Лотерейный билет

— Смотрите не просчитайтесь, — изменившимся голосом проговорил Пауль. — Мне известно, каким образом ты присвоил себе магазин, а я оказался ни с чем! Мы должны были поделить его. Тогда ты не был так щепетилен насчет закона и морали. Что, испугался, братец? Публичное перемывание грязного белья! А? Интересно, как перенесет это твоя аристократка Магда? А что скажут ее новые светские друзья, к которым ей наконец удалось втереться? А ты и твои клубы, куда ты чуть ли не на коленях вполз? Мне-то на все это наплевать. По мне, все это трын-трава, лишь бы получить свою долю. А иначе я и вправду выложу карты на стол.

— Это ничем не прикрытый шантаж! — выкрикнул брат.

— Да, — резко ответил Пауль. — Я возьму из банка те двенадцать тысяч, которые мы скопили на загородный дом. Я продам наш участок, который куплен только ради того, чтобы баба твоя могла фотографировать его и хвастаться им. Я соскребу все свои деньги до единого эре. Я ничего не пожалею для того, чтобы показать ваши истинные побуждения, твои и Магдины, показать, чего стоят ваши родственные чувства. Вся ваша фальшь будет как на ладони…

— Ты добьешься лишь того, что тебя выгонят в шею, — закричал брат, теперь уже не скрывая злобы. — Не станут они держать у себя опозоренного инспектора! И позволь тебе напомнить, что это я одолжил тебе денег на пылесосы, которые ты выдал за проданные, чтобы ввести в заблуждение фирму. Ты обманом добился их доверия!

— Плевать мне на это, — скрипучим голосом возразил Пауль, — если я выиграю процесс, я все равно уйду от них и открою свое предприятие. Я оплачу свои счета, у меня будет новый автомобиль, у жены моей вилла и две шубы, а у детей — все то, что им нужно, потому что я вырву у тебя свою долю, чего бы это мне ни стоило.

Уле чуть приподнялся и стукнул кулаком по столу.

— Это шантаж! — закричал он в страхе и бешенстве, и на глазах его выступили слезы.

И теперь слезы слышались в каждом произносимом ими слове, а слова становились все более жестокими, все более низкими.

Казалось, их затягивает в зыбучие пески, и тем глубже, чем энергичнее они пытаются выбраться на поверхность. Они стояли друг против друга, не замечая, что люди, сидевшие вокруг, тоже вскочили с мест, кто с чашками и салфетками, а кто с пустыми руками, готовые разнять их. Все замерли. В ресторане стало так тихо, что слышно было каждое слово:

— Ты на суде услышишь, Уле, мнение юристов о твоих и Магдиных жульнических проделках. Ты прочтешь в прессе о том, как это аристократично и благородно присвоить себе выигрыш, воспользовавшись формальностью, если вам это все же удастся. Пусть почитают Магдины светские приятельницы и твои клубные друзья. Ты увидишь, как все повернутся к вам спиной. Все будут потешаться над вами, выскочками! Все просто лопнут со смеху! Я стану преследовать тебя, как тень, я тебя по судам затаскаю! Я расскажу всю твою жизнь с того момента, как ты в детстве украл первую монету в пять эре, до того, как ты втайне исследовал банковскую книжку Магды прежде, чем жениться. Я расскажу обо всем, что ты делал и чего не делал…

— Я в полицию заявлю! — закричал брат, угрожающе занося кулак.

Губы Пауля двигались, как у заводной куклы. Глаза впились в брата. Казалось, слова и фразы, которые он выкрикивал, складываются в мозгу помимо его воли.

— Я расскажу, как ты жульничал все эти годы, занижая себе налог на товарооборот, как ты высмеивал и оговаривал друзей. Все это свидетельствует о твоем вероломстве и двоедушии и объясняет твой теперешний поступок. И если придется давать показания, то я не утаю абсолютно ничего. Я, видишь ли, только помогу суду получить как можно более полное представление о тебе. Я охотно присягну перед судьями…

— Замолчи! Ты не сделаешь этого! Подумай о стариках и о том, как все это отразится на них! — воскликнул Уле.

— Не будь сентиментальным! — Эти слова Пауль произнес как автомат. Лицо его напоминало маску, оно было пепельно-белым и стало вдруг на много лет старше, с глубокими бороздами морщин от крыльев носа до подбородка. — В человеке, который способен ограбить родного брата, есть что-то ненормальное, патологическое… Ограбить брата, который всегда любил его…

— Мое, мое! — хрипло проговорил Уле, с трудом овладев голосом. — Мой адвокат говорит, что у тебя нет ни малейшего шанса… Ты только себя разоблачишь… ну и катись к чертям, если хочешь…

Человек, стоявший к нему ближе всех, увидел, как он вытер пот — или, может быть, слезы — рукавом, точно обиженный, взъерошенный мальчишка…

— Ну что же, коли так, то я постараюсь ни в чем не отставать от тебя. Я потребую своей доли в магазине. Я не утаю ничего, вплоть до некоторых неприглядных обстоятельств, сопутствовавших твоей женитьбе…

Окружающие подбежали к ним. Но ладонь Уле уже опустилась на мокрую от слез щеку брата. Пощечина прозвучала, как выстрел. Столик отлетел в сторону.

Но в немногие секунды затишья перед дракой прозвучал странно невыразительный и бесстрастный голос старого кельнера:

— Господа! Я давно уже позвонил в полицию. Что вы предпочитаете: черный ход или «черный ворон»?

Последовала неприглядная пантомима, быстрая смена самых разнообразных чувств: беспомощности, боли, тоски и раскаяния, горького унижения и мстительной злобы, любви и ненависти. Из глаз, горевших жаждой убийства, градом лились слезы, оставляя на щеках грязные полосы.

Посетители, которые со свирепыми лицами бросились разнимать их, принимая за пьяных скандалистов, медленно отступили назад. Им казалось, что они стали свидетелями чего-то страшного, отвратительного, что никогда не изгладится из их памяти.

Вдали послышалась сирена полицейского автомобиля. И лишь тогда Пауль обернулся и сказал с кривой усмешкой:

— За решеткой мы рано или поздно будем, Стефансен. А пока выпустите нас все же через черный ход.

Об авторе

Эйвин Болстад (Øivind Bolstad) — родился в 1905 г. в Вардё. Детство и большую часть жизни провел в Бергене. Начал печататься в 30-е годы, но первый крупный успех принесли писателю социально-критические романы «Спекулянт» (1947) и «Красная бегония» (1947). Широкую популярность завоевал также его цикл рассказов о рыбаках западного побережья «Насмешник с острова Тоска» (1955). Болстад принадлежит к тем норвежским писателям, творчество которых наиболее полно представлено в русских переводах. Некоторые его произведения, переведенные с рукописей, впервые увидели свет в советских изданиях. Таковы сборник рассказов «Без маски» (1961) и повесть «Доброе солнце» (1970), рассказывающая об освобождении Норвегии Советской Армией в 1944 г. Перу Болстада принадлежит также сатирический роман «Наследство старого Винкеля» (1949) и цикл романов о современной Норвегии: «Танго смерти» (1967), «Апассионата» (1968), «Йорун» (1969). В числе его сборников — «Рассказы и притчи» (1966), «Болстад рассказывает» (1971) и др. Многие произведения Болстада инсценированы и поставлены на сценах норвежских театров. Он является также автором ряда киносценариев. Болстад — член Коммунистической партии Норвегии, активный член общества дружбы Норвегия — СССР. Неоднократно посещал Советский Союз.

Ф. Золотаревская