ИнтерКыся. Возвращение из рая

И даю вам честное слово — читал ее очень даже осмысленно! Моим Котовым невооруженным глазом было видно, что читает он ее с удовольствием, иронически, внимательно и даже делает какие-то пометки карандашиком.

Но, отдохнув, он вспоминал ту жлобскую роль «нового русского», которую почему-то был вынужден играть, вызывал стюардессу и снова начинал свой вонючий спектакль — с хамоватыми заигрываниями и придирчивым разглядыванием этикетки на бутылке с виски, с презрительно оттопыренной губой и расплатой не обычной в Америке кредитной карточкой, а наличняком — из толщенной долларовой пачки.

Еще мы все трое — Джек, Тимурчик и я — просекли, что такое «представление» Жлоб начинал устраивать сразу же, как только в наш первый класс заглядывал или заходил народ из «туристских» салонов — посмотреть на меня и попросить автограф. За последнее время Тимурчик очень набил руку на «моих» автографах — от моего имени раздавал специально изготовленные рекламные фото. Дело в том, что с момента подписания моего контракта с «Парамаунтом» чуть ли не все американские газеты и несколько телевизионных программ считали своим долгом донести до своих Читателей и Зрителей эту потрясающую новость. Вранья было — лопатой не разгрести! Чем, естественно, взвинтили интерес простого Люда к моей уже, слава Богу, меркнущей популярности.

Я раскокетничался и не покривил душой: сладость популярности обманчива, как Кошка-потаскуха. Популярность лишает тебя и твоих близких элементарной свободы и накладывает на вашу жизнь столько обременительных ограничений, что хочется послать ко всем чертям то мгновение, когда эта популярность возникла!..

... Когда мы набрали нужную высоту и нас накормили вполне приличным завтраком (в это время Жлоб с бриллиантом, де Кюстином и «Ролексом» особенно выкамаривал!), то Командир нашего «боинга» радостно сообщил по радио, что сегодня девятнадцати пассажирам первого класса, шестидесяти семи пассажирам бизнес-класса и почти тремстам из стандарт-класса дико повезло! В первом классе летит герой газетно-телевизионных репортажей, ближайший друг Первого Кота Америки Сокса и семьи Президента Соединенных Штатов — знаменитый международный Кот «Мартин-Кисья», в сопровождении личного переводчика мистера Тимоти Истлейка и опекуна-телохранителя — мистера Джека Пински!

Тут народ и попер в наш первый класс. Чем вызвал сильное недовольство Джека.

От всей этой кутерьмы мне безумно захотелось забраться в свой рюкзак, в котором Тимурчик меня таскает на большие расстояния. Тем более что рюкзак, мое надежное убежище с первого дня моего пребывания в Америке, лежал совсем рядом.

Но делать этого было нельзя. Во-первых, такие «пряталки» запрещал «Меморандум о соглашении», или, попросту говоря, контракт со студией «Парамаунт», а во-вторых, неизвестно, что потом насочиняла бы по этому поводу разная блядская пресса!..

От греха подальше Джек пересадил меня к окну, сам сел к проходу, а Тимурчик тем временем раздавал мои фотографии на фоне Белого дома с отпечатком моей правой передней лапы.

История этой идиотской фотографии такова: агентская компания, заключившая с нами контракт на ведение моих дел со студией «Парамаунт», заказала двадцать тысяч таких рекламных фото. Конечно, это была абсолютная липа! Никто никогда на фоне Белого дома меня не снимал, никому и никогда я не давал отпечатка своей лапы. Как нам с Тимурчиком объяснили Рут и Шура — Белый дом был сфотографирован отдельно, я — отдельно, потом все это совместили, впечатали туда чью-то Кошачью лапу примерно моего размера и всю эту херню Собачью отшлепали жутким тиражом...

А в контракте моего «ассистента и переводчика» Тимурчика Истлейка, в параграфе «Побочные обязанности» стоял пунктик, по которому Тим, при необходимости, был обязан бесплатно раздавать направо и налево эти дурацкие фото с целью «популяризации личности Исполнителя главной роли — мистера Мартына-Кыси Плоткина-Истлейк фон Тифенбаха».

Вот Тимурчик сейчас и выполнял этот пункт договора. Небольшого роста, квадратненький Джек заботливо прикрывал меня своими широченными плечами и на корню пресекал любые попытки моих поклонников погладить меня, чем-нибудь угостить или просто пожать мне лапу.

Я же, как «умная Маша», быстренько прилизался, привел себя в порядок и теперь, сидя в кресле, изо всех сил старался придать своей хамской, исполосованной шрамами, дворовой и непородистой роже максимально приветливое и культурненькое выражение. Однако когда я неожиданно приподнял заднюю лапу, чтобы почесать у себя за рваным ухом, одна пожилая дама, несколько дольше, чем нужно, задержала свой глаз на внезапно открывшихся моих больших и мохнатых яйцах (а как ИХ иначе назовешь?..), потрясенно всплеснула руками и, не в силах оторваться от этого зрелища, испуганно сказала:

— Боже!.. Как он похож на моего покойного мужа!

«В таком случае, старая жопа, когда-то тебе сказочно повезло!» — нескромно подумал я...

...и тут наш Тимур заржал, как сумасшедший.

А за Тимурчиком захохотали все.

Но я-то знал, что Людей развеселила фраза этой искренней пожилой дамы, а Тимурчика рассмешило то, что подумал я. Он мои мысли теперь читает запросто! Я ни по-Животному, ни по-шелдрейсовски еще и пасть не разину — только подумаю, а Тимурчик тут как тут. Сечет — с полуслова... Вернее, с полумысли. Такой талантливый Коте... Тьфу, черт! Ребенок... Я таких в жизни не встречал!..

— Ты можешь не задирать лапы и вести себя пристойно? — вполоборота ко мне тихо процедил Джек.

— Могу, — ответил я ему по-шелдрейсовски, перестал чесаться и принял сдержанно-горделивую позу Генерального секретаря ООН, предотвратившего войну Америки с Ираком.

— Что-о-о?! — Джек резко повернулся, выкатив на меня ошалевшие глаза.

Ему показалось, что это не КОТ ЗАГОВОРИЛ, а у него — сержанта нью-йоркской полиции, детектива Джека Пински — ПОЕХАЛА КРЫША...

— Все в порядке, Джек, — быстро и тихо сказал ему Тимур. — Ты скоро привыкнешь. Мы тебе потом все объясним. Нужно только хотеть понять друг друга. Это очень просто...

И тут же в толпу желающих поглазеть на «Международного Кота»: