Absolvitor (СИ)

Искореженный капот закрывал передний обзор. Легкий дым, вызванный столь резким торможением, поднимался кверху, образуя призрачный ореол чего‑то таинственного и загадочного.

Авель увидел Ника.

Ник уже никогда не увидит Авеля.

За те две минуты после столкновения, когда Авель познавал жизнь, в еще неугасшем мозге Ника пульсирующем ритмом отбивалась одна только мысль:

«Я не готов».

Перед глазами Авеля мир поменялся своими полюсами.

Опомнился он, когда труп дернулся в последний раз.

Внутричерепная гематома, вызванная резким ударом о землю, — именно так бы написал бы врач в заключении о смерти. Именно это можно было бы написать на его памятнике, если бы хоть кто‑то был в состоянии его увидеть.

Но Авель испугался. Он не мог поверить в такой исход.

Налицо эта авария – дело рук его одного. Этот толстяк, выбежавший как назло на дорогу, был один. Ни один из соседей не выбежал посмотреть на странный металлический звук, донесшийся извне.

Никого у него нет. Он совсем один в этом мире, как и я, — сделал вывод Авель.

— Правда, у меня есть еще Виз, — безумно вращая глазами, раздумывал он.

Виз, Виз, Виз.

«Что мне делать, Виз?» — неплохое название для каждой новой плохой ситуации, которая происходит с ним. Но такое с ним – впервые.

Главное – не нервничать. Нужно проверить, умер ли он. Авель быстрым шагом подходит к нему, наклоняется, подносит руку к испачканному грязью и слюнями лицу, задерживает ее на минуту. Дыхания нет.

Авель начинает думать. Безумие толкает его мысли в сторону, не имеющую никакого отношения к тому, чему нас учат в школах.

Парень мертв. Он сам это знает и Авель об этом знает. Зачем знать кому‑то еще?

— Господи, да брось, Ав, — шепчет себе он. – Ты будешь последним идиотом, если не сознаешься полиции. Парень мертв, мертвее самого последнего ублюдочного мертвеца, черт побери! Ты обязан вызвать копов сейчас же!

Но есть там, где‑то в глубине, и другой Авель. Тот самый Каин из библейской легенды. Человек, убивший другого человека.

Человек, который хочет выжить.

Решение приходит само собой.

Заходящее солнце приятно греет намокшую спину. Авель заперт в глубине души. Безумный Каин пытается поднять чертова толстяка. Багажник будет слишком мал.

Прошло полчаса – и никого из соседей пока еще не видно.

Каин будет занят толстяком еще десять минут.

Щелк–щелк.

Снимки, выходящие из фотоаппарата, получаются чудесными. Папка под названием «Буря» будет ждать эти снимки. Это улика номер раз.

Главный будет доволен.

Пенни все делает правильно. Идея проследить за МакФаллоу оказалась весьма удачной.

Но что‑то подсказывает ей, что это все неспроста.

Пенни начинает сомневаться этим солнечным вечером.

7 Глава.

«Все будет хорошо, Авель. Не переживай, мой дорогой».

Этими словами мама обычно успокаивала его после дней, тяжелых и не очень. А в дни, когда его имя начинало сводить его с ума своей библейской меланхольной пустотой, мама обычно говорила: «Помолимся». И Авелю становилось немного лучше.

Мамы нет рядом. Никого нет рядом. Только толстый парень на пассажирском сидении, готовый вот–вот громко поведать всему миру о своем коварном убийце. Метафорически поведать, разумеется.

Немного успокоившись, Авель начал лихорадочно соображать. Время для происшествия было удачным, потому как никто даже косо не взглянул на Авеля за период его стремительного проезда сквозь городскую толпу.

Толстый мертвый парень с закрытыми глазами выглядел спокойнее Авеля.

Заброшенный завод по переработке удобрений ждал его. Не сейчас. Ночью.

Или следующим утром, если так будет безопаснее.

Нужно позвонить Визу, решил Авель. Виз всегда помогал своему другу, мог подбодрить советом, утешить и помочь разобраться в себе.

На камере номер 4 – задумчивое лицо Авеля, его пальцы прижатые к виску. В гараже Пенни камер не устанавливала, и ничуть не жалела. Вид толстого мертвого мальчика испортил бы ей аппетит.

7–155–467–9-14. Номер Виза. Старика Виза. Визерион «Я стану соучастником» Мэттьюз. Щелчок в трубке. Запись пошла.

Авель думает, что телефон барахлит. Он точно слышал щелчок.

— А, куплю новый, — беспечно замечает страховщик.

Гудок. Длинный гудок. Дальше – звук соединенных линий.

Слегка грубоватый голос Виза:

— Мэттьюз у аппарата.

— Виз, это Авель.

— И тебе доброго вечера, дорогой мой др…

— Виз, послушай, это срочно. Приезжай, я прошу. Я умоляю, Виз! – на одном дыхании произносит Авель

— Авель, секунду! Что случилось?

— Ни слова, Виз. Просто приезжай.

Авель вешает трубку. В последний момент ему кажется, что что‑то опять щелкает.

А, и плевать. Главное, что Виз – уже в пути.

Время пить виски. За толстого. Я поднимаю этот стакан за тебя, мой неудачливый друг, с иронией думает Авель. Колени у него наконец подкашиваются, и он падает на кресло.

Ник сидит в «Плимуте» 69–ого года выпуска, купленного в прошлом году в канун Рождества. Машина старая, сиденья широкие. «Мои матрасы», как называет их Авель.

Но Нику не удобно.

Он мертв.

Виз приезжает спустя час, встретив Авеля в ужасном состоянии. Он пьян и безумен.

С порога несется какой‑то гул; мимо проезжает шумная компания. Авель бросается в объятия Виза, плачет в его густую каштановую бороду, заплетающимся языком хочет сказать три слова:

— Я не хотел.

А получается лишь:

— Яяннхтееул Виис я нееу…

Пьян, думает Виз. Как никогда прежде. Взгляд его блуждает по стенам, потолку, ненадолго останавливается на журнальном столике. На нем стоит выпитое виски и пока еще не начатая бутылка бурбона.

«Для меня, видимо» — думает Виз. Но пить с ним он не хочет.

Пауза затягивается – Авель мычит, растягивая слова, Виз вслушивается, прилагая все возможные усилия.

Проходит 10 минут. Авель рассказывает что‑то Визу на своем языке, понятному только ему одному, Виз послушно кивает, похлопывает друга по плечу.

Через 5 минут Авель уже спит.

Отнеся его к гостевому дивану, Виз видит листок бумаги, исписанный закорючками почерка его друга.

Листок с символичным названием, применимым к имени написавшего.

Он называется «Откровение, Гл.1».

Текст листка неясен Визу и с первого, и со второго раза. Авель что‑то хотел сказать, но что? Виз не понял. Приложив усилия, он читает текст третий раз подряд:

«Дорогой мой Виз. Если ты читаешь это, значит я уже пьян и ты отнес меня проспаться. Я тебя не виню. Слушай, Виз…

Я сегодня (зачеркнутый текст). Нет, черт возьми, это не то.

У меня проблемы.

Большие проблемы. Сегодняшний день был не шедевральным и великим.

И уж точно не тем, который я хочу сохранить в своей памяти, друг.

Лоуди теперь‑то я точно буду объезжать, ха–ха!

Единственное, о чем я попрошу – помоги мне. Я не могу тебе кое–чего сказать.

Господь меня точно испытывает и ааа я выдержу его испытания. обману его

обхитрю. мы справимся друг! Мы вместе, я и ты как тогда раньше. Спасибо что пришел, виз

твой уже немножко пьяный ддрун авель»

Авель храпит. Виз уходит через заднюю дверь.

Он растерян и задумчив.

«Что‑то случилось» — думает Виз.

Что‑то по–настоящему плохое.

Пенни безучастно провожает взглядом Виза, но он не интересен ей.

Ей интересен объект слежки.

«Он плачет», думала она. – «Он плачет, как ребенок. Это очень странно, если учесть, кто он на самом деле».

С этими мыслями Пенни возвращается к камерам. Она старается понять, что написать ей в отчете.

После всего этого.

Она старается понять, что действительно здесь происходит.

В нескольких кварталах поднимается ветер.

В тишине этой ночи можно услышать чеканный стук каблуков.

Черный человек втянул воздух ноздрями на улице Лоуди.