Испанские каникулы

   — А куда торопиться? — поинтересовался Сэм, пожав плечами.

   — Сэм, мы едем в отпуск. Самолет улетает… — Филипп не договорил и нарочито озабоченно посмотрел на часы. — В общем, нам пора.

   — Мамы все равно еще нет, — заметил Сэм. — Как она подойдет, так и сядем. Чего суетиться-то?

   Он с невозмутимым видом устроился поудобнее на своем насесте; Филипп несколько мгновений смотрел на него с раздражением, к которому примешивалось некоторое уважение. На самом деле Сэм не собирался дерзить — он просто был убежден, что с его мнением должны считаться так же, как с мнением любого взрослого. В свои шестнадцать он верил, что мир принадлежит ему в той же степени, что и любому другому. А пожалуй, даже и больше.

   «Может, он и прав, — угрюмо думал Филипп. — Возможно, в наши дни мир принадлежит молодым — с его компьютерным языком, журналистами-подростками и миллионерами, сделавшими себе состояние в Интернете. Мир, требующий скорости, новизны и сверхсовременности. В котором все безотлагательно, в режиме онлайн, без проблем. А люди медлительные, не приспособившиеся к ритму, просто выбрасываются, словно устаревшее оборудование».

   У Филиппа привычно заныло в груди, и, чтобы отвлечься, он полез во внутренний карман куртки проверить, на месте ли паспорта. «По крайней мере, это они еще не перевели в электронный вид», — с яростью подумал он. Паспорта — вещь реальная, которую можно пощупать, и незаменимая. Филипп лениво пролистал их, разглядывая фотографии. Вот он сам, снят в прошлом году, но выглядит на десять лет моложе, чем сейчас. Четырехлетний Нат с широко распахнутыми, настороженными глазами. Хлоя, как будто шестнадцатилетняя: те же голубые глаза, что и у Ната, те же светлые тонкие волосы. Загорелый двенадцатилетний Сэм беззаботно улыбается. «Сэмюэл Александр Мюррей» — гласил паспорт.

   Вид двенадцатилетнего беззаботного Сэма вызвал у Филиппа прилив нежности. Сэмюэл Александр Мюррей.

   Сэм.

   Они официально сменили ему фамилию с Хардинга на Мюррея, когда мальчику исполнилось семь лет. Хлоя была тогда беременна Натом.

   — Я не хочу, чтобы у моих сыновей были разные фамилии, — плаксиво заявила она. — Я не хочу, чтобы они чем-то различались. И ты теперь отец Сэма. Ты — его отец!

   — Конечно-конечно, — заверил ее Филипп. — Конечно, я его отец. Я это знаю, и Сэм тоже знает. И фамилия тут совершенно ни при чем.

   — Ну и что! Я так хочу! — Глаза Хлои наполнились слезами. — Я очень этого хочу, Филипп!

   И так они и сделали. Вежливости ради они связались с родным отцом Сэма, ныне — профессором в Кейптауне, спросив, не возражает ли он против смены фамилии. Тот коротко ответил, что ему совершенно безразлично, как будут звать ребенка, и что он убедительно просит Хлою выполнить ее часть договора и не беспокоить его более.

   Итак, они заполнили все документы и зарегистрировали Сэма под фамилией Мюррей. К удивлению Филиппа, его странно тронула эта формальная, поверхностная перемена: семилетний мальчик, не связанный с ним кровными узами, получил его фамилию. Они даже распили по этому случаю бутылку шампанского. В некотором смысле это стало подобием их несостоявшейся свадьбы.

   Он отвлекся от своих мыслей, услышав, как открылась дверь. Хлоя выпроваживала последних клиентов — раскрасневшуюся пухлую девушку в шортах и желчную мамашу, которая с подозрением взглянула на Филиппа и тут же отвела взгляд. На их фоне Хлоя в своем свободном хлопчатобумажном платье выглядела спокойной и невозмутимой.

   — Подумайте об этом, Бетани, — произнесла она. — До свидания, миссис Бриджес. До новой встречи.

   Пока мать и дочь шли к их «вольво», царило вежливое молчание. Потом хлопнула дверь машины, и Хлоя перевела дыхание.

   — Ну наконец-то! — Она взглянула на Филиппа, и глаза ее засияли. — Наконец-то! Мне просто не верится, что все это на самом деле!

   — Так значит, ты по-прежнему хочешь ехать, — сказал Филипп.

   И понял, что это было шуткой лишь наполовину.

   — Дурак, — усмехнулась Хлоя. — Погоди, я возьму сумку.

   Она снова исчезла в доме, а Филипп посмотрел на Сэма с Натом.

   — Эй, вы двое! Теперь можете наконец-то сесть в такси — или мы оставим вас тут. Выбирайте.

   Нат беспокойно дернулся и взглянул на старшего брата. Последовала короткая пауза. Затем Сэм небрежно поднялся, встряхнулся, словно пес, и так же небрежно зашагал к машине. За ним с явственным облегчением последовал Нат, устроился на своем сиденье и пристегнулся. Таксист включил зажигание, и бодрый голос ди-джея из автомагнитолы прорезал неподвижный воздух улицы.

   — Готово! — Рядом с Филиппом возникла слегка раскрасневшаяся Хлоя с большой плетеной сумкой в руках. — Я все заперла, так что можем отправляться. Вперед, в Испанию!

   — Великолепно! — отозвался Филипп, пытаясь изобразить приличествующий случаю энтузиазм. — В Испанию!

   Хлоя посмотрела на него.

   — Филипп… — начала она и вздохнула. — Ты обещал, что попытаешься…

   — Радоваться жизни.

   — Да! Ну хотя бы для разнообразия!

   Последовало молчание.

   — Извини, — сказала Хлоя и потерла лоб. — Я не должна была… Но мне очень нужен этот отпуск, Филипп. Он нужен нам обоим. Нам необходимо уехать подальше от дома и… и людей… и…

   — И… — произнес Филипп и остановился.

   — Да, — отозвалась Хлоя, глядя ему в глаза. — Прежде всего — от этого. Я хочу хотя бы неделю ни о чем не думать.

   Над ними пролетел самолет. Хотя они привыкли к такому, живя вблизи аэропорта, сейчас невольно запрокинули головы и посмотрели на лайнер.

   — Ты же понимаешь, отзыв будет подан на этой неделе, — напомнил Филипп, глядя в голубое небо. — И все решится, так или иначе.

   — Понимаю, — отозвалась Хлоя. — А ты понимаешь, что абсолютно ничего не можешь с этим поделать? Можешь только беспокоиться, маяться и зарабатывать себе язву. — Она внезапно нахмурилась. — Ты взял с собой мобильник?

   Филипп поколебался, потом вытащил его из кармана. Хлоя забрала телефон, отошла к дому и сунула его в почтовый ящик.

   — Я серьезно, Филипп, — произнесла она. — Я не допущу, чтобы что-либо испортило нам отпуск. Идем.

   Она вернулась к машине и открыла дверь.

   — Поехали.

   Няня опаздывала. Аманда сидела за условленным столиком в «Коста кофе», барабанила пальцами по столу, нетерпеливо вздыхала и каждую минуту поглядывала на табло.

   — Ты понимаешь, что скоро объявят посадку? — наконец не выдержала она. — Ты понимаешь, что нам пора идти? И что нам теперь делать: подходить к каждой двадцатилетней девушке в самолете и спрашивать, не она ли, часом, Дженна?

   — У нее будет место рядом с нашими, — мягко заметил Хью. — Так что мы сразу поймем, кто она.

   — Да, но суть не в этом! — раздраженно произнесла Аманда. — Суть в том, что ей полагалось встретиться с девочками и хоть немного познакомиться с ними еще до отлета. Тогда она могла бы заняться ими, а мы бы слегка расслабились. Вот как должно было быть! Я вообще не понимаю, почему я…

   Тут ее прервал звонок мобильника.

   — О господи, только не говорите мне, что это она! Только не говорите мне, что она отказывается от места! Мне только этого не хватало! Алло?

   Лицо Аманды разгладилось.

   — А, Пенни! Слава богу! — Аманда развернулась на стуле и приложила трубку к другому уху. — Все в порядке? Специалист по краске уже прибыла? А почему нет?

   Хью глотнул эспрессо и улыбнулся Октавии и Беатрисе, которые молча трудились над тарелкой с печеньем.

   — Ну что, ждете не дождетесь каникул? — спросил он. — А, Октавия?