Букварь

это муть, которой забивают голову людям, которые из-за этой мути в голове не

становятся успешными. Во-вторых, я не очень люблю читать. И не надо всякой херни

про то, что, де, "мало читаешь, значит глупый". Эйнштейн, кстати, мало читал. При

этом он был великий математик. Я не математик, и не великий. Зато я прекрасный

менеджер высшего звена, управляющий с репутацией, которая позволяет зарабатывать

мне больше, чем десяти гастрабайтерах в Италии. А они там, поверьте, неплохо

зарабатывают. К тому же, я знаю четыре языка. Ну и что, что английский я выучил не

для того, чтобы читать Шекспира, а чтобы разобрать инструкцию к своему параплану?

Главное ведь — выучил. Самоучитель — вот книга, которую я признаю и перед которой

преклоняюсь. Знание — вот что сделало нас людьми. А вся эта художественная

литература не знание, а просто рефлексия какая-то. Пусть даже рефлексия гения, мне-

то что? Почему именно я должен ей интересоваться?! Нет, я не любитель таких книг. И

вообще книг.

А вот книжки об истории Лагаша меня, признаюсь, зацепили.

Особенно — истории про Эаннатума. Он был как бы руководителем нескольких городов

Лагаша. Лагаш это царство. Ну, не совсем царство, цивилизация тогда только

начиналась. Было шесть-семь городов… Что-то вроде сети закусочных… Нет, я не в

ресторанном бизнесе. Это неважно.

В общем, Эаннатум был царем этих нескольких городов, и помимо этого, всячески

продвигал в них цивилизацию. Строил водопровод, учил их париться в общественных

банях, строить склады, где собирали зерно и мед с пивом. На случай, если в

следующем году урожай будет плохонький. Ну, да. Стабилизационный фонд такой…

При этом Эаннатум вовсе не был занудой. Очкариком с перчатках, которому везде

мерещатся микробы, и который от слова "жопа" падает в обморок. Ничего подобного!

Эаннатум был человек непритязательный, любил войны, развлечения, и охоту. На

охоте-то его постоянно и изображают на барельефах. Оригиналов я, конечно, не видел.

Но на фотографиях этих камней Эаннатум изображен мужиком, что надо! Крепким,

красивым, с надменным выражением лица. С другой стороны, чего ему из себя

интеллигента строить? Он вчера победил, наконец, этого мудака, царя Умма, и

прикончил его на площади. Устал, как собака. Год в походах. Ни пожрать, ни

выспаться. Даже матч футбольный с бурдюком некогда посмотреть…. Знаете, я вам

одну вещь скажу, — мне кажется, Эаннатум страдал тем же, чем и я. Одна болезнь у нас.

Синдром менеджера.

Подчиненные мудаки, никому ничего доверить нельзя, крутишься, как белка в колесе, а

благодарности никакой. Зарплата большая, а времени, чтобы ее потратить, мало. Даже

за девушками некогда ухаживать. Потому никаких прелюдий, ласк. Поймаешь молодую

коллегу из новичков у стола вечерком, вот и вся любовь. Наверное, и у Эаннатума была

такая же херня. Только вместо практиканток из Экономической Академии он

жительниц покоренных городов загибал. Вот и вся радость. Еще в учебниках истории

написано, что Эаннатум, — помимо того, что был великий государственный деятель, -

распутник и обжора. Ну, уж извините. При таком бешеном ритме жизни как у нас, если

раз в неделю не напьешься, чтоб по-свински, чтоб стереть диски, с ума сойти можно.

Жизнь коротка, пашешь с утра до вечера, времени на долгие посиделки нет. Так что я

эти обвинения в адрес главы Лагаша отвергаю.

— Эаннатум был мужик, что надо! — говорю я. — Вот так-то, засранцы, и не хер тут!

Секретарша удивляется, но виду не подает. Ну, и хер с ней. Вообще, мне даже пришла в

голову мысль написать популярный учебник. Не только для детей, но и для широких

масс. Рассказать об Эаннатуме. О великом менеджере. Сказать:

— Лагаш был ПЕРВЫМ царством человечества, а Эаннатум был его великим

государственным деятелем.

Вы скажете, а как же Македонец, Цезарь, Бонапарт? Херня, отвечу я. Ведь Эаннатум

был первым. Первым деятелем подобного масштаба. Он сам до всего допер, а эти, как

я их называю, — "вышеперечисленные", — уже шли по следам предшественников. Какая

работа была у Цезаря? Херня. Почитал про подвиги Александра, и вперед. У

Бонапарта? Открыл "Записки о Галльской войне" и действуй.

Один Эаннатум шел действительно наобум.

И у него получалось! За двадцать лет царство с семи городов увеличилось до сорока.

Умма, главный конкурент, разрушена. Сто тысяч ее жителей казнены. С мужчин

содрали шкуру. Женщина трахнули, и потом содрали шкуру. Детей кого трахнули, с

кого шкуру содрали. Все материальные ценности перекачали в Лагаш. Вот это был

менеджмент!.. Знаете, я читал эти книги, — ровно три штуки, два года. Буквально в день

по строке. Смаковал. Чертовски интересная штука эта история. И, конечно, Эаннатум

стал моим кумиром. Я даже татуировку его на плече сделал.

А на прошлых выходных вывез весь свой отдел, — шестьдесят человек, — на природу, и

провел спартакиаду. Ну, для укрепления командного духа. Символические учения.

"Лагаш против Умма". Девки из отдела носы воротили, но я виду не подавал.

Посмотрим, как они будут воротиться, когда им двадцать процентов оклада в конце

месяца срежут. А что? За деструктивизм. А кому не нравится, может идти на хер.

Само собой, была у Эаннатума и возлюбленная. Он говорил всем, что это богиня-Луна.

Верховное божество. По вечерам Эаннатум поднимался на вершину огромной башни, -

древние шумеры были мастера на такие, — и предавался любви с Луной. Так он, по

крайней мере, всем говорил. Ясное дело, шумеры восхищались, и все ждали, когда

богиня-Луна снесет им яичко от папы Эаннатума. Задумка, конечно, великолепная.

Боюсь, мне ее повторить не удастся. Это будет единственная деталь биографии

Эаннатума, которую я, в отличие от остальных, — пусть не в полную величину, но все-

таки, — не сумею повторить.

Нет, не то, чтобы у меня не было денег на какую-нибудь богиню. Да и Луну при

желании можно трахнуть. Причина совсем другая.

Где я найду шестьдесят шумеров?

"Юкос"

— Ты сидишь, сидишь, и ни хрена не делаешь, — говорит он, — целыми днями.

Сходи, что ли, на биржу труда.

От обиды у меня на глаза наворачиваются слезы, и я отворачиваюсь к окну. На

подоконнике, рядом с прищепками, прыгает воробей. Вверх и вперед. Когда я

занималась плаванием, тренер говорил нам: никогда не рвитесь вверх, вам нужно

плыть вперед, вперед, понимаете? Нечего прыгать тут. Только вперед. А ты, Ира,

какого черта застыла, и опять с раскрытым ртом? Воробей прыгает еще раз, и

поклевывает хлеб. Это я оставила. С утра. Черный. С семенами подсолнечника. Семена

не жареные, поэтому такой хлеб можно есть всем, всем, всем. Даже людям, больным

сахарным диабетом. Ни я, ни он, ни чем подобным не больны, — уверена, что и воробей

здоров, — но мне нравится покупать здоровые продукты.

— Мне нравится покупать здоровые продукты, — говорю я, и, спохватившись,

добавляю, — схожу, обязательно схожу. Найду я себе работу.

Он садится на стул, и складывает руки. Лицо у него усталое. Он сейчас, конечно,

пойдет на попятную. Он всегда идет на попятную. После того, как скажет гадость.

— Ты пойми, — убеждая, он неубедителен, — пойми ты, дело не в работе этой. Да и

черт с ней. Я просто хочу, чтобы ты хоть чем-нибудь занималась. Понимаешь?! Хоть

ЧЕМ-НИБУДЬ, Хобби. Увлечение. Чтобы ты крестиком вышивала. Вязала крючком.

Занялась дизайном. Фотографией. Конным спортом.

— Хорошо, — я думаю, что вечером надо выйти

Я думаю, его приводит в отчаяние то, что у меня нет никаких увлечений, кроме него.

Да и он уже — вряд ли мое увлечение. Когда-то, очень давно, я все время чуть