Дневник нарколога

— Молодой человек, не поможете?

— Без проблем.

Артем кивнул и схватился за ее чемодан. Он оказался не просто тяжелым, он был неподъемным. Пыхтя и проклиная свою мягкотелость, взвалил на тележку. Чем же он набит? Книгами? Смешно. Золотом? Сомнительно. Двадцатипятилетний холостой Артем и близко не мог себе представить, какими товарами обеспеченная женщина может заменить себе отсутствие полноценной духовной жизни. Он побродил по дьюти-фри, послушал пререкания женатых мужиков со своими половинами и в который раз убедился, что победа достается слабому полу. Женщины, приятно возбуждаясь, расхватывали парфюм и товары ширпотреба, а их мужья выходили с пустыми руками. Со всех сторон звучало:

— Нужно все потратить. Не везти же евро домой.

— Зин, ну давай хоть джину купим.

— Васька, зачем тебе этот конструктор? У нас дома таких полно.

Артем плюхнулся на диванчик и забубнил себе под нос песню Шевчука: «Еду я на Родину. Пусть кричат уродина. А она мне нравится. Хоть и не красавица…»

До отлета оставалось полчаса. Сейчас всех пригласят в самолет и…

Грустный женский голос с сильным итальянским акцентом оповестил:

— Вылет задерьживается на польчаса.

Туристы зашебуршились. Прилететь на полчаса позже как-то не входило в их планы, приходилось пожертвовать чаепитием с любимыми пирожными. Через полчаса неожиданно выяснилось, что вылет задерживается еще на два часа. Это уже было серьезно и грозило смазать всю процедуру раздачи подарков. Еще через два часа бодрый мужской голос без малейших признаков акцента известил:

— В Исландии прорвало вулкан, и все воздушные коридоры закрыты.

Он так и сказал про вулкан — прорвало, как будто это была какая-то труба. Народ зароптал. Это уже было покушение на святое — восьмичасовой восстановительный сон. Тут же была организована инициативная группа в количестве пяти басистых теток, которые пошли качать права. Ответ не заставил себя ждать. Печальный женский голос с итальянским акцентом предупредил:

— Всэ, кто хочит пакинут территория аэропорта, звободны в звоих дейздвиях. Мы отмечаем визы и доззвидания.

Пассажиры посмеялись над эстонскими интонациями в слове «до свидания», но притихли. Все оставленные на произвол туристы начинают обустраиваться, но куда им до русских. С веранды аэропорта тут же притаранили пластмассовые столы, сдвинули скамейки, и русский дух нашел свой выход в великом и могучем. Естественно, пьянстве. Бутылок у всех было полно, времени тоже. В таком случае почему не отпраздновать? За одним столом братались, за другим подвывали: «Под крылом самолета о чем-то поет…» На третьем уже просто спали. Алкоголь значительно ускоряет время и вызывает прилив несвойственной человеку щедрости. Заготовленные коньяки и текилы, вискари и джины, ромы и вина как поленья летели в костер всеобщего веселья. А костер разгорался все сильнее. Кто-то уже боролся на руках, кто-то начал водить хороводы. Артем, не так давно посмотревший фильм «Парижская любовь Кости Гуманкова», решил также надавать самым колоритным типажам кликух и посмотреть за их действиями. Он сразу сообразил, что одним днем тут не обойдется.

Среди сильно пьющего русского контингента особо выделялся один, которого Артем назвал Гопник. Гопник жил в его гостинице и дал возможность разглядеть себя лучше остальных. Это был 50-летний малый в альпинистской куртке лимонно-желтого цвета со светоотражающими полосками. Такие куртки носят укладчики асфальта и дорожные рабочие. Он ходил по Римини с пакетом вина в руках и еще удивлялся, почему все продавцы сразу узнавали в нем русского.

— Твой пакет вина лучше любого бэйджика, — хохотал Артем, — хоть бы ты уж с бутылкой ходил.

Ему было стыдно за соотечественников. Он начинал понимать фразу: и чтобы на отдыхе вокруг меня ни одной русской рожи не было. Гопник перманентно спал. Естественно, задутый. Он спал везде: на стульях в кафе, на скамейках в парках, а один раз Артем увидел его спящим прямо на земле, причем левая половина его туловища лежала на лужайке, а правая на тротуаре. Гопник не придумал ничего лучшего, чем уснуть прямо на автобусной остановке Римини — Сан-Марино, живописно расположившись между окурков и другого мелкого мусора. Удивительно, но все сходило ему с рук.

Так вот, Гопник в зале ожидания укушался вином так, что закемарил на массажном кресле. Тут же нашелся шутник, который кинул 1 евро в щель, и кресло заходило ходуном. Эффект превзошел все ожидания. Гопник заверещал неожиданно тонким голосом и свалился на пол. С пола поднялся уже разъяренный монстр.

— Кто? — обвел он всех налитыми кровью глазами.

На него не обратили внимания, и тогда, снова забравшись в кресло, он предался радостям массажа в течение положенных трех минут.

Лучше всего было детям, они весело носились по зданию аэропорта или хвалились своими гаджетами. Белобрысый парнишка лет десяти в маскировочных штанах, увидевший среди пассажиров свою училку по английскому, прикрыв ладонью трубку, звонил в Москву:

— Леха, передай пацанам, завтра английского не будет. Отвечаю. Серая Шейка от меня в двух шагах. Передай, чтоб не учили. Я реально вижу Серую Шейку, она в двух шагах от меня и клеит какого-то баклана.

Девочка, тоже в районе десяти лет, рассказывала подруге по телефону, повторяя мамины интонации:

— Номер ужас. Холод собачий. Представляешь, у них не принято топить. Простыни несвежие. На стенах плесень. Из унитаза пахнет какой-то гадостью. Открываем дверь, а там жужелица! Хотели переехать в другой номер, а там доплата 70 евро в сутки. Ужас!!!

Скорбный женский голос на плохом русском пробубнил:

— Сегодня вылет невозможен. Закрыты все аэропорты Европы. Сохраняйте спокойствие. Вас развезут по гостиницам.

Ропот накрыл пассажиров, как грозовая туча.

— Они что, раньше этого не знали?

— Разве можно так издеваться над людьми?

— Немцев с англичанами, наверное, уже отправили. А мы, как всегда, крайние.

Женщина, заснувшая на ленте багажного транспортера, все никак не хотела вставать.

— Ах, оставьте меня, — томно повторяла она, переворачиваясь на другой бок.

Другая тетка задумчиво спросила:

— Заплакать, что ли?

Третья, пожилая блондинка, округлила глаза, и стало ясно, что сейчас она скажет глупость:

— А куда же смотрит ООН?

— В противоположную сторону, — угрюмо сострил Артем.

Субтильный паренек лет двадцати семи в круглых очках неожиданно заверещал:

— Все, больше никуда не поеду! Никогда! Ни за что!

Артем его отметил и окрестил Ботаником. Туристы получили обратно свой багаж и пошли рассаживаться по автобусам. В гостиницу ехали молча, сил больше ни у кого не было. На окраине Римини турье высадили возле третьеразрядной гостиницы, и началось.

— В нашей гостинице только двадцать мест, — оповестил всех сонный портье. Как ни странно, по-русски.

— А нам куда? — зароптало большинство, справедливо полагая, что ему вряд ли светят эти номера.

— Мест только двадцать, — перекрыл гул пожилой портье, — а остальных по всяким забегаловкам расселят. Там даже горячей воды нет.

— Я не могу без горячей воды! — зашелся в истерике Ботаник.

— Научишься, — утешил его портье, — и зубы будешь пальцем чистить, и волосы пятерней причесывать. Кто с детьми?

Поднялось пять рук.

— Я с дитем! — закричал турист Атанбаев и показал на пятнадцатилетнего детину выше его ростом.

— О такой лоб только поросят бить, — недовольно загудела толпа, — не давать им номера.

— А мы молодожены, — заверещала молодая парочка.

— Все молодожены.

— А у нас свидетельство о браке есть.

— У всех свидетели есть.

— Меня уволят с работы, — заскулил Ботаник, близкий к нервному срыву.

— Так тебе и надо.

— Мне нужен одноместный номер, — не унимался Ботаник, — у меня слабая нервная система.

Он попытался схватить ключ со стойки. Высокая плотная шатенка в меховой накидке ударила его ладонью в лоб. Ботаник упал. Немного подумал и зарыдал.