Готовься к войне

Когда, стараясь ступать бесшумно, в очередной раз проник в залитую солнцем спальню - глаза Алисы были открыты, и она глядела на него задумчиво, почти печально.

- Доброе утро.

- Доброе, - ответила девушка севшим со сна голосом.

- Как поспала?

- Замечательно. Я бы и дальше спала. Всю жизнь бы так спала… - Она потянулась; Знаев залюбовался ключицами и шеей.

- Это кислород, - объяснил он. - Спи, сколько хочешь.

- Нет уж. Надо вставать.

Банкир присел на край кровати и пощекотал маленькую белую ступню. Рыжая издала нежный мурлыкающий звук.

- Тогда, - посоветовал он, - иди пока поплавай. Натощак. Дверь направо - к бассейну, налево - душ и туалет. Бери любой халат - они все чистые. Потом будем завтракать. На веранде.

- А ты, - еще раз потягиваясь, спросила Алиса, - почему без халата?

- Люблю быть голым.

- А мы сейчас… одни?

- Конечно. А кто еще здесь должен быть?

- Ну… Прислуга. Горничные там всякие… Или как это называется…

- У меня нет прислуги. Три раза в неделю, днем, пока я на работе, сюда приезжают специальные люди. Они убирают, стирают, проверяют технику, оставляют продукты - и исчезают до моего приезда…

- И ты тут всегда совсем один?

Знаев улыбнулся.

- Иди. Плавай. Потом поговорим.

- Хорошо, - послушно произнесла рыжая и убежала, шлепая босыми ногами по бамбуковым циновкам.

Банкир отдыхал всего два часа, в его голове слегка шумело, и ломило мышцы. Он вышел на пахнущую смолой веранду. Застелил стол свежей льняной скатертью. Недолго думая, принес из холодильника все, что есть. Перелил в кувшин молоко. Он никогда ничего не понимал в сервировке и считал излишними любые церемонии, сопровождающие процесс поглощения пищи. Наливая бензин в бак автомобиля, человек действует просто, без лишних движений - зачем превращать в сложный ритуал заправку топлива в собственный желудок?

- А кофе нет? - спросила гостья, появившись за его спиной.

- Я не пью кофе. Но мы сегодня же купим тебе хорошего кофе.

- Ты, наверное, не собираешься меня отпускать.

- Куда?

- Домой.

- Я, - с расстановкой сказал Знаев, - не собираюсь тебя ни отпускать, ни удерживать. Хочешь быть здесь, со мной, - будь со мной. Не хочешь - ради бога.

- А ты?

- Что «я»?

- Чего хочешь ты?

- Неважно. Мало ли чего я хочу. Садись. Кушай.

Алиса подумала и сказала:

- Судя по твоему дому, ты хочешь очень многого. Ты многое имеешь, а хочешь еще больше.

- Тебе понравился дом?

- Еще не поняла. Ты проведешь для меня экскурсию. Попозже.

- Разумеется.

- А зачем такие высокие потолки?

- Это моя слабость, - ответил банкир, застеснявшись. - В обычной городской квартире мне душно и дурно. Человек должен иметь над головой пространство. Чтобы пары дыхания уносились прочь, а не висели в метре от затылка, отравляя мозг… Особенно дети - они обязательно должны расти в обширных помещениях с высокими потолками. Только тогда они будут по-настоящему свободны. Поскольку пространство и есть свобода…

В несколько мощных глотков он осушил стакан с водой и с отвращением произнес:

- Низкие потолки. Маленькие пыльные комнатки. Шумные соседи за тонкой стенкой. Я ненавижу это. Я не хочу жить в тесноте. Такая большая страна - зачем жить в тесноте? Это глупо, неправильно. Как только я заработал какие-то нормальные деньги - сразу начал строить свой дом. Я всегда хотел такой дом. Просторный, чтоб везде был воздух и солнце…

Алиса слушала; ела со сдержанной жадностью. Не как голодный человек, а как очень здоровый человек. Банкир мысленно отругал себя за пафос, ненужный в это время дня - что еще за речи о ненависти и глупости? - и улыбнулся. Рыжая ответила приязненным взмахом ресниц.

В ней заметна была перемена. Девушка улыбалась редко и слабо, медленнее переводила взгляд с предмета на предмет и дольше его задерживала. Глаза, вчера безостановочно метавшие озорные молнийки, сейчас утратили яркость. Знаев решился и прямо спросил, что происходит.

- Не обращай внимания. Я с утра всегда такая. Тихая. А если ночь была бурная - я вдвойне тихая…

Банкир подумал, что у нее, судя по всему, давно не было мужчины. Может быть, месяц или даже два. Ночью гостья не показалась ему особенно искусной, но очень чувствительной; отзывалась на самые легкие прикосновения длинными стонами и содроганиями.

- А ночь была бурной? - спокойно уточнил он.

- В общем, да, - небрежно ответила Алиса и показала рукой вперед: - Что там?

- Лес. Вокруг всего дома - лес. Настоящий. Я его только слегка окультурил и проложил дорожки. Еще там есть гараж на три машины, домик для гостей и большой сарай для хранения всякого барахла, которое жалко выбрасывать… А подальше еще один сарай, там котельная и электростанция…

- По-моему, я объелась.

- Тогда пройдись.

- Прямо так? В халате?

- Можно и без халата. Лично я гуляю нагишом. Дикий лес, голый человек - очень правильная картина.

- А если кто увидит?

Знаев улыбнулся. Приятно быть гидом в собственном хозяйстве.

- Никто тебя не увидит. И не тронет. Здесь почти пять гектаров. Ты можешь бегать, кричать, стрелять из пистолета. Это тебе не Рублевка, где люди купят пятьдесят соток за бешеные деньги и потом всю жизнь слушают, как соседи за забором блюют, перепив «Хеннесси»… Пять гектаров! А вокруг - стена. И две сигнализации, и видеонаблюдение, и если кто-то решит залезть - через семь минут приезжает вооруженная охрана. Так что снимай халат и гуляй. Почувствуешь себя полубогом…

- Не хочу, - тихо сказала девушка и отвернулась. - Не хочу чувствовать себя полубогом.

- А ты попробуй. Вдруг тебе понравится.

- Вряд ли.

Знаев помолчал. Он понял. Новая подруга боится привыкать к хорошему. Боится именно того, что ей - понравится. Она опасается, что однажды придет срок возвращаться назад. В серую пятиэтажку, где лестницы пропахли кошачьей мочой. Вдруг она возненавидит тогда свой мир? И будет годами видеть во сне особняк банкира и его персональную дубовую рощу, надежно скрытую за высокими стенами.