Отщепенцы [СИ]

— Да… романтик, — Кедров открыл дверь и вылез из машины.

Киев. Гостиница «Днепр». Понедельник 5 октября 1998 г., где-то после двенадцати ночи.

— …Настенька моя, — Володя взял в свои ладони лицо девушки и осторожно, тихо притянул его к себе. Мужские губы, словно боясь обжечься, дотронулись до закрытых глаз девушки. И снова:

— Настенька моя, Настена.

…Все сильнее и сильнее жаркая ярость вулкана бьется об холодный, девственно-чистый лед.

— Володя… Володька… у меня же тушь потечет.

— Девочка моя…,- на помощь мужским губам пришел язык.

— Володя, милый, тушь же…

— Так мне покинуть твои глазоньки-глазища?

— Да… Нет, нет… я вспомнила… эта тушь не течет…

…И лед начинает поддаваться, таять. По нему зазмеились трещинки, сквозь которые красно-желтыми языками пламени стала прорываться неукротимая энергия вулкана.

— Володя… ох… Володечка… — девичий язык больше ничего не смог сказать, запутавшись в сладостных объятиях мужского…

— … она не здесь расстегивается…

— У тебя замок прямо как в сейфе — так с размаху и не откроешь.

— Ключик надо иметь.

— Так подари.

— Заслужи… И вновь мужские руки, губы, язык отрабатывали эту сладостную любовную барщину, возделывали это мягкое, податливое поле, готовили его под засев семенами любви…

— … Володька, дурачок мой милый, ты "Красную шапочку" читал?

— Нет, волком, съевшим Красную шапочку, я быть не хочу.

— Я не о том.

— О чем же, моя русоволосая шапочка?

— Я о том, как ты возишься с входной дверью. А в той сказке так и написано: "Дерни за веревочку, дверь и раскроется…

…Все шире и шире становятся трещины, все больше и больше обжигающего пламени прорываться наружу, все сильнее и сильнее оно лижет лед…

— Володька, еще так… еще. Сильнее… не бойся… еще сильнее…

….Еще мгновение, еще и… дрогнул лед, дрогнул и тронулся. И проснулась река льда, проснулась ее энергия, мощь. И с первобытной яростью ринулась вниз, сметая все на своем пути.

— … сдави меня… еще сильнее… сильнее… ох… еще, так… еще… да, да здесь… еще раз… еще, милый… еще, сильней, звереныш мой… еще… еще…

— цветок ты мой… бутончик ты мой раскрывшийся… Настенка моя, Настечка… девочка моя-а-а-а…

….И весь этот поток воды, белого обжигающего пара, белого чистого льда, весь этот могучий белый поток с шумом устремляется вниз в гостеприимно распахнутое крутое глубокое ущелье, окаймленное по бокам густым черным зимним лесом…

…На стене комнаты голубым красным, белым отражались сполохи светящейся рекламы за окном, иногда в тишину спальни прорывался шум движущегося автомобиля, мелодичный перезвон трамвая — ни на секунду не прекращалась жизнь. Жизнь во всем своем многообразии, неповторимости, неожиданности, прелести…

Владимир Кедров лежал на постели и гладил рукой роскошные женские волосы. Белая полоска вновь сверкнула в темноте на стене комнаты. Белая полоса, белый поток, низвергающийся во влажную глубину ущелья… и мгновенно у Кедрова сложилось: "Уютно горящие дрова в камине. Рядом с ним прямо на ковре сидят юноша и девушка. Рядом стаканы и бутылка «Борисфена». Парень берет бутылку и наливает воду в стаканы. Нет, не так. Вода должна уже быть налита. Красиво налить из сосископодобной пластиковой бутылки невозможно. Это тебе не бутылка шампанского с ее изящным, тонким лебединым горлышком. Значит решено — вода в стаканы налита…"

— Что ты сейчас чувствуешь, — девушка приподняла голову с его груди и посмотрела на Владимира.

— Что я, по-моему, вышел на правильную дорогу. Настя приподнялась и мягкие податливые женские губы не спеша прошлись по мужским. Затем девушка вновь обняла руками шею Владимира и положила голову на его грудь.

"…Девушка и парень берут в руки стаканы и смотрят друг на друга. В их глазах отблески пламени камина. Подносят стаканы ко рту. Камера медленно наезжает на них. Отблески пламени на стаканах. Еще крупнее план. В кадре одни женские губы. Губы приоткрываются, охватывают стакан и вода устремилась в рот. Камера начинает отъезжать. Отблески огня на стаканах, отблески огня в глазах… Лица девушки и парня сближаются, соприкасаются. Губы их сливаются в поцелуе. Врезка кадра. Река, покрытая льдом. Взрыв! Пламя! И тронулся лед. Белый поток льда, воды низвергается в глубокое темное ущелье. И голос за кадром: "Наслаждайся вместе с "Борисфеном".

Владимир легко и весело рассмеялся. Девушка приподняла голову и удивленно посмотрела на Владимира.

— Настенька, с тобой удивительно легко решаются все проблемы. Ты у меня будешь живым талисманом. А теперь спи, родная.

За окном начало сереть. Над городом, над ними разливался новый день. Сегодня они улетали в Нью-Йорк…

"Так вот ты какой Нью-Йорк, — Владимир напряженно всматривался в появляющийся впереди огромный мегаполис — сколько же раз я на своем компьютере стирал тебя с лица Земли. И как же должен был измениться этот мир, что бы Володька Кедров, обыкновенный инженер из суперзасекреченного КБ на "Боинге — 747" прилетел в Нью-Йорк? А все равно, дядя Сэм, ты сукин сын. Ухоженный, красивый, чертовски умный, сильный, напористый, но сукин сын. И к тому же чертовски богатый. Вот поэтому я и лечу к тебе.

— Вот это и есть Нью-Йорк? — девушка с любопытством смотрела в иллюминатор.

— Да, Настя, это и есть Нью-Йорк.

— И его ты уничтожал в своем компьютере, мой электронный агрессор?

— Уничтожал, — Кедров посмотрел на попутчицу и продолжил с улыбкой, — но вчера ночью ты меня лучше называла.

— Как?

— Ваш кофе, пожалуйста, — перед Кедровым и Настей вновь появилась стюардесса, держа на подносе заказанный кофе.

— Спасибо, — Владимир взял чашку в руки и отхлебнул глоток и, дождавшись, когда стюардесса отойдет, продолжил прерванный разговор, — агрессор, но не электронный а…

— Вот когда наступит ночь, так и буду называть, если заслужишь, конечно, — Настя не дала ему закончить фразу.

— Буду стараться, — мужчина привлек к девушку к себе и поцеловал в губы. Затем вновь обернулся к иллюминатору, — сударыня, и так под нами Нью-Йорк. Численность населения семь и девять десятых миллионов человек. Крупнейший морской порт в Штатах. Самое высокое здание — Нью-йоркский торговый центр. Высота — четыреста два метра.

— Ты прямо как профессиональный гид.

— Как отщепенец ВПК.

— А я кто по твоей классификации?

— А ты просто отщепенка, прекрасная милая отщепенка, этакая красивая щепочка, — Владимир вновь привлек девушку к себе и поцеловал.

— Так может тут прищепимся, раз там мы отщепенцы, — Настя лукаво посмотрела на своего спутника.

— Может быть…

- Уважаемые дамы и господа, пристегните ремни безопасности… — разнеслось по салону. Нью-йоркский аэропорт имени Кеннеди давал разрешение на посадку.

"А все же я еще помню твои координаты прицеливания, Нью-Йорк", — это была последняя мысль бывшего инженера ракетостроительного КБ «Южное», ныне генерального директора рекламной фирмы «Кедр» Владимира Сергеевича Кедрова, перед тем, как «Боинг-747» коснулся земли американского континента.