Обманы зрения (СИ)

Со стороны желтого, украшенного по крыше статуями старинного здания, стоящего за Базиликой, вприпрыжку несся ещё один тёзка великого святого, придерживая на ходу грозившую слететь полотняную кепочку.

Он с разбегу кинулся было извиняться за свое отсутствие, но Ада жестом попросила его замолчать.

— Выздоравливай, дорогой товарищ Ромашов! — торжественно пожелала она в трубку. — Поправляйся, значит! А я тем временем попробую поднять больно упавший уровень кофеина в организме, да отправлюсь помаленьку дальше осваивать просторы прекрасной Италии.

— Давай-давай, осваивай. Потом отчёт о проделанной работе предоставишь, — Антон сильно закашлялся.

— Ну, пока! Лечись как следует! — улыбнулась Ада и захлопнула крышку телефона. Она не любила долгих прощаний.

Кафе, куда ее завёз весёлый итальянец, располагалось довольно далеко от центра города и оказалось маленьким, темноватым и вообще выглядело не так, чтобы очень. Аде хотелось посидеть на улице, но столиков около сомнительного заведения не было. Разочарованная, она уже хотела попросить Антонио отвезти ее куда-нибудь в другое место, но тот, предвосхитив такую просьбу, быстро зашептал ей:

— Не стоит ехать куда-то ещё, синьора. Поверь мне, здесь лучший в Падуе кофе. А какие торты печёт хозяйка! — он поцеловал кончики своих пальцев и добавил: — Я их ем уже лет двадцать — и они всё вкуснее и вкуснее! — И дальше, без паузы: — Я могу отлучиться минут на пятнадцать?

Отлучайся, Бог с тобой! Ада, усмехаясь, прошла в тускло освещенный зальчик, всерьёз подозревая, что пройдохе-водителю просто понадобилось побывать в этом районе.

Печальный худой хозяин кафе принял у нее заказ с таким видом, как будто ему предстояло расстаться с самым дорогим, что у него было в жизни. Через несколько минут он поставил на ее столик тарелку с изрядным куском сырного торта, крошечную кофейную чашечку и высокий запотевший стакан воды.

Ада удивлённо смотрела на влажный стакан — уж что-что, а воду она точно не заказывала. Потом она подозрительно заглянула в чашку и изумилась: на ее донышке плескался ровно один глоток тёмно-коричневой жидкости. Значит, говоришь, лучший кофе в городе? Ну, вернёшься ты, мошенник! Мало не покажется, это уж точно.

Ладно, как там говаривал Козьма Прутков? «Лопай, что дают»? Ада осторожно сделала малюсенький глоток, после которого микроскопическая порция напитка уменьшилась раза в два.

Эффект превзошел все самые смелые ожидания. Обжигающе-горячая жидкость взорвалась во рту пронзительно-тягучим насыщенным вкусом. До Ады сразу дошло, зачем ей принесли непрошенную воду, и она быстро отхлебнула из тяжелого стакана. Ощущения были потрясающие. Глаза мгновенно распахнулись, кровь, казалось, закипела в сосудах, согрелись заледеневшие ещё в холодном соборе руки и ноги. После второго глотка, опустошившего чашку до донышка, появилась приятная уверенность в том, что ей вполне по силам прямо сейчас обойти пешком весь город, побывать во всех музеях, а потом самостоятельно отправиться бродить по дорогам провинции Венето. Вполне возможно, босиком!

Голод стал прямо-таки волчьим. Ада энергично управилась с куском вкуснейшего торта. Затем с аппетитом сжевала сложный семиэтажный бутерброд на домашнем сером хлебе с настоящей домашней же ветчиной, салатом, соусом, сыром и ещё Бог знает с чем. После этого стала приглядываться к серьёзному куску лазаньи, который уплетал дяденька за соседним столиком. Может, себе тоже попросить такую красоту?

За этими приятными размышлениями ее и застал вернувшийся с десятиминутным опозданием водитель. Его появление напомнило Аде, что, собственно, конечная цель ее путешествия не находится в этом милом кафе — кто там посчитал его маленьким и тёмным, не особо опрятным и вообще сомнительным заведением? Наверное, какой-нибудь болван.

— Сейчас, Антонио, я только ещё кофе выпью, и мы сразу поедем. Ты сам-то будешь?

Стоящий неподалёку хозяин, не глядя на Аду, уныло пробормотал что-то по-итальянски и отвернулся.

— Что он сказал? — поинтересовалась она.

— Он спросил, здоровое ли у тебя сердце, — охотно объяснил Антонио. — Те, кто пьет много приготовленного им кофе, должны иметь сердце, как у космонавта. Ты, судя по всему, на его кофе запала, так что предупредить не мешает.

— Сердце у меня отличное, просто золотое сердце, и нервы, кстати, стальные, — с намёком ответила Ада. Чичероне намек понял, перестал болтать и немедленно заказал две чашки волшебного напитка.

Через десять минут их «Фиат» вовсю катился по залитой мягким осенним солнцем дороге, петляя между поросшими лесом холмами, расчерченными по линейке виноградниками и живописными деревушками. Перед одной из них машина свернула и поехала по прямой, обсаженной высоченными пирамидальными тополями, неширокой аллее.

Ехали медленно, дорога была вымощена розовой потёртой брусчаткой, и машину немилосердно трясло.

— Потерпи, мы уже почти приехали, — сосредоточено объезжая выбоину на дороге, проговорил Антонио.

— У них что, денег нет дорогу заасфальтировать? — лязгая зубами, поинтересовалась Ада.

— Ты что, это же круто, такая дорога! — искренне удивился ее вопросу водитель. — Ей же неизвестно сколько лет! Может, еще от древних римлян осталась!

— Вот-вот, и с тех пор ни разу не ремонтировалась, — пожаловалась Ада, чуть не прикусив язык.

— У нас, если у кого такая дорога есть, то он ей гордится, бережёт. И гости не ворчат, что трястись приходится, только завидуют.

— М-да, тут, несомненно есть чему позавидовать, — саркастически заметила Ада, живо представив себе какую-нибудь «Феррари» или «Ламборджини», цепляющую пузом за древнюю брусчатку, и ее водителя, немилосердно завидующего хозяевам чудо-дороги. Интересно, в каких словах он потом выражает им свое восхищение?!

Наконец, антикварное шоссе упёрлось в ажурные кованые ворота самого внушительного вида. Антонио что-то прочирикал в переговорное устройство, и тяжелые створки, хорошенько подумав, начали неторопливо открываться. У входа никто не появился, лишь внимательные объективы камер слежения бесшумно поворачивались, разглядывая прибывших гостей.

Антонио аккуратно проехал через ворота и сразу повернул направо, объезжая могучие кипарисы, росшие плотной стеной и закрывавшие от посторонних глаз территорию усадьбы. Дорога шла по довольно большому кругу, всё время забирая влево. Тёмные кипарисы сменились ярко цветущими кустами гигантского гибискуса, затем зеленая стена закончилась. Дорога вынырнула к ступеням огромного старинного особняка, чьи светлые стены были заплетены плющом и вьющимися розами, а ставни на окнах с маленькими чисто вымытыми стеклами в частом переплете рам были открыты настежь. На большой круглой площадке перед входом громко журчала вода в сером каменном фонтане. За фонтаном, в окружении пышно цветущих клумб, расходились тщательно подметенные и посыпанные песком дорожки.

Внизу у ступеней стоял солидный высокий господин в тёмно-синем строгом костюме, хорошо начищенных ботинках и при солидном галстуке. Рядом с ним переминался с ноги на ногу кругленький лысоватый коротышка, чем-то отдаленно напомнивший Аде ее любимого Дени де Вито. Бело-серый рябенький пиджак сидел на нём криво, брюки были длинноваты, яркий шелковый шейный платок и вовсе выглядел как пародия.

Ада хихикнула.

Машина тихо прокралась по противной брусчатке, ставшей после ворот лишь чуть ровнее, и плавно остановилась, не доезжая фонтана. Представительный джентльмен уверенно и быстро приблизился и с полупоклоном распахнул заднюю дверь. Лысенький шибзик тоже засуетился, подскочил поближе и подал разглядывающей его Аде руку с неожиданно длинными наманикюренными ногтями. Ничего не оставалось, как опереться на предложенную ладонь и выйти из машины.

На окруженной высокими деревьями площадке было совсем безветренно. Солнце припекало не по-осеннему, и Аде немедленно захотелось снять пиджак. Но коротышка крепко вцепился в ее руку и, похоже, собрался разразиться приветственной речью. Ну не славно ли? Кстати, интересно было бы узнать, а это вообще кто?