Loveушка для мужчин и женщин

— Милая, родная, что случилось? — муж бросился к ней, схватил ледяные пальцы и стал целовать, целовать. Она брезгливо отпихнула его и, подняв от подушки залитое слезами лицо, злобно прошипела:

— Пришел домой, МУЖ? Ну, иди, лопай котлеты, МУЖ!

Она ненавидела его. Что-то случилось у нее с Виталием, и за это она ненавидела Илью. Но какой несчастной, несмотря на агрессию, выглядела жена! Ее было так жалко. Что такое адская боль от любви, Илья знал не из книг и кино. Сев напротив в кресло, он тихо спросил:

— Он тебя обидел?

Маша швырнула в него подушку-думку.

— Бросил?

Теперь в него полетел пульт от телевизора вместе с Машкиной бранью. Потом она опять разрыдалась.

— Хочешь, я сейчас отвезу тебя к нему? — Илья с удивлением услышал свой спокойный голос.

— Соберись, до Черемушек за двадцать минут доедем. Объяснитесь — и все будет нормально. Только перестань плакать, пожалуйста!

Маша посмотрела на него так, что он не выдержал и вышел в коридор.

— Я жду тебя в машине, — крикнул из передней.

Так впервые муж отвез жену к любовнику. Потом это повторялось не раз. Они никогда ничего не обсуждали, их жизнь приобрела какой-то странный, иллюзорный характер: частично — нормальное, семейное существование, частично — заговор молчания и только вскользь порою брошенные фразы:

— Тебя сегодня отвезти?

— Я сама.

— Но темнеет рано.

— Там безопасный район.

— И все же я за тобой заеду.

— Тогда не раньше девяти.

Теперь у Маши не было необходимости успеть первой схватить телефонную трубку: Илья спокойно подзывал ее к аппарату, когда звонил Виталий.

— Было озарение, — вспоминает Илья. — В тот момент, когда она страдала от своего горя и кидала в меня предметами, я вдруг понял, что все это скоро кончится. Маша слишком умна, самолюбива, да и вообще — слишком хороша для этого парня, который абсолютно неадекватен ей, ее чувствам. При ее аналитическом, критичном уме невозможно долго поддаваться эмоциям. Она придумала себе этого Виталия, видя то, чего и в помине нет. Почему так случилось — не знаю, я не психолог. Хотя Машу изучил, как никто. Наверное, из-за ее слишком мечтательной натуры, из-за романтичности. Она мне говорила, что не добрала в этой жизни романтики, что до сих пор иногда видит сны, в которых она — маркиза или принцесса, живущая в замке. «Мои детские сны! — смеется. — Я задержалась в развитии. Романтичная дура!» Вот такая она у меня, — с нежностью произносит Илья, — Кто ее знает лучше, чем я? Кто может лучше понять ее? Не Виталик же?

— На меня тогда напал морок, — вспоминает Маша. — Любовь-болезнь. Вернее, любовь, все страсти и переживания существовали только у меня в голове. Со стороны — обычная интрижка на стороне, а уж для Виталия вообще — проходной эпизод. Потому-то он и напрягался, когда я начинала «страдания». И все норовил утешить меня походом в какой-нибудь клуб или казино. А я рвалась поговорить, объясниться, построить планы и перекроить жизнь. Натуральная горячка. Впрочем, ни слова больше об этом пустом чувстве! Речь — об Илье. Если бы он попытался, как говорят, «бороться» за семью, не пускать меня к Виталию, строить козни и устраивать скандалы с выяснениями отношений, то, вероятнее всего, это, во-первых, только продлило бы мою горячку, а во-вторых, не исключено, что я просто ушла бы от мужа, разрушив все к черту. Не знаю, есть ли на свете другой такой мудрый человек, как Илюша. Он дал мне время: пережить, перечувствовать, прозреть и одуматься. Кто-то скажет: мужик без гордости. Глупость! Да, в нем нет этой тупой петушиной самовлюбленности, идущей от комплекса неполноценности. Он — мудрый, а гордость его — в любви. У него есть дар любить. Не уверена, что я умею ТАК. Но ценю, безусловно. Четыре месяца он ждал, помогая мне, как ни дико это звучит, изменять ему. Почему он возил меня в эти проклятые Черемушки и забирал оттуда? Беспокоился, как я доберусь. Бред? Кто так думает, тому не дано понять. Если хотите, наша история — это тест на способность любить. Если понимаешь — можешь; смеешься над Илюшей, считаешь его мазохистом — обделен.

После той истории что-то изменилось в их жизни, помимо того, что Илья стал совсем седым. Хотя, по его утверждению, он окончательно решил, что рад такой своей судьбе, от которой не уйти, да и уходить не хочется. А Мария…

— Ну не могу я зарекаться, что подобное никогда не повторится, хотя сейчас мне кажется — все, хватит, никто мне не нужен, кроме Ильи. Но опрометчивые обещания даются по молодости. Так что не знаю… Зато уверена: мне достался самый лучший в мире мужчина, с которым мне не страшно — его любовь всегда поможет спастись от любой болезни или глупости. Эгоизм, конечно. Но я поняла: как бы я ни влюблялась, никогда ни ради кого не оставлю мужа. Любое чувство пройдет, а то, что между нами с Илюшей, — навсегда.

— Что будет, если снова случится нечто похожее? — негромко произносит Илья и тут же отвечает:

— То же самое. Сколько выдержит мое сердце, — подумав немного, добавил:

— Тот, кто говорит, что таких, как Маша, нельзя любить, что я — смешон и несчастен, не прав. Маша — такая, какая есть, и именно такую я люблю — лучшую женщину на свете. Никакая другая — будь она доброй, верной, чуткой — не заменит мне ее. И я счастлив — хотите верьте, хотите нет.

Не знаю, как читатели, а я хочу верить. Хотя это и непросто.

Перечитывала и покрывалась липким потом ужаса… Надо же так вынести на всеобщее обозрение собственную историю! Впрочем, кто ж об этом догадывался или знал… кроме мужа.

Илья и Маша, как же! Тогдашний муж и я. Полностью истории, реальная и выдуманная, до самых мелких деталей не совпадают, хотя бы по характеристикам того, кто был моей «огромной любовью», но по сути все так и было. Стыдно ли мне? Да, несмотря на то, что к тому времени я к мужу ничего не испытывала, кроме благодарности и естественной привязанности. Впрочем, если бы я знала тогда, чего стоит вся это неземная любовь Ильи, то есть, мужа моего, я бы не то, что не стыдилась, а убежала бы куда глаза глядят, в никуда…

Ах, какие чувства, какая трепетная любовь к жене — лишь бы ей, милой, хорошо было. Все обрыдались? Не верьте «глянцу», бабоньки, это ложь, так не бывает, и быть не может. Я это знаю, изучила сей вопрос до самого донышка (и никакой Фон Триер, рассекая волны, не убедит меня в обратном).

Что такое это самое всепрощение? Во-первых, элементарное отсутствие чувства собственного достоинства. Что, как мне кажется, недопустимо ни для женщины, ни для мужчины. Но если я готова оправдывать женщину, как существо слабое и часто зависимое, в ее патологической привязанности к мужчине, в ее способности прощать ему все, что угодно, то за мужчинами я вообще не оставляю подобного права. Если женщина все-таки решится уйти от такого слабого мужа, он будет вести себя, как баба: стонать, рыдать, шантажировать самоубийством, а когда игра будет проиграна, трусливо мстить. Это классика жанра, потому что те унизительные всепрощение и всетерпение, которые я так романтизировала в статье, прежде всего, — признак слабости, трусости, комплексов и… лени. Это еще и ленивый мужчина, который не хочет, боится менять свою жизнь, не желает выстраивать какие-то новые отношения — «нас и так неплохо кормят».

В своей настоящей истории я прошла этот путь «от и до». И когда уже мой «бывший» вовсю резвился в своей мести, он сам признался в том, что, де, слабый, а потому имеет право на любые немужские поступки. Что ж, это было омерзительно, но честно.

Итак, опасение перемен и ленивое нежелание как-то шевелиться в жизни, комплексы неполноценности и страхи, заставляющие цепляться за то, что есть, ну и немножко собачьей привязанности — вот какое поведение мужчины я с таким слюнявым умилением описала в статье. А слюнявость приключилась оттого, что, думая о своем муже, я чуть не плакала от нахлынувшего на меня чувства благодарности к нему.

Прошло-то чуть больше десяти лет, а как все изменилось! И не только во внешних обстоятельствах — наш разрыв, его низкое и мстительное поведение, сведение счетов со мной и даже с нашей дочерью, моя новая любовь и новый брак… Тонны воды утекли… Но и внутри меня все кардинально поменялось: то, что казалось милым тогда, сейчас представляется отвратительным, мерзким, грязным. И даже в голове не укладывается, как могло быть по-другому. Опыт — великая вещь! Но на него требуется время, и иногда он приходит так поздно!