Уиллоу

— Не хочешь зайти куда-нибудь выпить кофе? — спросил Гай.

Нет.

Она не хочет никакого кофе. Она хочет остаться одна. И все же, Уиллоу не могла не думать о том, что любая из ее старых подруг пришла бы в восторг от того, что такой парень как Гай пригласил их. Интересно, а что бы она почувствовала, если бы он предложил это, ну, скажем, год назад. Ей бы это польстило? Понравилась бы ей эта идея? Понравился бы он ей? Уиллоу прищурилась, стараясь разглядеть себя такой, какой она была прошлой осенью. Конечно, он бы ей понравился. Почему нет? Симпатичный и книги читает. Жаль, но прошлогодняя девочка умерла.

— Ну, как насчет кофе? — он перекинул рюкзак на левое плечо и улыбнулся. — В нескольких кварталах отсюда есть отличное место. Лучший капучино, который ты когда-либо пробовала, да и пирожные неплохие.

Сначала кофе, потом кино. Потом еще несколько прогулок по парку. Уиллоу знает, как происходят такие вещи. Потом чувства. Даже при мысли об этом по телу ползут мурашки. Она покончила с чувствами. Она больше никогда и ничего не хочет чувствовать.

— Нет, спасибо. — Даже для ее слуха, ее голос звучит холодно и недружелюбно. Отлично.

Гай пожал плечами. Он выглядел немного разочарованным.

Жизнь полна разочарований, Гай. Уиллоу отшвырнула камешек на дороге.

— Хорошо, может в другой раз. — Но он не попрощался, а просто продолжал идти рядом с ней.

Почему он не уходит? Раздраженно подумала Уиллоу. Может, ему понравилось то, что он услышал. Может, ему просто нравятся сложные задачи.

Ненадолго она задумалась: что бы он подумал, если бы увидел порезы от бритвы у нее на руке. Было бы для него это достаточно сложным? Она никогда никому их не показывала, и конечно, он не станет первым. И все же, как ей от него отделаться?

— Так почему ты живешь с братом? — спросил Гай. — Твои родители в отпуске? Потому что я помню, твой брат говорил, что они в походе. — Он снова улыбнулся, совершенно не подозревая какое действие его вопрос оказал на нее.

Он, что, как Адриан? Он действительно ничего о ней не знает? Или он хочет, чтобы она сама сказала?

В любом случае, он оставил ей лазейку. Теперь она знает, как отделаться от него.

— Они не в отпуске.

Голос Уиллоу звучит резко. Она остановилась и повернулась лицом к Гаю. Она посмотрела ему прямо в глаза. Так пристально, что могла разглядеть темные крапинки в светло-карих глазах. У него красивые глаза, но для нее это едва ли что-то значит. Он также пристально посмотрел на нее. Он уже не улыбается, а смотрит на нее с такой же серьезностью. Любой прохожий принял бы их за романтическую пару. Они должно быть очень мило смотрятся, стоя вот так лицом к лицу под раскидистыми деревьями.

— Но, ведь твои родители профессора, да? — нарушил он тишину. — Твой отец занимается антропологией, а мама археолог? Потому что однажды я ходил…

— Они умерли. — Уиллоу произнесла эти слова холодно и бесстрастно. Она обрадовалась, увидев, как лицо Гая побледнело. — Они умерли, — повторила она затем, чтобы убедиться, что он понял. — И я та, кто их убил.

Глава 3

Почему ты живешь с братом?

Но ведь твои родители преподаватели, да? Потому что как-то я ходил...

Вопросы Гая звенели у нее в ушах. Память, искажая его приятный голос, делала его каким-то раздражительным и настойчивым.

Но ведь твои родители профессора, да? Потому что однажды я ходил…

Ладно, ладно, это уже превращается в музыку!

 Уиллоу перевернулась на живот, книга, которую она пыталась читать последние полчаса, упала на пол, когда она зарылась лицом в подушку в напрасной попытке укрыться от болтовни, звучавшей в голове.

 Но все бесполезно. Его вопросы сами продолжали повторяться, но гораздо хуже его любого вопроса, который он мог спросить, был ее собственный ответ:

 Я та, кто их убил.

 Сколько еще раз в ближайшие годы ей придется произнести эти слова?

 Она едва ли сможет даже вспомнить. Шел дождь — это все, что она знает.

 Они ужинали не дома, и ее родителям захотелось выпить вторую бутылку вина, поэтому было решено, что машину поведет Уиллоу. Она помнит, как отец бросает ей свои ключи, гладкую дорогу и звук дворников.

Иногда во сне она слышит звук дождя.

Уиллоу вяло поворачивает голову, чтобы выглянуть из окна. Слабый ветерок колышет кружевные занавески. Слабые солнечные лучи, медленно проникая сквозь них, рисуют красивые узоры на полу.

Вид из окна очень хорош, и так оно и было бы, если бы она могла себя чем-нибудь заинтересовать. По утрам и вечерам в парке полно бегунов. Днем наступает черед молодых мам и множества влюбленных, гуляющих по усыпанным листьями дорожкам.

Похоже на ожившую картину. Раньше до несчастного случая, когда ей было не безразлично, Уиллоу много времени проводила, рисуя акварелью. Тогда ничто так ей не нравилось, как сидеть часами у этого окна и пытаться поймать изменяющуюся картину снаружи.

Уиллоу посмотрела на свой стол, на коробку с акварелью и набор кистей, которые купила ей Кэти. Как и свой велосипед, и множество вещей, она оставила свои рисовальные принадлежности дома. Кэти оказалась удивительно заботливой, и вместо них купила новые, и она должна возместить эту заботу, хотя бы попытаться ими попользоваться, но, так или иначе, она не может собраться с силами.

Конечно, Кэти была добра во многих отношениях. Она приложила столько усилий, чтобы комната понравилась Уиллоу, и неяркие цвета и прелестная мебель действительно делают ее миленькой. Намного лучше, чем то, что у нее было дома. Дома она переехала в старую комнату Дэвида, потому что та была самой большой. Стены там были черные, пережиток тех дней, когда он увлекался хеви-метэл. Уиллоу и мама всегда обещали друг другу, что когда-нибудь доберутся до ее переделки. Кто знал, что четыре черные стены могли давать такое чувство защищенности?

 Уиллоу резко села, открыла окно и высунула голову наружу. Воздух был теплым от легчайшего дуновения ветра, который ерошил ей волосы.

Это ее любимое время дня, как раз перед тем, как вечер становится ночью. Если бы она сейчас была дома, как прежде, то, наверное, болтала бы по телефону с одной из своих подруг. Обычно было так: Она часто гуляла с друзьями после школы, потом приходила домой и делала домашнюю работу, сплетничала по телефону перед ужином, или, если у нее было не много домашних заданий, каталась на велосипеде на дорожках за домом.

 Сейчас у нее другой уклад жизни. Она как лунатик бродит по школе, у нее нет друзей, с которыми можно поговорить, ходит в библиотеку, с переменным успехом выполняет домашние задания, и ест все, что бы ни приготовила Кэти – и все это под аккомпанемент бритвы.

 Она оставила своих старых друзей, так же, как она оставила свою прежнюю жизнь. Они все принадлежат другому миру, тому, который она больше не намерена посещать. Она никогда не отвечает на их звонки, удаляет их электронные письма, и один за другим они перестали пытаться связаться с ней. Единственный человек, который все еще пытается связаться с ней, это Маки, ее лучшая подруга, и Уиллоу знает, что еще несколько не отвеченных сообщений – и она тоже оставит попытки. Вздохнув, она закрыла окно. Если она все равно ничего не делает, то, по крайней мере, должна попытаться сделать домашнее задание.

 Уиллоу подняла книгу, которую читала. Мифология Булфинча. До завтра она должна осилить пятьдесят страниц. После этого ей придется начать писать доклад для того же урока. Это должно быть легко. Эту книгу она читала тысячу раз. Теребя страницы дешевой книги в мягкой обложке, он вспомнила первое издание, которое раньше лежало на столе ее отца, с надписью на форзаце, сделанной им его любимой тёмно-синей ручкой. Наверное, оно все еще там. Дом остался таким же, как и был, его даже еще не выставили на продажу.