Обнажая нежность.com (СИ)

Дни летели со скоростью света, а ночи, одна за другой, менялись быстрее, чем я успевала моргнуть. Время никого не щадит, даже не акцентируя свое внимание на раны, оставленные им же чуть раньше.

Тело все так же ломило от его ссадин, только казалось, что я уже не чувствую эту боль. Это не было похоже на иммунитет, это было что-то другое. Наверное, именно это чувствуют люди, когда в них что-то перегорает. Я ощущала в себе крохотный комок пепла, который еще слышно развивался от моего дыхания.

***

Прошла неделя.

- Мари, прости, не получается выехать раньше следующего вторника.

- Ну, - я тяжело вздохнула, - ты же обещал!

- У меня мероприятие. Не могу его перенести.

Мне казалось, что жизнь вокруг меня остановилась. Люди работали, учились, а я что? У меня отпуск с открытой датой, и его окончание даже мне неизвестно. Я настолько вжилась в роль брошенной и обиженной девушки, что не желала что-либо менять. А уж тем более, возвращаться в родные края.

- Что ж, будет время – приезжай.

Своего верного друга Макса я ждала с самого приземления в аэропорту Биарриц-Англет-Байонна [6]. Мне не хватало поддержки, тепла, и его компании, чтобы не было слишком тоскливо. Но, как выяснилось, у него есть дела поважнее.

О Мишеле я старалась не думать, но, каждую ночь, каждую свободную минуту он посещал мои мысли и был рядом, будто наяву. Иногда мне казалось, что я сошла с ума. И сейчас мне место не на берегу океана, а как минимум, в психбольнице с белыми и мягкими стенами. Там бы меня «кормили» транквилизаторами и нейролептиками, чтобы каждый мой прожитый день был как в тумане. От всех этих препаратов мысли бы сумбурно оседали на дно стакана с чаем, и больше я не думала бы о человеке, который довел меня до этого состояния. А спустя годы у меня разовьется инволюционная меланхолия, благодаря которой я буду частенько пытаться свести счеты с жизнью, и бредить наяву. Романтика.

Каждый вечер я проводила в кафе, неподалеку от маяка. Он мне казался каким-то загадочным, хотя, в нем не было ничего особенного. Но, что-то в нем было, потому я могла смотреть на него часами. Он был, так же как и я одинок, но, перед ним было целый океан, который резво бился о скалы с неистовой силой. Смотря на такую красоту, перестаешь думать обо всем, утопая в воспоминаниях и мыслях о том, что ты именно здесь и именно сейчас.

- Bonsoir, Mary. [7]

Расширив глаза от удивления, я начала:

- Преследуешь меня?

Он сел напротив, отчего, застал меня врасплох. Я вовсе не была готова к выяснениям того, чего не существует в природе. Фантаст из меня никакой, именно поэтому я более не лелею наивные грезы о том, чего никогда не случится. Его взгляд излучал боль и тревогу, отчего, стало не по себе.

- Что тебе нужно от меня? – меня убивало его молчание.

- Позволь мне все объяснить? Мне столько нужно тебе сказать.

- Знаешь, - я сделала глоток красного вина из бокала, - я все видела сама, поэтому, не утруждайся. В этом нет смысла. И почему, почему ты снова появился в моей жизни? Кто тебе дал на это право?

Он был разбит. Я, наконец, смогла посмотреть на себя со стороны. Ведь именно так я выглядела месяц назад, убиваясь по нему дома, и не находя себе места среди четырех бетонных стен. Именно так же жалко я выглядела в глазах своих родителей, которые не могли вовремя подобрать нужные слова для утешения. Сейчас же, я чувствую себе прилив сил, и не позволю ему сломать меня еще раз.

- Мари, ты все неправильно поняла, - он пытался взять меня за руку, но я отдернула ее.

- Хм, дай угадаю? Наверное, ребенок не твой, а она – твоя сестра? Так?

Я смеялась над ним, я давила его, как таракана. Я мечтала, чтобы он захлебнулся собственной желчью, как и я когда-то. Мне хотелось, чтобы он знал, что такое настоящая боль. Мы ловко поменялись ролями, и именно я сейчас была тем тираном, который, казалось, мог управлять всем миром.

- Прошу, уйдем отсюда? Туда, где ты вдоволь сможешь напиться моей крови, без лишней публики.

Осмотревшись по сторонам, я обратила внимание, что все посетители смотрели на нас, вытаращив свои глаза. Им повезло хотя бы потому, что мы говорили по-русски, поэтому, они плохо понимали, из-за чего весь этот сыр-бор. Я же снова почувствовала себя несостоявшейся актрисой.

- Как же ты жалок, - я фыркнула, и, схватив почти целую бутылку вина, вышла прочь из кафе.

Ветер усиливался, и казалось, вот-вот начнется проливной тропический дождь. Я шла, сама не знаю, куда. Меня вели ноги в сторону маяка, где еще днем я заметила лавку. Волны с бешеной частотой бились о скалы, и от этого холодок пробежался вдоль позвоночника.

- Мари, постой же! – он шел где-то позади меня.

Я делала вид, что не слышу его, стараясь выветрить все мысли, чтобы не было мучительно больно потом. Хотя, теперь точно будет больно. Он нарушил своим присутствием мой покой. Он снова будет давить на мои самые больные точки, наслаждаясь каждой гримасой на моем лице. Я еще раз убеждаюсь в том, что он – садист.

Наконец, я присела на лавку, осматриваясь вокруг. Небо было черное, а белые волны безжалостно повторяли свой маршрут к песочному берегу снова и снова, забирая в свою пучину остатки солнечного дня. Хотелось слиться с ним воедино, и разбиться о камни, чтобы потом еще месяц обсуждали полоумную, русскую девушку-суицидницу по новостям.

- Зачем ты снова ворвался в мою жизнь? – я сделала глоток прямо из горла. – Что тебе еще от меня нужно?

- Я испугался. Как минимум, я не мог подойти к тебе уже неделю, позволяя себе наблюдать за тобой издалека.

- Знаешь, таких «наблюдателей» как ты могут и посадить за решетку, чтобы неповадно было.

- Ты все неправильно поняла, Мари.

- Ну, так объясни мне, непонятливой?

- Я не женат, - он глубоко выдохнул.

- Поздравляю, - я оценивающе покачала головой. – Она твоя сестра, так ведь?

- Нет, - он опустил свой взгляд вниз, - она – мать моего ребенка. Мы не женаты.

- И где же ты проводил те дни, когда не оставался ночевать со мной? Колыбельную читал до рассвета?

Он был омерзителен, и от одного только его вида меня воротило.

- Ты все слишком преувеличиваешь!

- Да? Ну, хорошо хоть то, что не усложняю.

- Пойми, мне нужна только ты, слышишь? Через пару дней прилетает Ольга, и я ей все расскажу.

- Только сейчас? Мы столько времени прикидывались парой, - я изобразила пальцами невидимые кавычки, - а ты ей так ничего и не сказал?

- Мне потребовалось достаточно много времени, чтобы понять тебя, и твои желания.

- Очень интересно знать, какие же у меня желания?

Невооруженным глазом было видно, как тяжело ему дается этот разговор. Сейчас я не была той прилежной девочкой, которая ходила изо дня в день за ним по пятам, я стала взрослее. Обида не позволяла взять себя в руки, и именно поэтому я не могла быть той уравновешенной, которую он во мне запомнил. Мне хотелось крушить, ломать и самое главное – разбить бутылку о его голову. В последнем случае меня что-то останавливало.

- Ты, - он подбирал правильные слова, - ты не такая. Сейчас все бегут за деньгами, стараясь не опоздать на последний поезд в виде миллионера в возрасте. А тебе не важны деньги, ты умеешь любить и чувствовать по-настоящему, без фальши и лжи. Пойми, Мари, - он все же взял мою руку в свою, - я безумно ценю все то, что ты для меня сделала.

Иногда меня посещали мысли, что эта черта во мне уже не как гордость, а скорее как недостаток, в который тыкают пальцем изо дня в день. Я обязательно должна быть с силиконом в сиськах, с ботексом в губах, характером, как у последней стервы, а самое главное – муж у меня должен быть такого же возраста, как и мой дедушка.

- Я почти на все сто процентов уверена в том, что твои слова – очередная ложь, которой ты меня так ловко кормишь.

Сердце вновь кровоточило, источая новую порцию вязкой, красной жидкости, которая неторопливо сползала на песок. Руки были в красных разводах, но, никто не видел этого, кроме меня. Я же чувствовала запах железа на губах, и мечтала лишь о том, чтобы все это скорее прекратилось.