Вторая молодость миссис Доналдсон

— За неделю у нас есть. — Энди положил на стол конверт. — Пока что мы не можем заплатить больше и хотели предложить как-то договориться по поводу остального. Мы могли бы что-нибудь сделать… — Он устремил взгляд в чашку, — …взамен.

— Вы так много для нас делаете, — подхватила Лора. — И мы хотели бы что-нибудь для вас сделать.

— Взамен, — повторил Энди.

Миссис Доналдсон подумала о хозяйственных делах: уходу за садом, покраске, уборке. Здесь она в помощи не нуждалась — тем более взамен трехнедельной платы.

— Мы вчера вечером это обсудили, — сказала Лора, — и мне пришло в голову вот что: вы же работаете в больнице, показываете себя студентам. А не хотели бы вы…

— Чтобы мы показали что-то вам? — закончил мысль Энди. — Взамен.

Миссис Доналдсон поняла не сразу.

— Что показали?

Энди достал свой ежедневник.

— Когда мистер Доналдсон был жив, — сказала миссис Доналдсон, — это была наша с ним спальня.

— Она нам очень нравится, — сказала Лора.

Дело было несколько вечеров спустя. Миссис Доналдсон только что с особой тщательностью задернула шторы — как по совершенно другой причине некогда задергивала шторы ее мать во время бомбежек.

Миссис Доналдсон еще не до конца осмыслила тот факт, что предложена была не помощь по хозяйству, а нечто более… более взрослое — то, к чему сейчас шли последние приготовления. Она вовсе не сгорала от нетерпения, однако не знала, как отказать молодым людям, не проявив при этом неблагодарности.

— Вы когда-нибудь видели, как другие занимаются любовью? — спросила Лора.

— По правде говоря… — Миссис Доналдсон сделала вид, что роется в памяти. — …кажется, никогда.

— Отлично! — воскликнула Лора. — А мы беспокоились, будет ли вам это в новинку.

— Будет, — сказала миссис Доналдсон. — Конечно, будет. — Впрочем, имейся у нее выбор, она, возможно, предпочла бы звонкую монету. — Нет, я прежде ни в чем таком не участвовала.

— Мы тоже, — призналась Лора. — Естественно, мы делали это при других, ну, как это бывает на вечеринках. Но по предварительной договоренности — никогда. Не было ничего такого…

— Официального? — подсказала миссис Доналдсон.

— Да, наверное.

— Официальным это и не будет, — сказал Энди, появившийся в рубашке и трусах, с бутылкой воды в руке. — Все будет очень неформально. Только не ожидайте от нас чего-то сверхъестественного. Все вполне обычно и естественно, никакой экзотики. В этом мы не мастаки, правда, Лол? Во всяком случае, пока что.

— Я полагаю, — заявила Лора, — что для этого у нас еще достаточно времени. Вы согласны?

— О да, — сказала миссис Доналдсон. — Время всему — свое.

— Так, а свечи-то, свечи! — воскликнул Энди и вышел.

— Где бы вы хотели сесть? — спросила Лора.

— Мне все равно, — ответила миссис Доналдсон, которой все время хотелось набраться смелости и все это прекратить. — Если вы не против, могу здесь.

Она присела на стул у изножья кровати.

— Если вам удобно, пожалуйста, — сказала Лора, на которой вдруг не оказалось ни майки, ни лифчика. Миссис Доналдсон, увидев это, тут же стала рыться в сумочке — искать салфетку.

— У этого места один недостаток, — заметила Лора. — Отсюда вы почти ничего, кроме зада Энди, не увидите… Думаю, вам будет удобнее вот тут. — Она показала на обитый тканью табурет у туалетного столика, за которым при жизни мужа миссис Доналдсон сидела каждый вечер, накладывая на лицо крем.

— Так вы будете видеть, — сказала Лора, — и его и меня, так сказать, во взаимодействии.

Она удалилась в ванную, оставив миссис Доналдсон сидеть у кровати. И тут у миссис Доналдсон сердце забилось так медленно и гулко, как не билось с юности. «Это жизнь», — подумала она.

Пришел Энди с тремя свечами, которые он зажег и расставил в разных углах комнаты, одну, как молча отметила миссис Доналдсон, сунув в чашу, которую им с мужем подарили на свадьбу, но она ничего не сказала. Энди выключил свет.

— Так намного лучше, — сказал он.

Он снял рубашку, в одних трусах улегся на кровать, подложив руки под голову.

— Это очень любезно с вашей стороны, — сказала миссис Доналдсон, думая при этом о том, собираются ли они снять покрывало.

— Пустяки, — ответил Энди. — Мы все равно собирались этим заняться. Так что мы не только из-за вас.

Он покосился на свой плоский живот и на то, что скрывали узенькие плавки.

— На данный момент, увы, ничего не происходит. Проблем с этим у меня нет, но в последнее время так часто бывает. Надо подождать, пока пес почует зайчишку.

На этой фразе появилась Лора — по-прежнему без лифчика, но теперь еще и без трусиков. Собственно, совершенно обнаженная. Пока миссис Доналдсон сморкалась, Лора легла на кровать — на ту сторону, что была ближе к миссис Доналдсон.

— Вот, уже хорошо, — сказал Энди и, приподняв задницу, снял с себя трусы. — Видите, о чем я?

Миссис Доналдсон ласково улыбнулась новой детали мизансцены.

Лорина левая рука опустилась на правое бедро Энди.

— Поначалу мы немножко дурачимся, — сказал Энди.

— О, да! — понимающе кивнула миссис Доналдсон. — Прелюдия.

Миссис Доналдсон тянуло отвести взгляд, а не пялиться на голого юношу, который целовал свою столь же голую подругу, засунув ей руку между ног, и она уставилась на пол, раздумывая, не пора ли почистить ковер.

— Пробуждает воспоминания? — спросила Лора. Лицо Энди было уже там, где только что находилась его рука.

— Да-аа, — ответила миссис Доналдсон, хотя, по правде говоря, вспомнилась ей ваза в Британском музее. Впрочем, Лора все равно не слышала сказанного — ее тело отринуло все, за что обычно в ответе голова.

Все прочее, что вытворял Энди, не показывали даже в Британском музее, и миссис Доналдсон неожиданно для себя подалась вперед и немного вбок, чтобы получше разглядеть, что именно делает юноша и где.

Хоть лицо Энди и было где-то между ног Лоры, краем глаза он заметил интерес миссис Доналдсон и услужливо отодвинул голову, прижавшись щекой к ляжке Лоры — чтобы не загораживать миссис Доналдсон вид.

От неожиданной смены позиции Лора несколько раз резко вскрикнула и стала так неистово извиваться, что Энди, не прерывая своего занятия, показал миссис Доналдсон большой палец, а затем, подтянувшись на локтях, перешел к исполнению собственно полового акта, а Лора, когда он вдруг вошел в нее, разразилась еще более дикими криками.

С традиционным половым актом миссис Доналдсон была более-менее знакома, однако этот исполнялся с пылом и изобретательностью, ей неведомыми.

Суть была та же, но миссис Доналдсон не могла припомнить, чтобы даже в годы молодости Сирил занимался этим с таким рвением и, прямо сказать, размахом, к тому же Энди порой издавал поощрительные или же удовлетворенные возгласы, а мистер Доналдсон в процессе занятий любовью, если их можно было назвать таковыми, бывал сдержан и молчалив.

Однако люди так это делают, подумала она. Но осталась при том мнении, что прежде люди так этого не делали. Они не наблюдали, как она, за происходившим с табурета у кровати, на котором миссис Доналдсон чувствовала себя судьей на напряженном теннисном матче.

Все это было полным откровением, но были и другие неожиданности, помельче. Например, когда Лора лежала на спине, а Энди был сверху, и оба они пронзительно кричали почти в унисон, зазвонил мобильный Лоры.

Крики стихли, но Лора, не сбивая ритма, протянула руку к телефону.

— Прости, момент неподходящий…

И крики возобновились.

Миссис Доналдсон была удивлена, как быстро улетучилось острое ощущение новизны. Она любовалась тем, как изгибается тело юноши, когда он, как дельфин, резвился в волнах страсти. Тем, как изящны оба. Лорины ноги теперь были у него на плечах — процесс при этом не прервался ни на миг.

И все же, пока она сидела и наблюдала за спектаклем, ей вдруг подумалось, что она могла бы быть матерью кого-нибудь из них (ее или его — она не решила), которую почему-то призвали засвидетельствовать окончательную самостоятельность ее дитятки… матерью доброй и всепрощающей (хотя что тут было прощать?), но и понимающей, что наблюдение за этими столь изобретательно совокупляющимися молодыми людьми едва ли входит в обычный круг ее занятий.