Ярость

Ага. Значит, Райнхарт опять нашкодил, подумал Соланка и догадался, что Нила не привыкла к роли обманутой женщины. Она сама Крысолов с волшебной дудкой, и вереницы мужчин покорно следуют за ней, куда бы она их ни вела.

Нила кое-как успокоилась, откинулась на спинку скамейки и на мгновение прикрыла глаза. Женщина на соседней скамье наконец доела свой сэндвич, наклонилась к Ниле и участливо проговорила:

— Да бросай ты этого парня, милая! Сегодня же пошли его в задницу. Зачем тебе чей-то дрессированный пудель?

Нила повернулась к ней, как к старой подруге.

— Мэм, — проговорила она вполне серьезно, — молоко в вашем холодильнике сохранится дольше этих отношений. — И скомандовала Соланке: — Пойдемте погуляем!

Профессор с готовностью вскочил на ноги. Удостоверившись, что их никто больше не слышит, Нила продолжила:

— С одной стороны, плевать я на Джека хотела, с другой, я очень за него беспокоюсь. Малик, ему сейчас на самом деле очень нужен настоящий друг. Он впутался в скверную историю.

Как и догадывался Соланка после телефонного звонка Джека, тот впал в депрессию, и не только из-за того, что его любовь была смята и выброшена, будто картонка из-под молока. Знакомство с Сарой Лир, с которой он встретился, чтобы взять интервью, когда задумал статью о самых громких разводах века, бумерангом ударило по его репутации. Сара отчего-то сразу невзлюбила его, и ее неприязнь подкосила его под корень. Отдав Брониславе коттедж в Спрингсе, Джек присмотрел себе тесный — чуть больше обувной коробки — домишко посреди поля для гольфа недалеко от мыса Монток.

— Вы же знаете, как он бредит Тайгером Вудсом, — сказала Нила. — В Джеке силен соревновательный дух. Он не успокоится, пока «Найк», та, другая «Найк», — пояснила она, заливаясь краской нескрываемого удовольствия, — которой он еще не успел опротиветь, не станет спонсировать его игры и не украсит легендарной галочкой, взмахом победительного крыла его кепку.

Сразу же после того, как Джек решил купить маленький домик и подыскал подходящий, произошли две вещи. В третий его приезд буквально следом за ним — не прошло и десяти минут с тех пор, как Джек открыл дверь своего потенциального жилища полученным от брокера ключом и зашел внутрь, — примчалась полиция и потребовала разъяснений: кто он таков и что здесь делает? Как выяснилось, полицию вызвали, приняв его за грабителя, видевшие, как он входил, соседи. Битый час Райнхарт убеждал копов, что никакой он не злоумышленник, а вполне даже законопослушный покупатель. Неделю спустя гольф-клуб, в который он мечтал вступить, категорически отклонил его кандидатуру. У Сары были длинные руки. Райнхарт, которому давно уже не доставлял проблем цвет его кожи, вдруг обнаружил, что на самом деле это проблема, да еще какая.

— Там недавно открыли новый клуб. Специально для того, чтобы евреи тоже могли играть в гольф, — с нескрываемым презрением рассказывала Нила. — И это очень возмутило белую кость, старых англосаксов протестантского вероисповедания. Эти шершни умеют больно жалить. Джек сам виноват: прежде узнал бы, куда суется. Я что хочу сказать: может, Тайгер Вудс и наполовину белый, но он не забывает, что яйца у него черные. Но и это еще не самое плохое…

Они как раз подошли к фонтану Вифезда, названному в честь целительной иерусалимской купальни. И здесь, словно по заведенному порядку, люди при виде Нилы впадали в ступор или сбивались на нелепую балаганную суету. Когда они достигли зеленого склона близлежащей террасы, Нила предложила присесть, и Соланка послушно уселся. Девушка перешла на шепот:

— Малик, он связался с полными отморозками. Бог его знает почему, но он изо всех сил старается стать одним из них, а это самые тупые и самые жестокие белые парни на свете. Вы когда-нибудь слышали про секретное общество «М. и X.»? Почти никто не верит, что оно на самом деле существует. Даже название смахивает на дурацкую шутку. «Молодой и Холостой». Ну так вот, это очень испорченные детки, склонные ко всяким экстравагантностям. Что-то вроде Братства черепа и костей, в Йеле кажется? Они еще скупали за бешеные деньги всякую дрянь — усы Гитлера, член Казановы. Только эти колледж давно окончили и всякое старье не собирают. Они собирают девушек, да-да, коллекционируют молодых женщин с определенными наклонностями и положением в обществе. Вы не поверите, скольких они уже вовлекли. Особенно если учесть, чем они забавляются. Это вам не покер на раздевание. Цепи, шипы и клещи. Седла, кнуты и сбруя. В таком прикиде они, наверное, похожи на повозку под тентом с бахромой из «Оклахомы». Как там поется в «Звуках музыки»? «На цепь сажаю и плеткой луплю — вот лишь немногое, что я люблю». И все это только с очень богатыми девочками. Клянусь вам! Твоя семья владеет конным заводом? Так мы обойдемся с тобой как с норовистой лошадкой. Не знаю, не знаю. Представить себе не могу. Этим деткам так легко достается все, о чем можно мечтать, что их уже ничем не удивишь.

А ведь Нила, подумал Соланка, всего на каких-то пять лет старше убитых девушек.

— Поэтому, — продолжала она, — в своем стремлении испытать хоть какую-то боль они заходят все дальше и дальше от дома, все ближе к опасности. Самые дикие места планеты, самые страшные наркотики, самый животный секс. Это, конечно, мое скромное видение проблемы, в духе сайта «Спросите у Люси», пять центов за совет. Скучающие богатые девочки позволяют тупым богатым мальчикам творить с ними все, что в голову взбредет, тупым богатым мальчикам только того и надо.

Соланка отметил, что Нила употребляет слово «детки» по отношению к людям одного с ней поколения. Но в ее устах оно звучало совершенно естественно. По сравнению, скажем, с Милой — Милой, его собственной преступной тайной, — мисс Махендра была взрослой женщиной. Хотя Миле, бесспорно, было присуще известное очарование. Оно уходило корнями в детскую распущенность, ненасытные причуды, проистекающие из того же кризиса притуплённых, оскудевших ощущений, той же тяги к самым крайним крайностям в поисках того, что особенно возбуждает. Если ты каждый день вкушаешь запретный плод, как пощекотать себе нервы? Повезло Миле, подумал Соланка. Богатый дружок просто не успел понять, чтó с ней можно творить, и отпустил подобру-поздорову. Если бы те, другие богатенькие мальчики прознали, какова она есть, как далеко готова зайти, какие запреты согласна переступить, она непременно стала бы их богиней, королевой-девственницей и королевой-матерью их тайного культа. И рано или поздно закончила бы свой век с размозженным черепом у Мидтаунского туннеля. Вслух же он произнес:

— Жизнь, где нет места состоянию аффекта. Трагическая изолированность от людей. Невозможность испытать на себе то, что испытали родители, предки, когда наживали свои штуки. — Он думал, что ему придется пояснять Ниле свою мысль, и ее ответный смешок его приятно изумил. — Неудивительно, что столь многие из этих сексуально озабоченных горилл — всех этих Коней, Заначек, Бит — хотят чего-нибудь погорячее.

— Я одного не понимаю, — вздохнула Нила. — Почему этого хочет Джек?

Профессор Малик Соланка почувствовал легкий приступ дурноты.

— Джек входит в «М. и X.»? — поспешно спросил он. — Я думал, это молодые…

— Он пока не принят, — перебила Нила, торопясь перевалить груз своего знания на его плечи, — но этот тупой ублюдок топчется у них под дверью и скулит, умоляя впустить его. И это после всего дерьма, что вывалили в прессе! Как только я об этом узнала, не смогла больше ни минуты находиться с ним рядом. — Нила понизила голос: — И вот что я еще скажу… Об этом ни в одной газете не писали… Помните трех убитых девушек? Их не насиловали и не грабили, так? С ними сделали кое-что похуже, кое-что однозначно указывающее на связь между преступлениями. Об этом не писали в газетах, потому что в полиции боятся, как бы у преступника не появились подражатели.

Соланка ощутил настоящий страх.

— Что с ними сделали? — спросил он упавшим голосом.

Нила закрыла лицо руками.