Мария в поисках кита

— Он кое-что рассказывал про эти приборы. Особенно много про один, самый главный. Забыл, как он называется…

— Вот-вот! Из твоей башки все утекает, как из худого ведра!

— Пусть. Мне нужен Морайя. И его прибор. Он может точно определить местоположение кита и узнать, чего хочет кит. Так говорил Морайя. Или примерно так.

— Твой Морайя такой же недоделанный, как и ты. Китов у нас отродясь не бывало.

— Раньше не бывало. Но происходят… как это? Глобальные тектонические подвижки. Течения меняются… Тебе ли не знать про течения, Анхель-Эусебио?

— Да. У меня на них чуйка! Или внутренний локатор, выражаясь научным языком. Так уж я устроен, что распознаю их без всяких приборов…

— Вот и Морайя говорил, что ты — самый настоящий феномен.

— …и то, что они меняются, для меня не секрет. Загвоздка в том, что ведут они себя по-подлому, выносят на поверхность всякую хреновину. Ну что бы им не повернуть тогда к Сан-Хавьеру? К Санта-Поле? Пусть бы и разбирались там с гремя сучками…

— Морайя был о тебе высокого мнения. Чрезвычайно высокого.

— Не иначе как умаслить меня хочешь, друг мой Маноло? Чтобы я изменил свое мнение о сраном шведишке…

— Я вовсе не прошу тебя изменить мнение о нем. Просто говорю: он нужен мне. Он и его прибор. Иначе никак не понять, что хочет сказать девушка. Которая выбрала меня. Тебе, наверное, неприятно все это слышать…

— Да я просто в бешенстве!

— А его адрес у тебя не сохранился?

— Не сохранился. К чему мне его адрес?

— Он давал его тебе, я знаю. Вырвал лист из ежедневника и написал адрес на нем. И выразился в том смысле, что если случится что-нибудь интересное…

— У нас вот уже три года случается что-нибудь интересное. Каждую зиму. Только знать об этом какому-то сраному шведишке вовсе не обязательно. И никому не обязательно. Это тайна, будь она неладна! Наша с тобой тайна. Я уже язык сбил, втолковывая тебе про нее. Но ты, я смотрю, не хочешь униматься.

— Дело не во мне, Анхель-Эусебио! Ты мой единственный друг, и я всегда был за тебя. И хранил тайну.

— А теперь? Ты больше не собираешься хранить тайну?

— Нет-нет, что ты! От меня не то что человек, кошка ничего не узнает!

— Тогда какого черта всплыл этот засранец Морайя?!

— Он дал тебе адрес…

— Я им давно задницу подтер, адресом! Сказано тебе — нету его, нету!

— Есть.

— Заткнись! По-хорошему тебя прошу, Маноло!..

— Успокойся, пожалуйста, успокойся! Если уж на то пошло — не одному тебе он оставил листок из ежедневника…

— Вот как? Кому же еще?

— Мне.

— Ах, ты… Сукин ты сын, Маноло!.. Ты еще худший засранец, чем плешивый Морайя! Убить тебя мало, сукина сына! Еще и комедию ломал…

— Успокойся, пожалуйста, успокойся!

— Хорошо. Я успокоился. Видишь — успокоился. Держу себя в руках. Ты… ты написал ему?

— В общем — да.

— И что же ты написал?

— Ничего особенного. Ничего о мертвых девушках, если это тебя интересует. Ни слова о нашей тайне. Маноло совсем не такой дурак, каким его хотят представить.

— Я и не говорил, что ты дурак.

— Говорил. Говорил, что голова у меня некрепкая, что она — как худое ведро… А я всего лишь сообщил, что у нас появилось кое-что интересное. Появились киты. И что киты эти поют совершенно особенные песни… Это ведь не очень далеко от истины?

— Совсем недалеко, друг мой Маноло. Если ты именно так видишь истину.

— Слышу. Я только слышу ее, Анхель-Эусебио. Но не могу понять. Потому-то мне и нужен Морайя. Морайя и его чудесный прибор. Прости, что не сказал тебе раньше.

— Я не сержусь. Если бы мне самому приспичило послать весточку шведскому чудиле, вряд ли я сочинил бы лучше.

— Ты вправду так думаешь?

— Конечно. При условии, что ты написал не про сучек, а про китов. Про их песни. Но если ты слил информацию о том, что произошло на самом деле… То должен понимать — огребем мы за нашу самодеятельность по полной. Сгнием в тюряге, как какие-нибудь убийцы.

— Мы не убийцы!

— Никто и разбираться не станет.

— В том письме было только про китов и их песни, Анхель-Эусебио. Только про них! Клянусь тебе! У меня и черновик остался. Хочешь посмотреть?

— Это лишнее.

— Так ты не сердишься?

— Нет. А ответ от шведа уже пришел?

— Неделю назад.

— И ты молчал?!

— Я боялся… что ты будешь сердиться.

— Да не сержусь я, не сержусь! Ты же видишь. Чего он там накарябал?

— Что приедет в середине января… Числа пятнадцатого-шестнадцатого…

— Погоди-ка… Сегодня ведь уже девятое! Выходит, через неделю он будет здесь.

— Выходит, так.

— А ты уже придумал, что надуешь ему в уши?

— Нет… Не знаю, с какой стороны и подступиться, чтобы не потревожить тайну. Может, посоветуешь, как быть? Ты ведь самый умный на острове, Анхель-Эусебио. Самый-самый умный…

— Дешевые приемчики, друг мой Маноло!.. Что ж ты не спросил у меня совета, когда отправлял письмо Морайе? Ладно… Что сделано, то сделано. А теперь еще раз уточним ситуацию, хотя она и дурацкая. Тебе частенько является сучк… Самая первая девушка, которую мы нашли. Все верно?

— Да.

— Как она выглядит?

— Как если бы я встретил ее в Мадриде, на солнечной стороне улицы…

— …и она улыбнулась бы тебе. Весь этот бред я уже слышал. Она похожа на привидение?

— Я ведь уже говорил… Она — как ты. Как я. Как старуха Майтэ, когда та обсчитывает пришлых людей.

— Да-а… Ничего реальнее и придумать невозможно. Она пытается вызвать тебя на общение, так? Что-то рассказать тебе? Все верно?

— Да.

— Но звуки, которые она издает, тебе непонятны.

— Они высокие. Очень резкие. Похожие на свист. На щелканье…

— Про спицу в ухе я тоже помню.

— Ее нужно вытащить, Анхель-Эусебио! Иначе мне несдобровать!

— Успокойся, успокойся!.. Мы обязательно что-нибудь сообразим. Только откуда ты взял, что так говорят именно киты?

— Морайя давал мне послушать китов. У него куча записей. И они очень, очень похожи…

— Но не факт, что это — то же самое. Идентичное, выражаясь научным языком.

— Прибор!.. Его чудесный прибор установит точно.

— А если сучк… Если та девушка… Не пойми меня превратно, Маноло… Если та девушка лишь в твоей голове?

— Тогда пусть он влезет ко мне в голову! Пусть! Пусть!.. Ты придумал, как сделать правильно, Анхель-Эусебио? Как не потревожить тайну?

— Мне нужно немного времени, друг мой Маноло. Не много времени — и все устроится самым лучшим образом. Обещаю тебе…

Из дневника Тины

«7 января.

Получено 13 писем. Из них 5 — от фанатов творчества, 4 — от городских сумасшедших с историей о собственной никчемной жизни, которая почему-то кажется им историей:

— Диллинджера;

— Маты Хари;

— Трумэна Капоте (не вошедшую в санкционированные истеблишментом монографии);

— Бонни и Клайда а-ля рюс (ни одна из частей тандема не существует в действительности

Примечание: Пора установить дли городских сумасшедших черту оседлости! Как вариант — загнать их в гетто. Как вариант — погрузить на рефрижератор и отправить в USA. Уж там-то они наверняка обнаружат братьев по разуму! Сто пудов!

Письмо от европейского агента. Предлагает издаться в недружественной Польше и карликовой Эстонии. Стартовая цена покупки прав на каждую книгу — 700 евро. М-дяя… Глобальный кризис — это понятно, все сейчас последние резинки из трусов вынимают. Но не до такой же степени! Сказать ВПЗР о непристойном предложении или повременить? Дождаться отчетов из Germany, там наверняка накапало больше, чем 700 евро… Пожалуй, повременю. Армагеддона что-то не хочется.