Второй шанс

Илай оглянулся с настороженным видом, подошел ближе и, узнав позднюю гостью, все равно не стер с лица настороженного выражения. Кажется, он даже не удивился. Молча открыл засов и распахнул дверь.

— Дай-ка догадаюсь, — вместо приветствия сказал он. — Все-таки решила поучиться езде на велосипеде и не можешь подождать до утра?

— Вовсе нет.

Илай отпустил дверь и выжидающе смотрел на меня. Наверное, хотел услышать объяснения. Что ж, его право!

— Просто шла мимо, смотрю, в витрине горит свет… — В доказательство своих добрых намерений я приподняла стакан с кофе. — Сам понимаешь, долгая ночь…

Около секунды он придирчиво всматривался в мое лицо, потом пожал плечами:

— Ладно, входи.

Я перешагнула порог, а Илай снова запер дверь на замок. Мы — впереди Илай, а я вслед за ним — прошли по темному магазину в подсобку, которая больше напоминала мастерскую. Во всех углах кучей валялись запасные части от велосипедов, возле верстака притулились колеса, на столе высилась гора звездочек, и повсюду валились инструменты.

В углу, где стоял почти собранный велосипед, висел рисунок с изображением черепа и перекрещенных костей, а под ними надпись от руки: «Рабочее место Адама, только сядь, убью — не помилую!»

— Присаживайся, — предложил Илай, указывая на табурет под устрашающим предостережением.

— Здоровью не навредит?

Он закатил глаза, покосившись на записку:

— Нет.

Сам Илай сел за ближайший стол, на котором царил такой же, как и во всей подсобке, беспорядок: мелкие запчасти лежали вперемешку с бумагами, с краю выстроились пустые бутылки из-под содовой, повсюду валялись обертки от шоколадок.

— Итак, — произнес он, с отрешенным видом поднимая и изучая какой-то конверт, — ты пришла не потому, что хочешь купить велосипед.

— Нет.

— Тогда зачем? Мало верится, что можно прогуливаться по набережной после полуночи.

«Илай не разговаривает, — сказала Лиа. — Никогда и ни с кем!» Но со мной-то говорит, правда, пока по не известным мне причинам.

— Не знаю, — смутилась я. — Просто подумала… вдруг тебе захочется поговорить…

Он медленно задвинул ящик стола, захлопнув со щелчком, прозвучавшим в тишине сродни грому среди ясного дня, и подозрительно взглянул на меня.

— Поговорить? — сухо переспросил он.

— Ну да! — Илай выжидающе смотрел на меня, ни один мускул не дрогнул на невозмутимом лице, а мне вдруг почудилось, что опять стою под строгим взглядом мамы и начинаю изворачиваться: — Ты еще не спишь, я — тоже. Вот и решила, что…

— Понятно! — кивнул он. — Теперь ты все знаешь.

— Знаю?

— Надо было еще у двери догадаться, не говоря уже о вечеринке. — Илай сокрушенно покачал головой. — Мэгги никогда не умела держать язык за зубами.

Я растерялась и не знала, что делать.

— Послушай, извини. Я подумала…

— Знаю, что ты подумала. — Он схватил стопку бумаг и стал старательно перекладывать ее. — Я ценю твое желание помочь, или что ты там хотела. Только мне не нужна помощь, понятно?

Я ошеломленно кивнула. Неожиданно свет в подсобке, став нестерпимо ярким, ослепил глаза и напомнил обо всех неудачах в моей короткой жизни. Поднимаясь со стула, я пролепетала:

— Мне пора идти, уже поздно.

Илай не сводил с меня настороженных глаз. Еще в первую встречу он показался именно таким, настороженным, хотя тогда я не знала, что на то были особые причины. Вдруг он спросил:

— Хочешь узнать, почему я разговаривал с тобой?

— Да. — Что мне теперь терять?!

— Потому что с первого дня нашего знакомства ты отличалась от других: не ходила вокруг на цыпочках, не жалела и не смотрела таким взглядом.

— Каким взглядом?

— Вот таким, как сейчас. — Илай махнул рукой, указывая на мое лицо. Кровь тут же прилила к щекам. — Ты вела себя… непринужденно. До сегодняшнего вечера.

А ведь часом ранее Мэгги и Эстер тоже говорили о сегодняшнем вечере, ставшем роковым для меня. И раз он изменил меня, то, возможно, поможет измениться и Илаю?

Низко склонив голову, Илай с сосредоточенным видом перебирал на столе бумаги и детали от велосипедов. А я вспомнила, как легко в тот день на пирсе он подхватил Фисбу из коляски и успокоил ее с помощью «лифта». «Лифт» — не единственный из непредсказуемых способов утешения, поверьте.

— Если честно, — как можно непринужденнее заявила я, прислонившись к дверному косяку, — мне полегчало от твоих слов, потому что я вовсе не собираюсь жалеть тебя.

— Да? — протянул он, не поднимая головы.

— И вообще я на тебя рассержена.

— Рассержена? — Он с удивлением уставился на меня. Ага, вон как взвился! — С чего бы это?

— Потому что из-за тебя мне сегодня чуть не намылили шею!

— Из-за меня?

Я закатила глаза:

— Будто не знаешь, что я говорю о твоей подружке. А еще имел наглость глазеть на нее, словно впервые в жизни видишь.

— Погоди! Она же…

— Нет, ты просто стоял рядом и слушал мои бредни, — перебила я, — а потом, когда твоя подружка догнала меня…

— Что?!

— …она толкала меня в грудь и называла уродиной! — Илай удивлено поднял брови. — А ты в этот момент спокойно доедал кексы.

— Нет уж, погоди! — Он с шумом захлопнул другой ящик стола. — Ты же сама уговорила меня попробовать кексы.

— Я ведь не знала, что моя жизнь в опасности! — вздохнула я. — Короче, ты бросил меня на произвол судьбы и заставил разбираться с твоей подружкой. Думаешь, было весело?

— Послушай, Белисса не моя девушка.

— Может, ты скажешь об этом ей? — парировала я. — Конечно, если выкроишь время между парочкой кексов.

Илай снова уставился на меня с непроницаемым выражением лица — пойди пойми, что у него на уме. Опять стало не по себе, правда, теперь подругой причине.

— Почему ты до сих пор не дома? Время-то уже позднее, — наконец поинтересовался он.

— Я не сплю ночами.

— Почему?

— Раньше не спала, потому что родители скандалили допоздна, — призналась я, не задумываясь ни на секунду. — А сейчас… не знаю.

Илай понимающе кивнул:

— А как ты проводишь время? Ну, что не катаешься на велосипедах — это мы уже выяснили.

— За книжками или за рулем, — пожала я плечами. — Дома часто оставалась до утра в круглосуточной забегаловке, а здесь нашла только одно более или менее подходящее заведение — «Уилхаус-Дайнер», которому до идеала как до луны.

— Ты ездила в «Уилхаус»? — Илай потрясенно покачал головой. — Они подают не кофе, а настоящие помои.

— Знаю, а еще там официантки злющие-презлющие.

— И не похоже, что заведение ломится от посетителей, правда? — Он вздохнул. — Надо показать тебе стоящее местечко. Открыто круглосуточно, угощают классным кофе и вдобавок пирогом.

— Ух ты! Тройной перевес перед «Уилхаусом»! — воскликнула я.

— Точно!

— Погоди-ка. Я объехала всю округу в радиусе пятидесяти миль и не нашла ничего стоящего, кроме «Уилхауса». Так где же твое заветное местечко находится?

— Про него не многие знают.

— Ну конечно. — Я опять прислонилась к дверному косяку. — Опять ваши местные секреты!

— Ага! — Илай дотянулся до сумки, повесил на плечо и успокоил: — Не волнуйся! Я покажу дорогу.

— Это же не ресторан! — огорчилась я.

Да и можно ли назвать рестораном помещение, в котором вдоль одной стены выстроились стиральные машины, а вдоль другой — машинки-сушилки. Посреди зала стоят столы, несколько пластмассовых стульев и аппарат для продажи дозированных стиральных порошков с кондиционерами для белья, на котором висит записка с надписью «Не работает».

— А я и не говорил, что пойдем в ресторан, — усмехнулся Илай, подходя к одной из стиральных машинок и бросая сверху сумку.

— Но и что пойдем в прачечную, тоже не говорил.

— Верно! — Вытащив из сумки небольшую бутыль жидкого «Тайда», он загрузил остальное содержимое в барабан машинки, закинул несколько монет в монетоприемник и запустил стирку. За стеклянным окошечком тут же запенилась вода, после чего Илай вполголоса позвал: — Пойдем.