Убийственная реклама, или Тайна работодателя

В один из вечеров в новостях сообщили об очередном террористическом акте. Погибли люди.

— Мы их даже не знаем, а жалко, — прижимаясь к его плечу, подогнув колени, прошептала Полина.

— Мы часто не знаем даже близких людей. Я вот прочитал вчера на работе… Ты же знаешь, что у меня в последнее время выдаются спокойные часы… Так вот, я прочитал рассказ, — едва касаясь губами ее виска, говорил дизайнер. — В нем семейной паре прислали коробочку с кнопкой, а потом позвонил мужчина и предложил нажать на кнопку, при условии, что где-то в мире умрет незнакомый человек, зато на счет нажавшего поступят три миллиона долларов…

— Три миллиона, — протянула она.

— Так вот, сперва пара отказалась. Муж сказал, что ни за какие деньги нельзя убивать кого бы то ни было. Жена колебалась…

— Вот так всегда, женщина продажна и корыстна! — перебила Полина.

— Это не мое мнение, солнце! Давай я закончу пересказ. Можно? — следя глазами за кадрами хроники о новой диверсии террористов, мелькающей на экране телевизора, попросил Толик.

— Прости.

— Так вот, мужчина сказал странному звонящему, что они не согласны с его условиями. Прошел день, и некто позвонил вновь, попав на женщину. Она, сомневаясь, спросила: «А я точно не буду знать человека, который умрет?» — «Вы о нем ничего важного не знаете, это просто человек, живущий где-то», — ответил некто. Жена нажала кнопку. Через минуту в квартиру позвонили и сообщили, что ее муж попал под автомобиль. Он умер. Женщина была шокирована. Через несколько секунд после того, как она узнала о смерти мужа, телефон зазвонил вновь. Это был некто, он сказал: «На ваш счет в банке переведены три миллиона долларов». Она же выдавила из себя: «Но погиб мой муж, а вы обещали, что я не буду знать того, кто умрет». — «А разве вы знали своего мужа, что вы о нем знали»? — ответил вопросом незнакомец и положил трубку.

— Жуть, — выдохнула Полина, протянув руку к пульту от телевизора, зажатому в руке Анатолия. — Можно, я переключу на нейтральный канал?

— Музыкальный сойдет? — нажимая кнопку, спросил парень.

— Да, спасибо, — поцеловав его в плечо, ответила женщина. — Разве она ничего не знала о своем муже?

— Знала, но поверхностно. Ее муж никогда бы не нажал ту кнопку смерти, невзирая на деньги и иные блага, а она подумала, что три миллиона сделают их счастливыми…

В их уютную идиллию вторгся требовательный, резкий звук.

— Твой телефон, — сказала она, отстраняясь от Толи. — Он в коридоре, кажется.

— Да, в коридоре, — вставая с дивана, потягиваясь, зевнул он. — Может, ну его?

— А вдруг это странный некто?

Он остановился, посмотрев на нее округлившимися глазами.

— Неудачная шутка, верно? — разведя в стороны руки, пожав плечами, молвила женщина.

Анатолий взял телефон с зеркала в коридоре. Посмотрел определитель.

— Это мама моя, никаких странностей, — крикнул парень, в тот же момент вспомнив, что проблемы с дележкой бабушкиной квартиры утряслись сами собой, когда мать написала отказную от своей доли на наследуемое имущество.

— Хорошо. Как у нее дела? — отозвалась женщина, заочно познакомившаяся с мамой любимого, уже разговаривавшая с ней пару раз по телефону.

— Привет, ма, — принял звонок дизайнер. — Как дела… Что… Когда… Не паникуй, пожалуйста, ма… Может, у друзей ночевать остался… Всех обзвонила… Зачем сразу в морги, может… После больниц… А милиция… Только через трое суток… Найдется он… Гришиным звонила…

— Что стряслось, — подойдя к дверному проему, соединявшему зал с коридором, спросила Полина. Халат на ней распахнулся, чуть обнажив левую грудь.

Толя отмахнулся. Лицо его было напряженным, прорезанным морщинами. Он носком правой ноги стучал в стену.

— Последний раз видели в кабаке… Ма, да он в трезвяке! И туда звонила… Может, поступал, а сегодня с утра выписался… Не поступал… Что делать, что делать?! Занимайся своими делами и не волнуйся. Найдется! В запой ушел, как ушел, так и вернется! Успокойся, я говорю. Ладно. Ты должна мне звонить, нечего извиняться… Ма, держи меня в курсе… Возможно, приеду. Я постараюсь… Хватит извиняться, я же его сын. Я должен знать это… Сразу позвони… Перевод получила? Да… Это не большая сумма… Не надо, ма… У меня доход в несколько раз больше, поэтому я могу позволить высылать тебе такие деньги… Купи новую карточку и сразу звони, сразу! Пока, ма, не волнуйся. Все утрясется… Я тебя тоже люблю, Полина привет передает… Пока.

Он отключился, прислонился к стене, запрокинув голову вверх.

— Что случилось? — подходя к нему, спросила женщина.

— Отец вчера ночевать не пришел и на работе не был сегодня, мать волнуется…

— Ты нервничаешь? Думаешь, произошло что-то серьезное?

— Не знаю.

Глава 7

Очередные подсказки или это загадки?

Мальчик ждал этого дня так, как ждут его только дети, ведь с возрастом эта дата превращается в очередной повод критически взглянуть назад, оценивая достижения прошлого, а когда прожито немного лет, то можно позволить себе беззаботно отдохнуть и повеселиться в кругу родных и друзей.

Он встал раньше обычного, скинул покрывало, спрыгнул с кровати, влез в мягкие тапочки в виде собак, стоявшие на ковре, сделал пару шагов и понял, что раньше у него таких тапочек не было. Он присел на корточки и присмотрелся к стеклянным глазам плюшевых животных. Они были очень похожи на настоящие. Именно такие он видел с мамой в магазине. Она сказала, что это слишком дорого, поэтому она не может ему их немедленно купить…

— Ма, ма, вы подарили мне тапочки! Вы подарили?! — забегая на кухню, кричал мальчик.

— С днем рождения, радость моя, — поворачиваясь к нему от плиты, присаживаясь и целуя его в лоб, ответила женщина. Она улыбнулась.

На ее талии был повязан фартук с нашитой ярко-красной клубничкой посреди темно-синей ткани с белыми оборками. Правая рука была в кухонной рукавице для горячих блюд. Она была похожа на голову змеи или ящерицы благодаря нашитым на тыльной стороне ресницам и глазам из пуговиц.

— А где папа? — обнимая мать за колени, спросил мальчик, чувствуя аромат какао, кипящего в кастрюльке на плите.

— Он пошел на работу, но обязательно вернется к застолью, — бросила мама, помешивая глазурь.

— Шоколад варишь? — втягивая терпко-сладкий запах, спросил мальчик.

— Да, — повернулась к нему женщина. — Хочешь попробовать?

Он задергал головой вверх-вниз, улыбаясь.

Вылизав ложку, он сел за стол. Мама налила ему какао с молоком, поставила конфеты и печенье, масленку, хлеб и колбасу. Он давно не видел такого.

— Пир на весь мир! — сцепив в предвкушении еще большего чуда пальцы рук, воскликнул мальчик.

Мама рассмеялась, и он повторил фразу, надеясь вызвать у нее смех еще раз, но женщина только протянула ему салфетки и вернулась к плите. Она сняла кастрюльку, поставила ее на подставку из можжевельника, и по кухне растекся едва уловимый в общей массе ароматов запах дерева. Он следил взглядом, как мама протянула руку вверх, к полке, прибитой к стене. Женщина сняла оттуда металлический поднос с аккуратной пирамидкой коржей.

— Мой торт, можно, я посмотрю?! — вскакивая со стула и подлетая к матери, попросил он.

— Смотри, — ответила она, опрокидывая кастрюльку с душистой шоколадно-ванильной глазурью на верхний корж. Вязкая горячая масса стала растекаться, укрывая желтовато-белую сдобу плотным сладковато-горьким коричневого глянца одеялом.

— Красоти-ща, — выдохнул мальчик, подставив пальчик под глазурь.

Жижа обволокла его, обжигая. Ребенок спешно сунул палец в рот, облизал.

— Не делай так, ожог будет, поедем в больницу вместо праздника, и никаких гостей, — спокойно сказала мать, размазывая шоколад алюминиевой ложкой, придавая торту аккуратный вид.

Он доел завтрак, она завершила приготовление десерта, украсив торт дробленым грецким орехом, припорошив сахарной пудрой, воткнув пять свечей синего цвета.