Настоящая любовь или Жизнь как роман

ДОСТОЕВСКИЙ (поднимаясь на локте, с мольбой и надеждой). Ты обещаешь?

МАРИЯ (поглядев ему в глаза, решительно). Да, мой гений. Ты и я и более никто!..

В полумраке ночи, при огарке свечи, Достоевский энергично ходит по своей закопченной комнате, твердя, словно вдалбливая сам себе в сотый раз.

ДОСТОЕВСКИЙ.

(Подстегивая себя.) Ну! Ну!..

На столе и на полу валяются смятые и порванные клочки его черновиков.

ДОСТОЕВСКИЙ. Еще раз!

Вдруг он быстро подходит к столу и записывает, диктуя сам себе.

ДОСТОЕВСКИЙ.

Став в позу, громко, с пафосом читает.

ДОСТОЕВСКИЙ.

Господи, какой ужас! (Скомкав бумагу, швыряет ее в угол, подходит к окну и, прижавшись лбом к стеклу, в отчаянии.) Я не могу… Даже ради нее не могу!..

Топор, ударяя по полену, то застревает в сыром дереве, то соскальзывает вбок…

Это Вергунов, стоя во дворе у поленницы, неумело колет дрова.

А в доме, поглядывая на Вергунова через окно, Мария, стоя на кухне, шинкует капусту, потом останавливается, протягивает сыну капустную кочерыжку.

МАРИЯ. Ну что, Павлик? За кого замуж пойдем?

Мальчик смотрит на нее в размышлении.

МАРИЯ (с горечью). Тот нищий, а этот теленок… Может, ни за кого не идти? А?

ПАВЛИК. А как же я? У всех есть папы, а у меня?

Вопя от удовольствия, полковник Беликов — маленький, кругленький и красный как рак — голяком выскакивает из бани, бежит к реке и с короткого помоста сигает в воду.

А вынырнув, плывет, отфыркиваясь, к берегу, выходит, поднимается в беседку. Здесь, за столом с самоваром, штофом водки и закуской, его ждет Достоевский. В руках у Достоевского «Петербургские ведомости».

БЕЛИКОВ (наливая из штофа водку в два стакана). Так, что вычитал? (Подвигает один стакан Достоевскому.) Пей.

ДОСТОЕВСКИЙ. Я непьющий, ваше благородие.

БЕЛИКОВ (грозно). Препираться? Встать, унтер!

Достоевский поспешно вскакивает.

БЕЛИКОВ. Пей, я сказал!

Достоевский принужденно пьет.

БЕЛИКОВ. То-то ж… Вот застрелюсь, кто тебе нальет? (Залпом выпивает свой стакан, закусывает огурцом.) Садись, закусывай… Ну, чего там в газетах? Какие новости?

Достоевский садится, Беликов берет из угла беседки ружье и палит по пролетающим уткам. Промазав, раздосадованно крякает, ставит ружье и снова наливает водку в стаканы.

БЕЛИКОВ. Ну!..

ДОСТОЕВСКИЙ (читает газетные заголовки). «Мирное завершение Крымской войны»… «Инженера-фортификатора Эдуарда Тотлебена произвели в генерал-адъютанты государя императора». А я, между прочим, учился с Тотлебеном…

БЕЛИКОВ. Где учился?

ДОСТОЕВСКИЙ. В инженерном училище.

БЕЛИКОВ. Вот видишь! Выходит, пошел бы по инженерной части, глядишь, и стал бы, как он! А так ты кто? Писарь! Хоть десять романов напиши — а писарь, и только! Н-да, люди делают ошибки… (Выпивает свой стакан.) Пей! (Смотрит, как пьет Достоевский.) Прямо тебе скажу, по-мужски: зря ты бабу с ее хахалем в Кузнецке оставил. Думаешь, они там друг другу стихи читают?

ДОСТОЕВСКИЙ. Она мне слово дала.

БЕЛИКОВ. Слово! (Усмехнувшись.) Эх ты, сочинитель! Запиши в свои романы: отсутствующий всегда не прав! Особенно — ночью! И это — истина! Ты понял?

Достоевский, изменившись в лице, смотрит на него… и вдруг сам наливает водку в стаканы.

БЕЛИКОВ. То-то ж… Дошло! Между прочим, есть у меня на примете две солдатки. Послать за ними?

ДОСТОЕВСКИЙ (захмелев и поднимая стакан). Да, это вы очень пронзительно сказали… Отсутствующие всегда не правы… Всегда!.. (Выпивает, проливая водку на подбородок и плохо выбритую шею, и с горечью ставит стакан.) Эх, ваше благородие, а я уже пятый месяц в отсутствующих — пропало мое дело!.. (Снова наливает водку в стаканы.) Как послал Врангелю стихи на коронацию императора, так и все — ни ответа от него, ничего… (С пьяной слезой.) Сгину я тут, как есть сгину… Не будет вам ни Толстого, ни Гоголя!

БЕЛИКОВ (небрежно). Да ладно, нужны вы нам! Лучше мне челобитную стихами составь. А то новый прокурор меня судить грозит за растраты.

ДОСТОЕВСКИЙ. Мне прозой сподручней, ваше благородие. Стихи у меня ужасные выходят.

БЕЛИКОВ. Прозой… Разве прозой начальство проймешь? Вон в газетах чего только прозой не пишут! А кто внимание обращает? Нет, ты стихами обо мне напиши! Я из кантонистов, с восьми лет в армии, сорок годов, считай, отдал — и всего шесть тыщ недостачи! Другие столько за месяц воруют! Давай еще выпьем, для твоего вдохновения…

Выпив и как-то по-детски подперши голову кулачком, Беликов, глядя на ночной Иртыш, вдруг запел тихо, речитативом.

БЕЛИКОВ.

(Поясняет.) Это наша старообрядческая, еще мне мама пела…

(Продолжает.)