Чудо-мальчик

Схватив его за руку, я пошла в близлежащий хлебный магазин «Мугвасу» и там объяснила ему, кто я. Я рассказала ему о том, как три года назад он каждую неделю приходил к моему отцу и разговаривал с ним. Однако у него по-прежнему было смущенное лицо. Говоря об отце, я даже снова объяснила, какую работу он выполнял в Министерстве внутренних дел, а также упомянула о давней дружбе между ним и отцом юноши.

Когда в моем рассказе всплыло имя его отца, он вдруг, выкрикнув одно слово, обхватил обеими руками голову, а из его глаз потекли слезы. Наконец он узнал меня. В том году тоже во всех переулках Сеула распускались весенние цветы — азалии, кэнари, магнолии… Но почему ничего не сохранилось в его памяти? Почему пытаясь мысленно возвратиться в ту весну, когда встретила его, я вспоминаю только то, что тогда было холодно?

Я помню, как замужние женщины с лицами, говорившими, что их обладательницы совершенно не знакомы со страданиями, демонстрируя изысканные манеры, кушали куриные крокеты и печенье, громко говорили об отметках своих детей и успехах мужей и неприязненно косились на то, как он плакал. Но он все продолжал, не обращая на них внимания.

Я хорошо знала, почему он плакал. Причиной было дело, из-за которого его отец покончил с собой. Но почему я плакала вместе с ним? Почему я плакала, до хрипоты в горле, склонив свою голову к его голове? Может быть, из-за жестокого века, в котором у каждого из нас в душе скопилась печаль? Быть может, я тогда плакала, думая о своих тревогах? Хотя нет, вряд ли. Я думаю, что плакала из-за того, что его боль полностью, без каких-либо изменений передалась мне. Я плакала из-за него. И я сознавала, что это было доказательством того, что я любила его.

Когда я его полюбила? Может быть, когда мне было пять лет и я до бесконечности разглядывала опадавшие от дуновения теплого летнего ветра белые лепестки цветов вишни в саду Чхангёнвон? А может быть, когда училась в начальной школе и частенько, поболтав ногами в холодной воде речки Чхонсучжан, взбегала с братом на холм напротив дома, чтобы поглядеть на него сзади?

Когда я думаю о том времени, мне приходит на память только круг яркого желтого света из прожектора, отделяющий от остального мира меня с семьей, и окружавших нас людей, которых всегда, в любое время, можно было найти, полистав альбом. Среди тех людей был и он. На одной фотографии он отдавал честь правой рукой, стоя в подвернутых вверх штанах на небольшом валуне. На другой фотографии он смотрел в объектив камеры, одиноко застыв позади отцов, матерей и детей, которые обедали, усевшись кругом.

Мой отец стал работать в Министерстве внутренних дел после того, как успешно сдал экзамены по управлению, а его — трудился журналистом в одной из газет. Они окончили один и тот же факультет университета по специальности «Политика», поэтому между ними существовали отношения «сонбэ-хубэ» [37]. Что касается нас, то в детстве мы часто играли вместе. В то время я его еще не любила, чувство, которое я тогда испытывала, было всего лишь симпатией. Просто мне нравилось смотреть на него.

С какого времени я полюбила его? Может быть, это случилось, когда я училась в шестом классе? А может быть, тогда, когда мы с матерью стояли перед универмагом «Хвасин» и ждали автобус, и он, узнав ее, поздоровался, а затем пошел вместе с друзьями дальше по дороге.

Он был старше меня на три года и тогда учился в девятом классе. Я до сих пор помню, как моя мать с беспокойством на лице спросила его: «Как поживает твой отец?» Я помню даже тот шелестящий звук, который раздавался каждый раз, когда двигалось пятно на рукаве ханбока, который в тот день надела мать. Когда он услышал вопрос, его лицо сразу потемнело, он ответил, что отец дома.

Расставшись с ним, мы ехали с матерью в автобусе, она сказала, что их семья стала бедствовать с тех пор, как его отец оставил издательство. Мне было любопытно, почему издательство уволило такого хорошего журналиста, но мать настаивала, что она не знает причины. На самом деле она знала, но предпочла промолчать. Лишь позже я выяснила, что его отца уволили за то, что он выступал за предоставление СМИ свободы слова.

В тот день я услышала от матери, что, возможно, именно поэтому он решил участвовать в «Студенческой викторине», которая предлагала участникам шанс получить стипендию. Говорят, что его отец везде ходил, с гордостью повторяя: «Вы можете представить, насколько у меня умный сын», хотя речь шла всего лишь о решении выступить на TB-викторине, чтобы заработать денег на оплату обучения. Без этой суммы он не мог посещать занятия.

О том, что он обладал феноменальной памятью, я узнала намного позже. Оказалось, он запоминал документ, словно копировальная машина, не ошибаясь даже в запятых; словно записывающее устройство, он мог в точности повторить беседу нескольких человек; словно видеомагнитофон, был способен детально воспроизвести все, что видел за короткое время.

Я изучила, как в его голове укладывалась сложная информация. Сначала он разделял цифры по цветам, например, 1 — черный цвет, 2 — желтый, 3 — коричневый, 4 — белый. Конечно, отвратительно, что цифра 3 обозначалась цветом дерьма, но загвоздка была в особенностях корейского алфавита: только в цифре 4 вместо редко используемой буквы «ㄹ» писали — «ㅎ».

Тогда получалось, что каждой цифре от 1 до 10 соответствует своя буква:

После распределения цифр таким образом для лучшего запоминания их надо связать с каким-нибудь образом и сохранить в воображаемом пространстве в голове. Например, 1592 год, год японского вторжения, можно представить в виде картины

Что касается него самого, то для выступления по телевизору он выучил число π с тысячей цифр после десятичной запятой. Я думаю, что оно, вероятно, было самым красивым числом в мире [41].

[К сожалению, в переводе не удалось сохранить картину, соответствующие тем цифрам, которые есть в корейском тексте, где первая буква каждого слова в стихотворении обозначает какую-нибудь цифру.

Пальмовое дерево, смутно вырисовывающееся во дворе в виде тени зяблика. Эй, душа, тянущаяся всей длиной к голосу ночи! Давным-давно кто-то шел по лесной тропинке и, слушая печальный свист, гладил свои красные брови, вспоминая далекое жаркое лето. В водах медленно текущего ручья, треща, собираются кряквы и пустельги и смотрят вверх мутным взглядом. Темно-синее внимательное время обходит темный круг глубокой ночи, словно в дреме. Первые слова беззаботно летящих облаков: «Недобрые глаза плачут холодом…» Бесполезное сожаление — след ушедшей надежды. На карте души, разбросанной как попало, сорвавшееся ледяное дыхание. На скамейке летнего парка одна, опьянев, поет песню: «Вчера выпал дождь, я с бывшей любимой расстался навсегда». Вспоминая снова ночной поцелуй, рукой, испачканной в земле, коснулся твоего лба. Снова выпавший стойкий осенний белый иней. Усердие первого снега и честность нового года…]

Так как в каждом слове первая согласная буква означает цифру, то выучить такую строку равносильно тому, чтобы выучить первые сто цифр π после десятичной запятой. Например, первые одиннадцать цифр числа π 3,1 415 926 535 представлены фразой