Республика ученых

Ну вот хоть эти, например, а?: прямо из песка выпирали темно-коричневые четырехгранные и полые прутья. Колючки величиной с мой мизинец. Зато листьев вообще никаких. И вперемежку пятипалые цветочки и плоды, похожие на лимоны: съедобные ли? (Лучше не пробовать; потом света не взвидишь от горечи. Или, еще хуже, если вкуса у них никакого, начнешь распробовывать, дразня воображение, — и кончится поносом. Плюс рвотой: ну уж нет!). [23]

На песчаном бугорке постоять, оглядеться:?: Позади солнце, все еще неприятного оттенка (точно такого, как цвет лица у господина полковника вчера вечером). / Края горизонта как отполированы. / Далеко впереди справа группа гигантских кактусов: стебли-канделябры ярдов по 20! — Левее, ближе к моему направлению, виднеется что-то темное, невысокое — похоже, одна из упомянутых лесных полос./Итак, идем туда!

Идти; то и дело качая головой: что только натворили эти две последние мировые войны! Вся Европа была аннигилирована. Здесь эта Полоса./Папа переселился в Nueva Roma. [24] (Около Баня-Бланка; где немедленно возвели новый собор святого Петра: все реликвии будто бы были спасены.)./От Иерусалима осталось пустое место (некий египтянин, по слухам… После чего некий израильтянин, разумеется, тут же отправился паломником в Мекку. Хаджи.) / А ну-ка! Прибавить шагу!

Лесозащитная полоса: а здесь ничего! Пустынно, безлюдно: тишина./Я снова сориентировался по солнцу и после этого двинулся между деревьями.

В лесу: под ногами песочек, нежный, как в песочных часах. (Изредка лишь проплешины перезревшей, высохшей, полегшей травы: острые, как бритва, края, стебли-клинки!)./Каждые 30 ярдов тощенькие деревца со светлой корой (хотя сплошь в темных пятнах: обглодана). В 3 ярдах от земли застывшая крона-зонтик. Лишь иногда они стояли плотнее, в трех шагах друг от друга./Никакого подлеска: выглядит симпатично!) Наткнулся на ярко-красный гриб (или точнее: штуковину со шляпкой: заглянуть под нее, изогнутая восковая ножка — гм, гм, гм.)

Я не отбрасывал тени; ничто не отбрасывало тени: как свинцово-серая поверхность морского мелководья, заросшего водорослями; но я-то кто посреди всего этого?). / Вдали показались заросли; и тут уж я перебросил через руку провод электрокопья.

Тут недолго и концы отдать?! — С этим я и остановился, глядя на небо, зарешеченное листвой./И вдруг озарило: спирт в 93 градуса вместо воды. Компас, показывающий не то. И эти навязчивые указания на тенистые кактусовые заросли?! / А Бэнкрофт оказался порядочным человеком: и хитрым!: Если они теперь допросят его под гипнозом (как это повелось у нас из-за любой ерунды): они ни разу не предупредили меня прямо, а la «Туда ни за что не ходите!» Нет; он всего лишь констатировал: «Я никогда не хожу через кактусы!»/Ну, теперь-то я в курсе дела!

Быстрее дальше; осторожно и побыстрее поводить вокруг себя электродом. (И назад, может быть? — : нет; пока все тихо. Вверху седые макушки деревьев.)

Значит, кто-то тут есть!! Тот, кто может уничтожить человека!/И я на всякий случай снял со спины и дротик: может, эти самые «кенты»? Те еще, надо полагать, создания! Смогу ли я осилить за день 35 миль? По песку-то вряд… и уставились друг на друга! У меня челюсть отвисла; большой палец левой руки оказался умнее меня и нажал на кнопку, правая направила острие дротика… «О-но» сказала она как бы спросонья (не встречал еще никого, кто бы говорил так медленно!). И продолжала жевать свою траву.-: Вот те на, с чего это вдруг тут разлеглась голая девушка? Да еще на (заколотой?) лани?!

Она вытянула из грубо сплетенного мешочка рядом с собой еще один стебель; оглядела его критически; попробовала на вкус. — Потом сказала (и все это как в замедленном кинокадре, некоторые согласные проворачивались с трудом; да и голос был довольно низкий; комично): «Ты не лесник» [25] решила она. Еще пожевала. Поднялась: —!:

И заколотая лань вместе с ней!!! Я схватился рукой за лоб (и пальцы мои оцепенели): так это: кентавриха?? — to say nothing of my mouth. [26]

Так это кентавриха!: и я несколько раз обошел ее, наблюдавшую за мной с ленивой улыбкой —:

Чудесная белокурая грива, начинавшаяся надо лбом лихой челкой, которую можно было зачесывать как вперед, так и назад: далее меж нежных складок шеи, меж лопаток вниз; и — щеткой высотой с ладонь — вдоль всего позвоночника, переходя наконец в черную кисть хвоста.

Сзади почти как большая газель: тугая кожа с едва намеченной шерстью, по бокам и сзади светлого, красновато-кирпичного тона живот и подпалины белые: 4 стройных ноги.

А спереди вот именно голая девушка; с руками! — Я стоял теперь прямо перед ней, а она, слегка склонив узкую высокую голову, улыбалась мне:?/Нос: широким основанием крепится ко лбу. Вытянутые алые губы. Шея. Плечи цвета слоновой кости, совершенно гладкие. Груди как у девочки-подростка. Узкие бедра. Длинные девичьи ноги (только с копытами: словно обутые в современные дамские сапоги).

Снова лицо (стоп: еще были у нее большие, остроконечные уши из коричневого бархата; подвижные, с настройкой на ветер). (Примерно 5,5 Рост примерно: [27] подходит)./Она терпеливо улыбалась; и хитро. Один раз облизала языком губы: он был значительно больше моего; оттого-то и ворочался, видно, с таким трудом при разговоре!)

«Как тебя зовут?» — пришло мне в голову.: «Салджа», [28] — сказало ее лицо. И снова, с нажимом: «Ты не лесник»./Что нет, то нет. Стоял, однако, как зачарованный. (Да так оно и было!: Недаром ведь она была с хвостом.)

Зачарованно: «Какая же ты красивая!» — И я не лукавил. (От разглядывания ее грушевидных грудей у меня началась эрекция, что не смогли скрыть и широкие штаны; она покраснела, как дитя, но обрадованно.)/И мы начали упражняться в произношении наших имен! «Салджа!» — это когда она кокетливо откидывала назад свой корпус, а в ответ она тут же грациозно придвигалась ко мне, да так близко, что кончики ее грудей почти касались меня. (И я в свой черед должен был изображать уход; и тогда она сразу же говорила «Чар-ли», и я возвращался, а она стояла, трепеща от ожидания, целомудренно подхватив хвост левой рукой.)

«Проводишь меня немножко?» (Спросил с явным умыслом и значением: в ее обществе я бы чувствовал себя — по крайней мере что касается других кентавров — гораздо спокойнее! Кроме того, за болтовней я бы выведал, какие меня на самом деле подстерегают опасности в этой Полосе Гоминидов.)

Она тут же стала старательно и долго кивать: «О; с удовольствием». Она уже собиралась подогнуть передние ноги и склонить в траву свою белокурую гриву — но я галантно опередил ее и подал ей ее вещи: дротик, как у меня. Кожаная котомка, косо висевшая — от плеча с одной стороны, до бедра, с другой (а в ней фляга с питьем и мешочек с едой). Потом еще соломенная шляпа с широкими примятыми полями (ее она задвинула назад a la morbleu, [29] как флорентийку [30] прежних времен —: «шик!»).

Рядом: 6 наших ног перебирали, шурша, неглубокий мелкий песок. Тихо-тихо. Приглушенные звуки нашей беседы. Под неподвижной листвой. (До нее можно было легко дотянуться дротиком.)/Один раз мы пересекли широкую поляну с зарослями мимоз: и потом, когда мы уже снова очутились под парой деревьев на корявых, перекрученных ножках, оглянулись назад, то ясно увидели весь наш путь, отмеченный бесконечной кильватерной линией примятых перистых листьев. (И мы из-за этого улыбались друг другу. — Раз я словно невзначай положил ей свою руку на то место, где сходились девушка и газель, — пальцы зарылись и утонули в великолепной глубине жестковатой, немного топорщившейся гривы:! — она снесла все спокойно.).