Потому что я тебя люблю

Вот почему его личная жизнь подобна его квартире.

Она безнадежно пуста.

Он развязывает галстук и делает несколько шагов в сторону широкого окна. Внизу на тротуаре Коннор замечает такого же одинокого, как и он, снеговика, которому отдал свой шарф. Мак-Кой поднимает стакан в направлении своего товарища по несчастью, потом падает на диван и машинально включает большой плоский экран, висящий на стене. Он убирает звук и начинает перескакивать с одного канала на другой: на специальном «Кинозале» показывают отрывки из старых фильмов, события в которых происходят в Рождественскую ночь: «It'a wonderful life», [110] «Miracle on 34th Street»…

В народных поверьях она считается особенной. Это ночь, когда все может произойти…

Так оно и будет!

Коннор закрывает глаза.

Образ Эви, странной и грустной девочки, попытавшейся украсть у него сумку, продолжает всплывать в его сознании: он знает, что она проведет ночь в холоде и страхе. Он почувствовал, что она была на грани срыва, снедаемая тяжестью своей ненависти, но не сумел помочь ей.

Коннор до сих продолжал упрекать себя в этом. И в этот момент звонит телефон. Коннор хмурится. Это, несомненно, Николь, которой он забыл перезвонить. Он проверяет, но на экране высвечивается «частный номер».

— Алло?

— Вы… вы… Коннор Мак-Кой?

— Да.

— Я знаю, что уже поздно, а я беспокою вас, но…

Это голос женщины, похоже, молодой, она охвачена паникой:

— …мой отец, он направил меня к вам… Он говорит, что вы единственный, кто может помочь…

Каждое слово прерывается икотой.

— Что с вами произошло? — спрашивает врач.

— Я кого-то убила.

Коннор на мгновение растерялся. На другом конце провода — только рыдания и вздохи.

— Успокойтесь, пожалуйста, мисс, — советует он. — Могу я узнать кто вы?

— Меня зовут Элисон Харрисон.

Коннор подходит к окну. Внизу, на улице, он замечает молодую женщину, прислонившуюся к капоту автомобиля.

— Где вы, Элисон?

Одинокая, засыпанная хлопьями снега молодая женщина поднимает глаза к окну последнего этажа. Ее взгляд устремляется на Коннора, она видит его и в этот самый момент произносит:

— Я здесь, внизу, у вашего дома.

Через час

Комната погружена в сумерки. Элисон заснула на диване в гостиной. Поломка нагревательного устройства вынудила Коннора наконец включить камин, и в гостиной уютно пылает огонь. Стоя у окна, психолог в замешательстве смотрит на свою новую «пациентку».

Он знает, кто она. Он даже видел ее фотографии в газетах и журналах. Он слышал о ее похождениях и знает, что ее имя стало синонимом скандала и таблоидов. Но молодая женщина, с которой он только что разговаривал, не показалась ему ни высокомерной, ни избалованной. Заблудившаяся, в плену у прошлого, каждый день толкающего ее к краю пропасти, она смиренно пришла просить у него помощи…

В течение часа Элисон рассказывала ему свою историю: о происшествии на дороге, которое стоило жизни маленькому мальчику, трупе ребенка, который спрятал ее отец, о попытках вытеснить этот кошмар из памяти, потом о невозможности «с этим жить», о все больше и мощнее раскручивающейся спирали саморазрушения и попытке самоубийства.

Во что бы то ни стало она хочет избавиться от этого ужаса, хотя и опасается, что выхода из этого ада не существует. Сегодня вечером она была готова сдаться полиции, но у нее не хватило мужества. Коннор — ее последняя надежда.

Она решила последовать давнему совету своего отца: обратиться к врачу и вручить ему свою судьбу.

Коннор добавляет полено в камин.

Сейчас он вспомнил, что через несколько месяцев после появления его книги он получил отклик от Ричарда Харрисона. Бизнесмен писал, что книга произвела на него глубокое впечатление и что он хотел бы встретиться с ним. Коннор не ответил, но потом пожалел, так как несколько месяцев спустя, на вершине благополучия, миллиардер публично объявил о своей болезни.

«Этот ребенок, которого я убила, — сказала Элисон в конце рассказа, — он каждую ночь является мне во сне».

При этих словах Коннор вздрогнул. Казалось, он услышал самого себя и потому переживал ее страдание, как свое собственное. По этой причине он обещал помочь ей. Он заставил ее принять анксиолитическое средство [111] и предложил провести ночь у него. Завтра он обсудит с ней новые терапевтические методы лечения, но пока ей надо отдохнуть. Успокоенная словами врача, она улеглась ближе к огню и наконец уснула, завернувшись в одеяло.

4 часа 45 минут — Коннор и Эви

Глубоко задумавшись, Коннор собрался зажечь сигарету, как снова зазвонил телефон. Удивленный вторым ночным звонком, он быстро берет трубку:

— Доктор Коннор Мак-Кой?

— Да, это я.

— Это полиция…

Вы обвиняетесь в смерти двух человек в Чикаго в 1989 году.

— …Лейтенант Дэйв Донован, 14-й округ…

— Вы обвиняетесь в умышленном сокрытии убийцы в вашем доме.

— …извините, что беспокою вас среди ночи, доктор.

— Чем могу быть полезен?

— Двое наших сотрудников задержали несовершеннолетнюю девушку, самовольно проникшую в холл здания, расположенного в виллидже. [112] Она заявляет, что ее мать умерла и в Нью-Йорке у нее родственников нет.

— Эви Харпер?

— Да, именно так она и назвалась, девушка утверждает, что она ваша пациентка.

— Да… это правда, — лжет Коннор, — а что с ней?

— У нее переохлаждение организма, но сейчас ей лучше. Теоретически я должен поставить в известность социальные службы, но подумал, что будет лучше сначала предупредить вас.

— Я сейчас буду, — заявляет врач, прерывая разговор.

Коннору сразу становится легче.

Он даже чувствует нечто вроде эйфории при мысли вновь увидеть Эви.

А вдруг это была та самая ночь, когда все это должно было произойти?

— Осторожно… Джереми! Осторожно!

Коннор резко оборачивается к дивану. Это Элисон во власти тягостных сновидений отбивается от невидимого врага.

Он присаживается около нее и осторожно будит.

— Мне нужно выйти на некоторое время, — объясняет он Элисон.

— А вы вернетесь? — спрашивает молодая женщина сквозь сон.

— Сразу, как только смогу, — уверяет он ее.

Коннор проходит на кухню, чтобы приготовить ей настой.

— Его звали Джереми, мальчика, которого вы сбили?

— Это все, что я о нем знаю, — подтверждает Элисон. — Это имя было написано на его цепочке.

— Его цепочке?

— На его запястье был маленький браслет-цепочка, застежка сломалась… от удара… Я подняла его.

Объясняя это, она роется в сумке, достает оттуда цепочку с плоскими звеньями и кладет на столик.

Коннор возвращается в гостиную и приносит ей дымящуюся чашу. Взяв в руки браслет, он так потрясен, что ему приходится сделать над собой сверхчеловеческое усилие, чтобы скрыть свое волнение от Элисон. Он надевает пальто, бормочет «до скорого» и покидает квартиру. И только в лифте он дает волю своим чувствам.

Он хорошо знает, кто такой Джереми.

Полицейский участок 14-го округа

— Вот то, что вы меня просили, пожалуйста, — говорит Коннор, подписывая на глазах полицейского бумагу, согласно которой он как врач берет на себя всю ответственность за пациентку Эви Харпер.

Пока полицейский старательно вычитывает документ, Коннор меряет шагами вестибюль. В эту рождественскую ночь в участке царит необычайное оживление: со всех сторон входят полицейские, ведущие обитателей трущоб, пьяниц, жертв дорожных происшествий. Коннор ненавидит это место, как ненавидит все, что имеет хоть какое-нибудь отношение к полиции. После того, как он посмотрел на Бродвее «Отверженные», он стал ощущать себя Жаном Вальжаном, постоянно опасающимся появления Жавера. В самых отдаленных уголках сознания он убежден, что убийство наркоторговцев однажды всплывет на поверхность, и его жизнь закончится за тюремными стенами.