Военврач (СИ)

- Ничего, таким как вы, будет полезно!

Со старшим прапорщиком - начальником столовой - отношения были непростые. Я не мог забыть, как он приготовил для инспекторов моего последнего кроля, который был предназначен для селекционного разведения, сказав мне, что кролик сбежал в степь! Это было как раз перед приездом командования. А госпитальный паёк он стремился урезать и свести к скудному однообразию.

Возвратившись в отделение, позвонил командиру госпиталя.

- Скажите, он кто - псих?

- Вчера был ещё невротиком, а сегодня больше похож на психотика!

- Ладно, позвоните дежурному по дивизии, в комендатуру, прокуратору, на взлётку. Далеко ему не уйти. Держите меня в курсе событий.

Через час звонок по местному телефону.

- Мне нужен начальник отделения! Говорит капитан Аленичев!

- Я вас слушаю.

- Выдайте мне справку, что я психически здоров!

- Мы такие справки не выписываем. Поедете в окружной госпиталь. Пройдёте ВВК, после этого вам и выпишут справку о здоровье! Возвращайтесь в госпиталь!

- Не вернусь, если не выпишете мне такой справки!

- Не выпишу!

- Я тогда подорвусь на минном поле в Грозном!

- Это ваше право. Справок не выдаём! Вы где сейчас?

- Я звоню из прокуратуры, подал жалобу на командира и на вас, что лишаете меня моих прав.

- Я вас ничего не лишил. Командир направил вас на лечение, выполняйте его приказ. Давайте обсудим этот вопрос не по телефону. Я сейчас подъеду и поговорим.

- Хорошо!

Вызвали дежурного водителя с УАЗиком, фельдшера-эвакуатора, взяли двух солдат-санитаров из приёмного отделения, укладку оказания неотложной помощи, простыни. Но, увы, капитан Аленичев покинул расположение прокуратуры раньше, чем мы туда приехали, сказал, что ему надо в комендатуру.

- А что мне делать с его заявлениями? - возмущался дежурный по прокуратуре. - Возбуждать или не возбуждать уголовное дело? Я их зарегистрировал.

- Вы что, не видите, что писал больной человек?

- Я то вижу, но это к делу не пришьёшь. Заключения ВВК о его психическом здоровье у меня нет. Дайте их мне, я подклею его заявления к истории болезни. А вам оставлю расписку и справку о его теперешнем психическом состоянии.

- Раз так, нате, берите.

- А если он ещё придёт, что мне с ним делать?

- Задержать или уговорить остаться. Но знайте, он вооружен холодным оружием - охотничьим ножом, будьте осторожны. Позвоните мне, мы подъедем.

Через час звонок повторился. Звонил капитан Аленичев, на сей раз с минного поля. Требовал всё туже справку. На что я заметил, что телефонные линии так далеко не заходят, пусть приходит после обеда в отделение за справкой. Проинструктировав персонал, ушёл отдыхать.

Капитан Аленичев появился под вечер. Грязный камуфляж, руки в ссадинах, на лице кровоподтеки. Появление повреждений кожи он объяснил тем, что перелазил через забор госпиталя, так как старший прапорщик не стал его впускать, сказал, что у него нет пропуска для входа. Мы его поместили в люкс, который состоял из палаты площадью пять квадратных метров, обитой изнутри стальными пластинами и с решётками на окнах (по генеральному плану это должна была быть госпитальная касса). Соседом у капитана был подполковник, приехавший командовать батальоном, но заболевший в дороге и под воздействием "голосов" ранивший в область печени контрактника из Дагестана. Теперь он периодически собирал камни и кирпичи, прятал под кровать, так как боялся вендетты со стороны его земляков.

На уговоры отдать нож ушло двадцать минут, на просьбу сделать "витаминный" укол ещё тридцать минут. Но на повторение витаминов капитан не соглашался. Достал из карманов самодельные металлические пластины, полулунной формы, с остро заточенными краями. Пришлось для подстраховки вызвать двух солдат с автоматами в бронежилетах и касках и выставить возле него индивидуальный пост наблюдения. После грозного "Товарищ капитан, я приказываю вам сдать холодное оружие дежурному по госпиталю в сейф для хранения!", он подчинился и сдал под роспись в книге выдачи оружия части свои амулеты и нож.

- Подчиняюсь, потому что уважаю вас, товарищ подполковник! А то мне капитан приказывает. А это что за солдаты стоят возле палаты?

- Это для охраны отделения. Объявлена команда "зелёный гранит", приказано усилить госпиталь.

- Да "зелёный гранит" - это угроза применения противником химического оружия. А у вас есть ОЗК и противогазы, товарищи солдаты?

- Так точно, товарищ капитан.

- А если боевики применят химическое оружие, как меня будут спасать, я с собой не взял?

- Не переживайте, у нас на складе на всех хватит. По этой команде со склада сестра-хозяйка получит все комплекты и выдаст вам. Спите спокойно!

Я ушёл домой, так как время было в районе 20.30. Но не успел зайти в квартиру, комендант общежития постучала в дверь.

- Вячеслав Иванович, к телефону, срочно, из отделения звонят!

Выяснилось, что капитан Аленичев набросился на автоматчика и попытался завладеть табельным оружием. Но солдат не выпустил его из рук.

- Всё, товарищ капитан, переводим вас в реанимацию. Там под контролем анестезиологов. И вам и нам будет спокойнее.

- Не хочу, не буду, не пойду. Вы не имеете права. Я не давал согласия на добровольную госпитализацию!

- Вы в армии или где? Вы должны сначала выполнить приказ, а потом можете его обжаловать.

Говорю медсестре сделать больному аминазин с димедролом.

- Нет ничего, Вячеслав Иванович. Всё израсходовали на вчерашнего параноика. Не могли успокоить его, он всю ночь по койкам бегал.

- Реланиум тогда.

- Его тоже нет.

- А что есть?

- Можно взять модитен-депо (пролонгированный нейролептик, который действует три-четыре недели) у его соседа подполковника, ему вчера жена принесла.

- Делайте, надо как-то успокоить его пыл.

Вызываю дежурного реаниматолога в отделение.

- Не возьмём. Пять раненых поступило. Сестры с ног валятся. Только операции закончились. А этот потерпит до утра. Дыхание свободное, самостоятельное, пульс в норме, давление стабильное! У вас тут психиатрия, вот и лечите своих больных.

- Он нуждается в индивидуальном посту наблюдения, фиксации, медикаментозной седации. У меня нет ничего, аптека будет получаться послезавтра. Пусть у вас полежит до утра, а утром вместе с первым бортом на Владик. Мне завтра в отпуск, буду его заодно сопровождать.

- Не возьмём. У вас тут решётки на окнах, а вдруг он вздумает у нас со второго этажа выпрыгнуть.

- Послушайте, в отделении двадцать пять больных, из них пять психотиков. Два в маниакальной стадии, три шизофреника. Сестре не уследить за всеми.

- Решайте сами свои вопросы. Детский сад какой то!

Сообщив командиру подробности отказа и возможные последствия, я получил добро на его перевод и через пять минут двое санитаров, с двумя солдатами из караула сопровождали в реанимацию больного, который пытался встать, зацепиться за перила, извиваясь из-под фиксирующих его простыней.

В реанимации его седатировали. Благо, с этим у них никогда проблем не было. Снабжение в первую очередь, что, в общем-то, и правильно. Но в три часа ночи он проснулся (дежурные врачи, видимо, нет), развязал простыни и голым спустился по простыням со второго этажа. Но его встретил исполняющий обязанности начмеда госпиталя - Апандий Абуталибович.

- Иду я в приёмное отделение. Думаю, дай посмотрю, как моя Марфушка (жена, врач эндоскопист) пьяных контрактников освидетельствует. Вижу - мужик из реанимации спускается, голый. Думаю, наверное, кто-то его застукал, сорвал ночь парню. Я ему говорю, "что, облом?". А он давай дёру. На своего не похож. Хорошо патруль догнал, привёл его. Он мне говорит: "Я больной из ПНО (психоневрологическое отделение). Не хочу лежать в реанимации". Отвели его в ПНО, дали чая согреться, он и уснул. Поднимаюсь я в реанимацию, проверить, как там наши ребятки - врачи дежурят. Спят голубчики! И медсёстры тоже. И раненые - все спят! А потом говорят мне: "У нас некому в реанимации дежурить, сутки через сутки заступаем, без выходных. Ничего, будут ходить ещё и дежурными по госпиталю, нечего расслабляться!".