Лицей послушных жен (сборник)

«Ага, – подумала я, – вот объяснение ее довольно изысканного, хотя и старомодного наряда: партийная докторша! Наверняка, могла бы рассказать много интересных историй…»

– Дайте-ка мне взглянуть на эту бумажку, – попросила она, указывая глазами на записку, сунутую мне в руки Олежкой.

Я бы могла ей вообще ее подарить!

Поднеся бумажку ближе к глазам, старушка прочитала фамилию врача, шевеля губами, как будто пробовала ее на вкус. Я даже мысленно рассмеялась: «Сейчас скажет, как сержант из фильма “Бриллиантовая рука”: “Шанель номер пять!”»

– Понятно… – презрительно сказала она, возвращая листок. – Саша хорошо кодирует от алкоголизма… Это всегда было его самым большим достижением. Надеюсь, вы не пьяница?

Я глубокомысленно подняла глаза и пожала плечами – все может быть!

Мы вместе посмеялись.

– Так вот, услышав о вашей проблеме, – продолжала старушка, – не могу промолчать и не поделиться методом из своей практики. Он не новый, но многим помог. Только следует отнестись ко всему серьезно и хорошо настроиться.

– Какой еще метод? – неторопливо спросила я. – На мне ставили кучу разных экспериментов. И я довольна результатом.

– Понимаю… – тактично проговорила старушка. – Тогда просто выслушайте мой совет, а сделаете, как знаете. Итак, вы несколько раз повторили те магические слова, которые мы все так любим…

– Какие слова? И кто – мы все? – переспросила я.

– Люди, – пояснила старушка. – Мы, люди. А наши любимые слова – «если бы». Я слышала их тысячи, а возможно, и миллионы раз от своих пациентов. И не только пациентов. Если задуматься, каждый мысленно произносит их по сто раз в день! Пример? Я уверена, что утром вы подумали приблизительно так: «Если бы не договоренность с другом, я бы ни за что не вышла из дома!» Не так ли?

Разговор начинал мне нравиться.

Очень нравиться.

В ответ я кивнула головой: именно так я и подумала, проклиная жару.

– А если бы не то яблоко – за которое я вам, кстати, очень благодарна, – я бы не решилась с вами заговорить. Разговор со старой бабкой – не самое лучшее развлечение для такой молодой и энергичной дамы, как вы.

Я вежливо помотала головой.

Но она не дала мне сказать ни слова, просто продолжала:

– Не возражайте. Так оно и есть. А если бы… – теперь она взглянула лукаво, и глаза стали совсем молодыми, – мы с вами любили голубей, то сейчас болтали бы об этих нахалах с фанатичностью членов клуба защиты животных.

И мы снова вместе расхохотались.

Прекрасная женщина!

Даже отступили грустные воспоминания.

– Ну вот. Теперь вижу, вы готовы выслушать меня, – сказала старушка и продолжила: – Я бы вам посоветовала следующее. Попробуйте вернуться на то место, где, как вам кажется, вас постигла неудача. Сначала сделайте это физически – просто пройдитесь той же дорогой. Сделать это легко. А уже потом сосредоточьтесь и попробуйте войти в то состояние, в котором были тогда. Вспомните все поминутно! Это задание намного сложнее.

– Вы говорите о самогипнозе? – не поняла я.

– Я категорически против гипноза! – почему-то рассердилась женщина. – Я таким цирком никогда не занималась! Я считаю, что если человек захочет, то сам вытащит себя из любой пропасти. А если есть определенная цель, то вообще горы свернет. Так что попробуйте.

– Вряд ли получится, – сказала я. – Дело в том, что мысленно я не могу вернуться туда, откуда все пошло кувырком. К сожалению, я пыталась достаточно часто, но безуспешно. А вернуться именно на то место невозможно – за эти годы его застроили, и оно совершенно изменилось.

– Но что-то должно было остаться? – не сдавалась старушка. – Сквер, тропинка, хотя бы одно дерево…

– Не уверена. Возможно. Хотя, откровенно говоря, мне бы не хотелось туда возвращаться. Я не была на том, как вы говорите, месте сто лет. И нет такого желания.

– Вот видите! – почему-то обрадовалась старушка. – Значит, оно вас до сих пор тревожит! Следовательно, каким-то центром мозга вы еще до сих пор там. И это очень хорошо. У вас есть шанс.

Разговор начал меня утомлять.

Особенно после этого ее рецепта. А еще я боялась, что она начнет меня расспрашивать. А с меня было довольно того, что я сказала Олежке. Старушка как будто почувствовала момент отчуждения и первой тяжело поднялась со скамейки. Я помогла ей. Голуби вспорхнули и серой волной откатились от наших теней, выросших над ними. Я еще раз оценила тактичность этой пожилой женщины. Она снова внимательно и серьезно посмотрела мне в глаза и повторила:

– У вас есть шанс. На все.

– Хорошо… – неопределенно сказала я.

– Хорошо ли, плохо ли – не знаю. Со временем сами узнаете. Если захотите. Спасибо за приятное общение и… за яблоко.

Она уже отошла на два шага, собираясь уйти.

– Извините, – остановила ее я. – Мы не познакомились… Я нечасто бываю в этом сквере, но, если вдруг еще раз буду здесь, было бы приятно снова поговорить с вами…

Старушка повернулась.

– Меня зовут Аделина Пауловна…

Она кивнула головой и ушла.

Я даже не успела назвать себя. Только подумала: «Интересно, как звали ее отца – Пауль, Паоло или просто Павел?..»

…Она осталась сидеть на скамейке.

Печаль вливалась в нее сквозь тонкую иголку, всегда торчавшую в вене на руке чуть ниже локтевого сгиба. Конечно, иголка, найденная ею для изображения такого состояния, метафора.

Она знала, что нужно терпеливо принять «дозу», переварить ее, а потом все пройдет. Отойдет. Рассосется. Попустит.

Знала, как с этим бороться: просто надо задать себе вопрос: «А, собственно, что плохого происходит?»

И ответить: «Ничего». Начинается лето, отпуск. Ей предложили новую интересную работу. Она неплохо выглядит. У нее есть друзья. Крыша над головой. Этот перечень позитива можно продолжать.

Но… Но почему эта «доза» в небесной капельнице никогда не исчерпывается?

И приходится гневить Бога – искать добра от добра и все время чувствовать себя неприкаянной.

Интересно, путешествует ли ее новая знакомая в свое прошлое так же, как предложила ей? Ника закрыла глаза.

Куда бы хотела вернуться?

По большому счету – ни за что и никуда!

А по малому – туда, где ей было девять или десять лет. И с ней происходили разные чудеса, позволявшие дерзко считать себя не такой, как все.

Ника улыбнулась: вот если начинаешь так думать, то выбиваешься из стаи, в которой тебе уютно и привычно. И тогда Бог дает тебе по носу!

Солнце щекотало лицо, как в детстве, когда ее кровать стояла у окна, так что с утра, особенно летом, солнце падало на щеки и нос, щекоча их до чиха, как будто его лучи были материальны.

После этих прикосновений включался слух, и она начинала слышать, как в кухне гремит посуда и шипит масло на сковородке. Потом просыпалось обоняние – она понимала, что мама жарит блинчики.

Вынырнув из своих ночных полетов, она в первое же мгновение ощущала, что мир принадлежит только ей. И она в нем – как будто центр. Центр Вселенной. Все крутится вокруг нее! С таким чувством, наверное, просыпаются миллионы детей во всех уголках мира. На какое-то мгновение, наступающее утром на грани сна и просыпания, они чувствуют именно это: я – центр Вселенной, приготовленной для меня, как блинчик.

Возможно, с таким же чувством просыпаются и старики. Им кажется, что, открыв глаза, они увидят перед собой свою детскую комнату и услышат, как в кухне жарятся блины. Жарит их мама. И поэтому они – защищены и не одиноки. Со здоровыми суставами и крепкими сердечными сосудами. Чтобы это ощутить, стоит только сбросить ноги на пол, пробежать босиком в кухню и, смеясь, стащить горячий блин со стола и помчаться назад, под одеяло, под щекотание солнечных лучей. Но это мгновение проходит. И они понимают, что свесить ноги с кровати – немалая работа.

…Поэтому им ничего не остается, кроме как кормить голубей и раздавать странные, никому не нужные советы.