Диамант (СИ)

— Так чего же ты теперь удивляешься, что тебе преследуют люди Заики. Это ты его деньги тогда снял, — покачал головой Вадим.

— Я не спрашивал, чей был тот баул, — улыбнулся Виталик. — И за столом в купе со мной сидели не эти ребята. Я тех узнал бы, а этих впервые вижу. А на очной ставке они меня не признают.

— Почему это? — удивился Вадим.

— По кочану да по капусте, — хмыкнул Виталик.

Он не обязан всем рассказывать, что да как — не узнают и все.

— А от слов, которые тебе сказал, открещусь. Свидетелей у нас нет.

— Да не собираюсь я тебя никому закладывать, — улыбнулся Вадим. — Я и имени твоего не знаю, ежели чего. Ты мне нужен для другого.

— Для чего? — удивился Виталик.

— Помощь нужна в одном деле. И кроме тебя, обратиться больше не к кому. Да и смысла особого не вижу.

Он совершенно не ожидал такого поворота разговора. Он даже морально приготовился к тому, что его начнут шантажировать или денег требовать. Но просить помощи. У него? У молодого капризного ловеласа? Женского угодника?

========== Глава 15 ==========

— Ты в курсе, что госпожа Войцеховская успешно делает деньги на знакомствах? — спросил Вадим.

В ожидании ответа, желательно честного, он взял из вазочки с фруктами абрикос и надкусил его.

Виталик неопределенно пожал плечами. Знал — не знал. Но какое отношение это имело к нему?

— Россияне не любят платить за секс, но секс при этом очень уважают, — констатировал Вадим, видимо, прочитав где-то это выражение. — Ты ведь подозревал, догадывался, не глупец же, что тебя Мила держит не только для удовлетворения своих сиюминутных потребностей.

Виталик кивнул. Догадывался — не догадывался. И что с того?

— А причем здесь это? — спросил он, не выдержав. — И какое отношение секс имеет к моим преследователям? Я все же надеюсь, что моим, — он сделал ударение на слове, — а не моей спутницы.

— Никакого, — хмыкнул Вадим, — казалось бы.

Взяв другой абрикос и разломив его напополам, он вынул косточку из него, но есть не стал — половинку подвинул Виталию. Они оба так и не прикоснулись к коньяку — видимо, разговор слишком напряженный, и после него надо расслабляться, а не до него.

— А почему у Заики такое странное погоняло? — спросил Виталик. — Он что, заикается?

Видим расхохотался.

— Ага, заикается, как же. Говорит всегда много, важно, с чувством собственной значимости, как кандидат в депутаты на предвыборной компании, — сказал он. — Это не погоняло, а фамилия, в которой крючок над буквой «и» вымарали.

— Зайка, что ли? — не понял его Виталик.

— Так и есть, — снова расхохотался Вадим. — А теперь представь здорового бугая с такой детской фамилией.

— Какие проблемы? — фыркнул Виталик. — Пошел и сменил фамилию на ту, которая нравится.

Он взял бокал в руку, выпил залпом коньяк и закусил половинкой абрикоса.

— Как ты, например?

Видим тоже выпил коньяк залпом и тоже съел свою половинку.

— Как я, — кивнул Виталик. — Перед устройством на работу, я сменил не только фамилию, но и имя, и отчество. Все по закону — теперь это мои фио. Я законопослушный гражданин — мне достаточно проблем с быками.

Вадим коротко покачал головой, соглашаясь, что все можно поменять, а имея деньги, то очень быстро.

— И лицо можно изменить, — добавил он.

— И лицо, — снова кивнул Виталик, очертив рукой овал. — Недешево мне обошелся мой новый фейс.

— А ты не боялся, работая наладчиком с таким-то лицом, пальчики повредить? — спросил Вадим. — Чувствительность потерять?

— Нет, — рассмеялся Виталик. — Ты ведь тоже не опасаешься ручками с маникюром в моторы машин залезать. Я работаю ушами, то есть прислушиваюсь к шелесту листов, дрожанию голоса, неожиданным интонациям. Пальчики мне, по большому счету, ни к чему, разве только колоду по полу технично рассыпать, чтобы вовремя избавиться от лишака.

— А я хоть и не работаю на слух, — хмыкнул Вадим, —но тоже не опасаюсь. Я в новые моторы, как правило, заглядываю, а они не требуют ремонта и моих рук. Ладно, что-то мы не о том говорим.

— О чем надо-то? — спросил Виталик. — Говори…

Вадим кивнул. Снова налил в бокалы коньяка, подкинул две сливы в руках, одну отдал Виталику.

— После того, как сайт Милы стал достаточно популярным, она перешла к организации кинки-вечеринок, — сказал он.

— Что за кинки? — не понял Виталик. Он первый раз слышал о таких мероприятиях. На обычных вечеринках, проводимых для клиентов, бывал и не раз. Ему вообще не нравились эти разговоры про секс. Конечно, он женщин любил, но вот говорить об этом публично нет.

— Кинки от английского слова «эксцентричный», — уточнил Вадим. — Подобные мероприятия давно стали фишкой многих европейских столиц: Берлина, Парижа. А у меня есть предубеждение против таких вечеринок — мне кажется, что на них приходят только извращенцы, озабоченные, и все там обязаны заниматься сексом.

Виталик внимательно посмотрел в глаза Вадиму — тот не выдержал его пристального взгляда и отвел взор.

«Ни этого ты боишься, дорогой друг, а примерно того же, что и я, пока находился под пятой госпожи Войцеховской, — подумал Виталик. — Продаст она тебя какой-нибудь сексуально неудовлетворенной дамочке и, пиши, пропала твоя свобода. А вырваться ты не можешь… Почему?»

Виталий неожиданно занервничал. Почему Вадим не может избавиться от опеки Людмилы Ивановны? Чего боится? Явно не секса…

— Бывал я на подобных мероприятиях. Тогда они назывались несколько по-другому. На самом деле все там не так, как тебе кажется. Люди приходят отдохнуть, пообщаться, повеселиться. Я или ты, например, в клуб за тем же самым ходим — добавь еще, снять девочку на ночь. На секс-вечеринках все то же самое, только понравившуюся девочку не надо никуда вести, а сексом можно заняться прямо на месте. Но при этом, точнее до этого грамотный лектор правильно поставленным голосом прочитает тебе лекцию о сексе с возбуждающими слайдами, проведет тренинг, ну и за билет тебе придется заплатить некоторую денежку. Заметим, на входе платят все, включая организаторов, лекторов, психологов, а не только непосредственных участников вечеринки, так как потом каждый может стать…

— А я могу отказаться от секса, если меня не возбуждают обвисшие груди престарелой мадамы или ее живот-фартук? — перебил Вадим Виталика.

Тот в ответ громко рассмеялся, скорее напряженно, чем весело.

— Таких, как ты описал, на подобных мероприятиях не бывает, — ответил Виталик. — Мамочка тщательно следит за тем, кому разосланы приглашения. Зачем ей проблемы и недоразумения — люди приходят для того, чтобы в раскрепощенной обстановке и в откровенных нарядах себя показать и на других посмотреть. А если смотреть не на что? Или взгляд вызывает лишь отвращение? Ее бизнес может пострадать. Хватит пороть туфту. Признавайся честно, зачем меня позвал.

Вадим хмыкнул и, усмехнувшись, потер тыльной стороной ладони подбородок — так обычно ему подавали маячок, если партнер блефовал.

— И я о том же, — сказал Виталик. — На слух работаю. Мне кажется, ты об этом несколько запамятовал. Голосок твой сладкий не те интонации стал выдавать.

— Захотел убедиться, что ты — это ты, — снова хмыкнул Вадим.

— Убедился? — спросил Виталик. — Что дальше? В карты я больше не играю.

Они не были знакомы лично до встречи на яхте, но о похождениях друг друга были много наслышаны.

— Лжешь, — опять хмыкнул Вадим и налил в бокалы коньяка. — Я видел, как ты свой проигрыш ровно по семь пятьсот, разделил между дамами, чтобы никому не было обидно. Копеечка в копеечку. Это ты называешь «не играешь»?

— Случайно получилось. Мастерство не пропьешь, — фыркнул Виталик. — Я сейчас швейные машинки настраиваю, на кошках, так сказать тренируюсь.

— Мила сослала? — поинтересовался Вадим.

— Определила, — кивнул Виталик. — Сказала, что за Танечкой я буду, как за каменной стеной. А что мне еще надо?

Вадима так и подмывало спросить, а куда тот потратил миллионы из саквояжа. Но и без ответа Виталия прекрасно понимал, начни он их тратить, сразу бы вышли на него секунданты Заики. Кто-нибудь да донес бы. Так же, как и играть в карты — таких катал, как Виталий, не так уж и много. И пусть лицо он сменил, но руки, манеры, голос остались прежними — горбатого могила исправит. Лежат лямы в потаенном местечке до лучших времен. Долежались бы. А то знавал он одного старичка из Одессы — старыми, еще до реформы шестьдесят первого, несколько чемоданов хранил.