Внучка, Жук и Марианна

— А, ты насчет собаки-то… — Петруничев выжидательно посмотрел на Асю. — Слушай, может, к себе заберешь пока? А то пропадет пес. Его ж кормить надо?

— Да не знаю, попробую… — Ася поднялась со стула. — Только он очень самостоятельный. Если не захочет пойти, то и не пойдет. Ну, я тогда буду приезжать кормить его.

— Ну, добро, давай я тебе позвоню, если что! — Петруничев кивнул, показывая, что разговор закончен.

Выйдя на улицу, Ася побрела в сторону Ленинградского. На душе было тягостно — про Ста-са ничего не узнала, а ведь с ним могло случиться что-то ужасное. И еще жена эта… Появилась, как черт из коробочки, как бабушка говорила. «А ведь ты решила, что он не женат, ведь решила же, — сама себе попеняла Ася. — Как будто бывают мужчины в таком возрасте совсем, абсолютно свободные… Размечталась, дуреха. Не бывает таких мужчин, даже если тебе этого очень хочется».

Арчи терпеливо лежал на таявшем тонком льду, ждал. Из подъездов выходили и входили в них разные люди, приехал и долго рычал во дворе мусоровоз, опорожняя контейнеры, подъезжали и уезжали автомобили, но на место, еще недавно занятое джипом Стаса, никто не претендовал. Наверное, все знали, что место занято.

Ближе к обеду стали появляться дети — с рюкзаками и ранцами, в сопровождении бабушек, мам или нянек. Видно, младшеклассники закончили занятия. Арчи, прикрыв глаза, следил за ними и вспоминал своих — мальчика Илюшу и девочку Настю. Их лица уже почти стерлись из памяти, но вот голоса, смех и запах он и сейчас узнал бы без труда. Впрочем, с голосами можно было и напутать. За то время, что прошло с того горестного момента, когда он выскочил из вагона электрички, он много раз издалека ловил на улицах похожие голоса детей, подбегал с замирающим от счастья сердцем, но, приблизившись, тут же понимал: ошибка, запах был чужим, хотя голоса очень похожи.

Некоторые дети пугались большого рыжего пса, в страхе прижимались к взрослым, и тогда те грозно кричали на него, а иногда даже и замахивались сумками, зонтами. А другие, обычно самые маленькие, сами подбегали к нему, особенно мальчишки, пытались обнять, погладить. Тогда матери прикрикивали уже на них, оттаскивали за руку.

Арчи открыл глаза, приподнялся. Прямо к его носу подскочил лохматый щенок-подросток, заливисто залаял, размахивая хвостом и тряся нелепыми висящими ушами.

— Привет, как жизнь! Я гулять вышел, — сообщил щенок. — А ты чего тут лежишь, пошли побегаем?

Арчи оперся на здоровую лапу, обнюхал маленького нахала. Он редко разговаривал с малышней, в стае в этом не было никакой необходимости, его и так все понимали без слов. Да и отвык он от пустопорожних разговоров. Но этот, похоже, не отвяжется, общительный пацан.

— Не могу, — хрипло от долгого молчания пролаял он, — видишь, караулю место.

— А чего его караулить? — удивился щенок. — Тут же машины стоят, а твоей сейчас нет. Пошли, а то мне одному скучно! Ну, пошли!

— Робин! — визгливо закричала подходящая к ним женщина в теплой куртке и ярком шарфе на голове. — Отойди от этой собаки, она приблудная, еще заразишься чем-нибудь! Фу, я сказала! Кому я сказала, фу!

Щенок отскочил, припал к земле, весело скалясь на Арчи, словно говоря: ну вот, видишь, какая тетка глупая, айда со мной! Но женщина подошла, бесцеремонно схватила его за ошейник и поволокла в сторону. Щенок обиженно завизжал, тряся передними лапами в воздухе, но вскоре замолк, скорее всего, нашел другой объект внимания.

Со стороны мусорных контейнеров, подскакивая боком и кося хитрым выпуклым глазом, к Арчи долго подбиралась ворона — из чистого любопытства. Ничего съедобного вокруг него не было. Но ворона все же подскочила, покрутила сизым клювом.

Арчи переложил затекшие лапы, вытянул шею.

— Да чего-чего, я же ничего, — забеспокоилась ворона, слегка подавшись назад. — Я тут мимо, так просто…

Неуклюже проковыляла обратно к мусорке — ничего интересного, собака лежит, да и все.

Когда синие тени от кустов стали совсем короткими, из-под них нарисовалась кошка. Села под низкой веткой, демонстративно вылизала лапы: мол, я тут хозяйка, а ты никто и звать никак. Арчи маневр понял, прикрыл глаза, словно задремал. Но кошка не успокоилась, походила кругами, вспрыгнула на крышу полуразбитого, некогда ярко-оранжевого домика на детской площадке, посидела там, потом спрыгнула, подошла ближе.

— Ну, чего тебе? — брехнул Арчи вполголоса. — Чего ходишь кругами?

— Да ничего! — сверкнула зелеными глазами кошка. — Лежи себе, не переживай. Я хожу, гуляю.

— Гуляет она, — усмехнулся Арчи. — Небось уже всю информацию по двору собрала.

— Да нужен ты мне, пес! — Кошка отвернулась, прищурилась. — Откуда тебя принесло в наш двор? Своего нет, что ли?

— А тебе какое дело? — Арчи ситуация начала веселить. — Ты что, домоуправ тут?

— Еще чего! — фыркнула кошка, снова подняла лапку, полизала. — Просто мы чужих не любим, шел бы ты…

— Да я не чужой… — примирительно сказал Арчи. — Тут Хозяина моего машина стояла, вот лежу, жду.

— Хозяина, говоришь? — Кошка недоверчиво скосила взгляд. — Что-то не припомню я, чтобы у него пес был… Или он тебя из дому не выводил?

— Я недавно у него, — туманно объяснил Арчи. — Приедет, сама увидишь.

— Ну ладно, лежи пока, — величественно разрешила кошка. — Не безобразь, у нас тут дворник есть, Рустам, если что, он и метлой может.

— Да ладно. — Арчи снова положил голову на лапу. — Я порядок знаю.

Кошка с чувством выполненного долга не спеша пошла к подъезду, выписывая лапами замысловатую веревочку. Хвост торчал трубой.

Начинало припекать, Арчи чуть сдвинулся ближе к кустам. Ждать, видно, придется долго.

Ася решила вернуться, забрать Арчи к себе — по крайней мере, пока не прояснится, что со Стасом. По дороге она так и сяк обдумывала, что могло с ним случиться. Но все ее познания об опасной жизни бизнесменов были почерпнуты из кино и телевидения. Мерещились бандитские «наезды», какие-то зверские лица, блатной лексикон.

Она трясла головой — все эти картинки казались такими придуманными, ненастоящими. Словно вот-вот закончится очередная серия глупого сериала, и все положительные герои окажутся живыми и невредимыми, а все «отморозки» — в наручниках и за решеткой…

Арчи она увидела издалека, он все еще лежал на том самом месте, где Стас парковал свой джип. Увидев ее, он слабо махнул хвостом, поднялся.

— Арчи, дружок, пойдем со мной, а? — Ася взялась за ошейник, пытаясь сдвинуть собаку с места. Но Арчи не дался — стоял на трех лапах, как камень. — Ну, что ты будешь тут один? — Ася не знала, как еще убедить пса. — Поживешь пока у нас с мамой. У нас, конечно, не такие хоромы, как у Стаса, но в коридоре тебе места хватит. По крайней мере, будешь сыт, а? А сюда будем гулять часто, я обещаю.

Арчи снова улегся на черный лед, положил морду на здоровую лапу.

— Ну, как тебя еще убедить? — Ася села на корточки, погладила гладкий лоб и густую гриву. — Ты же тут на холоде, заболеешь еще. И шину надо наложить, перелом еще не зарос… Ну, пошли?

Арчи лежал, словно не слыша ее причитаний.

— Ну ладно. — Ася встала. — Я тогда завтра к тебе приеду, еды привезу, хорошо? Только ты не уходи отсюда, ладно? Я сейчас…

Она подошла к подъезду, набрала на домофоне номер консьержки, написанный крупными цифрами на стекле. Старушка Марья Тимофеевна ответила:

— Хтой-то?

— Марья Тимофеевна, это я, Ася, откройте, пожалуйста!

— Какая такая Ася? — строго спросила бдительная старушка, но домофон запищал — дверь открылась.

— Марья Тимофеевна, — Ася постаралась быть убедительной, — там собака Станислава Сергеевича лежит, на месте его машины, вы знаете?

— Дак а где ж машина-то? — изумилась консьержка. — Вчерась вроде была.

— Да была, а сегодня вот нет. — Ася отмахнулась. — Милиция будет разбираться. А я вас попрошу, присмотрите за собакой. Она с травмой, ей надо питание, тепло. Я завтра приеду, привезу еды, а сегодня, может, у вас что-то останется — ну, суп какой-нибудь или косточка. Вы уж дайте, хорошо? Я вас отблагодарю, — заторопилась она, сунув сотню в оттопыренный карман халата.