Арабский пленник. Из цикла «Истории гастарбайтеров»

Я слегка опешил.

— Что значит «жареное мясо»?! Эскалоп, стейк, лангет или ромштекс? Другого мяса у нас в меню нету…

— Э-э… — недовольно протянет мой хозяин. — Какое «меню-пеню»?! Просто, сделай мясо с луком и томатной пастой! И не забудь добавить специй… А пока, дай мне быстро овощной салат!

Стиснув зубы, я приступлю к салату, в соответствии с технологической картой.

— Что ты делаешь?! — дико вращая своими глазищами, заверещит Валид. — Не надо так тонко резать помидоры!

— Но ведь, мы согласовали с тобой подачу салатов! — удивлюсь я.

— К чёрту, «подачу»! — прервёт меня начальник. — Это наш человек, понимаешь?! Ему надо крупно порезать… он так любит. И — побольше зелени!

— Понятно… — хрипло выдавлю, едва сдерживая себя. — А как мне посчитать мясо? Как эскалоп или — лангет?

— Считай, как хочешь, потом разберёмся…

Через месяц, когда наступит «потом», мои хозяева станут почёсывать свои затылки, подсчитывая свои немалые убытки и искоса поглядывая на меня. Я же, уподобившись известному герою Г. Вицина из «Операции Ы» («Чей туфля?!»), преспокойненько буду пить лимонад и напевать под нос песенку, разбирая только что привезённые продукты.

Пройдёт ещё немного времени, прежде чем я окончательно смогу убедиться в том, что первоначальные мои подозрения это не мираж, а — реальный диагноз. Худощавый флегматичный Исмаил, никогда не выпускающий из рук кальяна, поняв вскоре всю бесперспективность их тщетных усилий, окончательно забьёт на всё и вся, забившись в свой уголок и обволакивая себя густым облаком дыма. Я его прекрасно понимал: это был единственный способ, отвлечься и забыть на время холодную суровую Россию, с её идиотскими законами, перенесясь в свою родную милую Палестину, где всё знакомо, понятно, а главное — тепло. И лишь, неугомонный Валид, продолжал носиться, как колобок, по всему кафе, изобретая очередные новые идеи, которые с успешным треском всякий раз рушились, столкнувшись о жестокую российскую реальность. И несмотря на то, что «восточной хитрости» в нём заметно поубавилось, тем не менее, остатки гордого и непокорного восточного темперамента, всё же, давали о себе ещё знать.

— Приготовь срочно овощной салат! — услышу я знакомый голос, из чего заключу, что в наше заведение пожаловал очередной «наш» человек. — Да, и прожарь хорошенько нормальный кусок мяса… Только не вздумай пересушить!

Нарезав овощи крупно, я примусь было за «мясо», как вновь получу нагоняй:

— Зачем ты положил в салат болгарский перец?! — схватившись за голову, завопит как недорезанный ишак мой восточный повелитель. — Он терпеть не может эту гадость!

— Прости, но в прошлый раз, ты сам настоял на том, чтобы этой «гадости» было как можно больше? — пытаясь сохранить спокойствие и хладнокровие, напомню я Валиду, которого про себя окрещу «ливанским кедром».

— Э-э… — по привычке, раздражённо скривит свои губы араб и назидательно пояснит. — В прошлый раз был совсем другой наш знакомый. А этот — другой! Понимаешь?!

— Резонно… — вынужден буду согласиться я и, бросив на сковороду внушительный кусок говядины, мысленно обращусь не только к Аллаху, но и ко всем мировым богам.

И — как это ни странно — через несколько минут, боги меня услышат.

— Нет, это не то… — глянув на приготовленный стейк, сморщится мой шеф. — Ты уверен, что ему понравится?

— Послушай, ты хотел получить хорошо прожаренное мясо, но не пересушенное. — терпеливо попытаюсь я объясниться. — Существует, по крайней мере, пять степеней прожарки стейка. Судя по тому, что ты мне заказал, это более всего соответствует «well done», то есть, абсолютно прожаренное мясо, почти без сока…

— Я не знаю, что такое «well done», но чувствую, что не тот колор! — затопает своими коротенькими ножками Валид и, неожиданно перейдя на шёпот, пояснит. — Понимаешь: это НАШ человек!

Похоже, это было кульминацией, потому, что в следующую секунду, вспомнив почему-то другой мой любимый фильм замечательного режиссера Г. Данелии — «Мимино» — я вдруг окончательно расслабившись, простодушно выдам:

— Тогда сам подбирай колор! — и сняв фартук, подытожу — И жарь так, как тебе вздумается! А меня здесь — нету!

И ни слова более не говоря, с облегчением покину своё очередное место работы, дав себе слово — никогда более в жизни, не иметь дело со своими ближневосточными соплеменниками.

День милиции

Умед работал на вещевом рынке: таскал огромные тюки и баулы с нехитрым товаром.

Сегодня повезло: в восемь вечера он уже был свободен. Хозяин-азербайджанец отслюнявил ежедневную таксу — три сотенные бумажки, которые счастливый мальчишка, аккуратно сложив пополам, засунул себе в носки, под пятку.

Проходя мимо гастронома, Умед с трудом удержал себя от покупки аппетитной жирной баранины, разложенной дразнящим веером за стеклянной витриной.

«Ничего, ничего… — успокаивал он сам себя, с трудом отводя взгляд от манящего прилавка, — плов пока может и подождать. Вот, поднакоплю ещё немного и к концу недели можно будет устроить небольшой праздник живота.»

— Эй, куда спешим?! — прервал гастрономические размышления окрик сзади.

Парень мгновенно притормозил и резко повернулся: в трёх-четырёх метрах от него стоял милиционер. Тяжело вздохнув, несчастная жертва обреченно уставилась на своего извечного преследователя. Но, уже в следующую секунду, Умед заставил себя внутренне собраться.

— Что такое? — состроил он недоумённое выражение. — У меня все документы в порядке, товарищ сержант.

И, поспешно сунув руку во внутренний карман куртки, гость извлёк целлофановый сверток с многочисленными бумажками, среди которых особо выделялся зеленый паспорт гражданина Узбекистана.

— А мне твои документы ни к чему! — грубо оборвал его мент, тем не менее (на всякий случай), быстро пробежавшись профессиональным взглядом по бумажкам. Убедившись, что придраться и в самом деле не к чему, страж порядка безо всяких предварительных намёков, откровенно и нагло потребовал развязным тоном:

— Деньги давай!

— У меня нет денег… — начал было оправдываться парень, но сержант его нетерпеливо перебил:

— Слушай сюда, ты! — и, резко наклонившись к самому лицу, выдохнул: — А ну, быстро: какое сегодня число?!

— Десятое ноября… — пролепетал бедный мальчишка. Только сейчас он заметил, что мент был изрядно навеселе.

— Правильно… — расплылся в широкой улыбке сотрудник внутренних органов и внушительно пояснил: — День Милиции! Ясно?!

Парень обреченно кивнув, грустно уставился себе под ноги. Еле держась на ногах, гарант порядка с упрёком посмотрел на несознательную жертву, а затем продолжил своё нравоучение:

— И ты меня… в такой день… хочешь расстроить?! — он укоризненно покачал своей фуражкой, едва удерживая равновесие. — Не стыдно?

— Но у меня действительно нет денег — вновь попытался соврать Умед.

— Э-эх! — махнул с досады рукой правоблюститель и, повернувшись в сторону отделения милиции, расстроено произнёс: — Пошли! Не понимаешь по-хорошему… как знаешь…

От былого приподнятого настроения не осталось и следа. Умед покорно поплёлся за своим палачом на плаху, лихорадочно прикидывая — как он себя должен будет вести, что следует говорить и чего — категорически нельзя. По пути, он предусмотрительно отключил свой мобильник.

В отделении милиции, в «обезьяннике», скопилось уже внушительное количество таких же «правонарушителей». Парень коротко кивнул головой несчастным соплеменникам и стал покорно ждать своей участи.

В кабинете, куда его вызвали через пару часов, кроме знакомого ему сержанта, находился ещё один грузный лейтенант внушительной комплекции. Умед, по привычке, слегка потёр себе бока. Однако, на сей раз, обошлось без рукоприкладства. То ли «народу» было слишком много, то ли — и в самом деле — сказывался праздничный день…

Его тщательно обыскали, заставив раздеться. Сначала детально была изучена куртка: проверили все карманы, ощупали рукава и прокладку. Затем, тщательно обыскали и брюки, не забыв хорошенько обследовав ремень: обычно туда безмозглые гастарбайтеры пытаются спрятать свои деньги.