Последний самурай

— Но не будем же мы обсуждать развитие ребенка в его отсутствие, — возразила Сибилла.

Мисс Томпсон заволновалась. И воскликнула:

— Он должен был начать еще в пять!

На что Сибилла язвительно заметила:

— В пять? Да я сама пошла в школу только в шесть! На что мисс Томпсон заметила, что все дети в Британии начинают ходить в школу с пяти лет. Мало того, перед этим им рекомендуется год или два посещать детский сад.

— Так вы хотите сказать, он мог пойти в школу еще в прошлом году? — спросила Сибилла.

— Не просто мог, должен был! — отрезала мисс Томпсон. — Для ребенка чрезвычайно важно находиться среди своих сверстников на этой стадии обучения.

В точности то же самое было написано в той книжке.

— В этот решающий период формирования личности ребенка трудно переоценить значение школы для его умственного развития и социальной адаптации, а также для формирования познавательных способностей, — процитировал я.

— Что это такое? — спросила мисс Томпсон.

— Пойду поговорю с директором, — выпалила Сибилла. — А ты, Лю... Стивен, жди меня здесь.

Мне не хотелось, чтобы Сибилла чувствовала себя виноватой из-за того, что я пропустил год. Так что я подумал, что теперь самое время выяснить, что именно я пропустил.

И я заметил мисс Томпсон:

— Не могли бы вы хотя бы в общих чертах ознакомить меня с материалом за этот самый первый год? Поскольку опасаюсь, что сильно отстаю от остальных.

— Уверена, ты все успешно наверстаешь, — с теплой улыбкой заверила меня мисс Томпсон.

Но я стоял на своем:

— Они уже прочли «Ad Demonicum» Изократа?

Мисс Томпсон сказала, что еще не прочли. Я обрадовался. И стал выяснять дальше.

— Ну a «Cyropaedia»?

Мисс Томпсон спросила, что это такое. Я объяснил, что этот труд Ксенофона и что я пока что сам толком не знаю, о чем там речь. Мисс Томпсон сказала, что никогда не слышала, чтобы эти труды читали в первом классе.

— Ну а что вообще читают у вас люди? — спросил я.

Мисс Томпсон ответила, что способности и интересы у людей самые разные, а потому люди читают самые разные книги.

Я сказал:

— Сам я успел прочесть только «Илиаду» и «Одиссею» на древнегреческом, и еще «Метаморфозы» с первой по восьмую книги на латыни, и Книги Моисеевы, и Книгу Иова, и «Разноцветное пальто», и Книгу Пророка Ионы, и «Я Самуил» на иврите. И потом еще «Калилу и Димну», и тридцать одну сказку из «Тысячи и одной ночи» на арабском, и о приключениях Бабара и Тинтина на французском. И еще я только начал изучать японский.

Мисс Томпсон улыбнулась мне. Она очень хорошенькая. Вьющиеся светлые волосы, голубые глаза. А потом сказала, что, как правило, люди вообще не учат арабский, иврит и японский в школе, а что касается французского, греческого и латыни, то к изучению этих языков дети приступают лет с двенадцати, не раньше!

Я был совершенно потрясен!!! И сказал, что Дж. С. Милл начал изучать греческий в возрасте трех лет.

Тут мисс Томпсон спросила, кто такой Дж. С. Милл? (!!!!!)

Я объяснил, что Дж. С. Милл был утилитаристом и умер 120 лет назад.

— Ах, викторианец! — воскликнула мисс Томпсон. — Да будет тебе известно, Стивен, что викторианцы придавали куда большее значение изучению и исследованию голых фактов, нежели мы. Нам же гораздо важнее, как собираются люди применять свои знания. Одна из главнейших задач школы — это научить ребенка работать и мыслить, а также стать членом коллектива.

— Да, — кивнул я, — но мистер Милл писал, что никогда не позволял забивать себе голову непроверенными фактами. Он рассматривал все аргументы «за» и «против» и лишь затем определял свою позицию.

— На эту тему можно говорить долго, — заметила мисс Томпсон, — но с викторианских времен многое успело измениться. И люди вовсе не желают тратить долгие годы на изучение мертвых языков.

— Вот поэтому-то мистер Милл и считал, что лучше начинать учить их с трех лет, — заметил я.

Мисс Томпсон кивнула в знак согласия, а потом сказала:

— Видишь ли, Стивен, разные дети развиваются по-разному, кто быстрее, кто медленнее. И для большинства из них эти предметы просто непосильны. И потом, у любой школьной системы есть свои приоритеты, и мы предпочитаем сосредоточить внимание ребенка прежде всего на полезных ему вещах. На том, что ему пригодится позже. И мы никак не можем рассматривать каждого ребенка как гения.

Я возразил, что мистер Милл вовсе не считал себя гением. Просто успел так много потому, что рано начал. А потом добавил, что совершенно не собираюсь сравнивать себя с мистером Миллом, что любой дурак может прочесть его книгу и понять, что там написано. Так что лично я гением себя не считаю.

Мисс Томпсон ответила:

— Дело в том, дорогой Стивен, что по развитию речи тебя вполне можно сравнить с образованным взрослым человеком. Для среднего образованного человека такая речь вовсе не удивительна, поскольку нет ничего удивительного в том, что он развил свою речь и мысль, получая соответствующее образование. А вот для мальчика твоего возраста это явление редкое и необычное.

Мне показалось, что эти ее аргументы не слишком убедительны. Я уже заметил, как трудно объяснять мисс Томпсон кое-какие вещи. И сказал:

— По моему мнению, этот ваш аргумент ничуть не убедителен. Вы сами говорили, что нельзя позволять глупому человеку начинать изучение ряда предметов раньше двенадцати лет. Но откуда вам знать, что он глуп, если вы даже не попробовали начать объяснять ему разные вещи раньше двенадцати лет? Вы что же, считаете их глупыми только потому, что они не знают того, что знает ребенок, начавший в три? Да откуда же им это знать, если вы не объяснили?.. Лично мне это кажется просто абсурдным.

— Пусть будет по-твоему, — согласилась мисс Томпсон.

Тут в класс вернулась Сибилла.

— Все в порядке! — воскликнула она. — Я говорила с директором, он сказал, что, пожалуй, сможет выделить нам одно местечко. И еще сказал, что в этой школе к каждому ребенку принято относиться как к индивидуальности.

— Да, мы пытаемся... — начала мисс Томпсон.

— Но похоже, что в вашем классе он учиться не будет.

— Страшно жаль, — заметила мисс Томпсон.

— Мы и так отняли у вас слишком много времени. Идем, Дэвид. Все будет хорошо.

13 сентября 1993 г.

Сегодня я первый раз пошел в школу. Я думал, что теперь, раз я уже пошел в школу, Сибилла наконец расскажет мне об отце, но она не сказала. В школу меня провожала Сибилла, и я страшно нервничал, потому что раз там не разрешают изучать иностранные языки раньше двенадцати лет, значит, люди учат там что-то другое, а я отстал от них на целый год.

И еще подумал, что там, наверное, учат математику и другие науки, а я даже не дочитал до конца «Алгебру для всех».

Когда мы пришли в школу, мисс Льюис объяснила, что занятия начались еще в прошлый вторник. На что Сибилла заметила, что была просто уверена, что занятия всегда начинаются в понедельник. Во всяком случае, так было, когда сама она была маленькой девочкой.

Никакими науками мы сегодня не занимались, так что я пока что еще не понял, чем занимаются здесь люди.

Вернулся домой и начал читать «Плавание на «Бигле». Отличная книжка! Из нее я понял, что Чарлз Дарвин никак не мог быть моим отцом, потому что умер еще в 1882 году. Но книгу все равно дочитаю.

14 сентября 1993 г.

Сегодня мой второй день в школе.

Мы начали его с рисования разных животных. Я нарисовал тарантула с 88-ю ногами. Мисс Льюис спросила, что это такое, и я объяснил, что это октокаиогдоеконтаподалногий тарантул. Не уверен, что они существуют в действительности, просто придумал такое вот существо. Потом нарисовал другую картинку. На этот раз то был гептаканогдоеконтаподалногнй тарантул, поскольку первый сражался и потерял в этом сражении одну ногу. Потом я нарисовал двух монстров-тарантулов, которые сражались между собой. У каждого было по 55 ног, а потому на рисование ушло довольно много времени. И я не успел закончить, потому что мисс Льюис сказала, что пора начать заниматься арифметикой. И мы стали заниматься сложением, и каждый должен был успеть сложить как можно больше чисел. Сперва мы прибавляли 1 к каждому числу, потом стали прибавлять 2 к каждому числу.