гостья взялась за ручку двери, показывая, что не намерена уходить с пустыми руками, и совершенно игнорируя очевидное нежелание хозяйки впускать ее в дом.

— Не против, если я войду?

Выбора не оставалось, и Яои отступила в сторону. Едва войдя в прихожую, Кунико с нескрываемым любопытством огляделась.

— Так это здесь ты его убила? — спросила она, понизив голос до драматического шепота.

— Что?!

Кунико посмотрела ей прямо в глаза.

— Я спросила, здесь ли ты убила своего мужа.

На фабрике она всегда играла роль младшей подруги и разговаривала почтительным тоном, но сейчас, стоя перед изумленной и обескураженной Яои с неприятной ухмылкой на губах, казалась совсем другим человеком.

— Я не понимаю, о чем ты, — пробормотала наконец Яои, чувствуя, как потеют от страха ладони.

— Не изображай передо мной дурочку. И не забывай, что это я распихала по мешкам его вонючие куски, а потом развезла их по всему городу.

Силы вдруг покинули Яои. «Жаль, что здесь нет Масако, — с горечью подумала она, — посмотрела бы, к чему привело ее решение довериться этой женщине». Тем временем Кунико сбросила босоножки и прошлась по деревянному полу босыми ногами.

— Так где это случилось? Здесь? Знаешь, в газетах все время печатают фотографии с мест преступлений. Говорят, после убийства ненадолго остается что-то вроде ауры.

Гостья и не догадывалась, что стоит на том самом месте, где расстался с жизнью Кэндзи. Собрав остатки решимости, Яои встала перед ней, твердо решив, что не пропустит гостью дальше.

— Зачем ты пришла? Только не говори, что просто так, от нечего делать.

— Жарко. Почему ты не включаешь кондиционер? — Отодвинув хозяйку в сторону, Кунико, не дожидаясь приглашения, прошла в маленькую гостиную. Яои не включала кондиционер из экономии, и в комнате действительно было душно. — От этого богатым не станешь.

Яои с опозданием подумала о том, что окна открыты и разговор может легко стать достоянием соседей, а потому поспешно включила кондиционер и стала закрывать окна. Расположившись на диване, поближе к потоку прохладного воздуха, Кунико с интересом наблюдала за суетящейся подругой. На лбу у нее уже выступили крупные капли пота.

— А теперь говори, зачем пришла.

Яои не стала садиться, а остановилась в паре шагов от дивана, скрестив руки на груди.

— Должна признать, ты меня шокировала, — едва ли не с презрением сказала Кунико. — Такая аккуратная, такая чистюля, такая умница, и на тебе — взяла да и убила мужа. То есть, конечно, в душу никому не залезешь, но все-таки… прикончить отца своих детей… это что-то, верно? А что будешь делать, если они когда-нибудь узнают о том, что мамочка задушила их дорогого папочку? Ты об этом подумала?

— Хватит! Прекрати! Я не хочу об этом слышать! — закричала Яои, закрывая ладонями уши.

Кунико проворно вскочила с дивана и схватила ее за руку. Пальцы у нее были влажные. Яои попыталась вырваться, но Кунико была значительно сильнее.

— Ты, может, и не хочешь, но придется. Понятно? Я заставлю тебя выслушать. Я держала куски твоего мужа точно так, как сейчас держу тебя, и запихивала их в мешки для мусора. Ты хоть представляешь себе, каково это? Представляешь?

— Да… представляю… — пробормотала Яои.

— Нет, не представляешь!

Кунико схватила ее за другую руку.

— Перестань! — взмолилась Яои, но влажные пальцы сжимались все сильнее.