Прогулки с бесом, или "Gott mit uns"!

Как в старину было? Приходило к человеку желание поведать миру о навалившихся мыслях и чувствах — он шёл в писчебумажную лавку, или посылал слугу и тот делал запасы бумаги, чернил, гусиных перьев и свечей. Свечи на случай, если писатель был "совой" и творил в тиши ночной:

"Я помню чудное мгновенье…"

Чтобы сэкономить на бумаге, свечах, перьях и чернилах, то мысль, коя осмелилась потревожить душу и сердце писателя, шлифовалась им до совершенства, и только потом навеки ложилась на бумагу.

"История литературы" утверждает, что во время шлифовки произведения над авторами "витала Муза", но не всегда и не над каждым пишущим. Оно и понятно: Муза — одна, а пишущих — многие тысячи! — женщина выбирала талантливых. Тогда-то и родилось "служенье муз не любит суеты"… или "служенье музам"?

А что ныне? Удобство пишущему максимальное: устройство с названием "компьютер" полностью избавляет автора от гусиных и перьев, бумаги, чернил и от памяти, что всё прекрасное было сказано давно и гусиными перьями.

Но есть и радость от современных средств изложения мыслей: экономия на чернилах и на бумаге. О свечах речь не идёт.

Сегодня на "клаве" набираю словесную чепуху и любуюсь набранным на экране монитора до ряби в глазах и до состояния, когда литеры, словно живые, выстраиваются в самокритичное предложение:

— Отправь меня в небытие, я — дура!

В прежние, далёкие времена, упражнения по литературе выполнял один, без посторонней помощи, если не считать любимого учителя, сегодня сочиняю в компании с сущностью, коя при вселении назвалась "бесом". Двое нас на тропе, но это скорее "тропинка", но наша, отдельная, собственная. Узенькая тропинка, идти вровень на ней не получается, поэтому первым идёт бес, за ним — я. Как и откуда появился бес — и об этом ниже.

Но "тропинка" лучше "тропы": на тропе может оказаться много народу, а тесноту ни я, ни бес не любим.

— А кто любит тесноту? — о, это первые слова компаньона, и как видим, правильные.

Основная неприятность, кою испытываем от тесноты — это порча ауры. И о ней в подробности будет сказано.

Как бес переносит тесноту — не знаю, но, думаю, безразлично: у него ауры нет, мяться нечему. Отсутствие ауры у тех, кто приходит к нам из того мира — основное преимущество перед теми, кто задерживается здесь.

Поскольку речь будет идти о прошлом, а прошлое "страны советов" — это "трудовые подвиги и военные победы", то частые упоминания "того света" будут не лишними. Никогда так не было, чтобы военные забавы не проходили без преждевременных уходов "на тот свет" большого числа участников забав.

* * *

Читатель! Природа "потока сознания", куда занесло тебя — не пивная, хотя пиво предпочитаю любым другим хмельным напиткам. За пиво готов "родину продать", но сегодня за родину никто и ничего не наливает, поэтому обмен родины на пиво отменяется. Личного греха в обмене родины на пиво не вижу: это "искушение и козни беса", что вселился в меня за год до выхода на "социальную защиту".

Минус сочинения: оно на две трети спровоцировано бесом. Другой минус — много места посвящено бесу, хотя он того и не стоит.

Перехожу к пояснениям об ауре, порчу которой по незнанию многие взваливают на "вампиров". Но это не так, "вампиризЬм" никак не может навредить ауре потому, что вампиризма не существует. Насильники, любители пустых разговоров — да, такие есть, и они хуже, чем несуществующие вампиры, коих ныне в подробностях показывает распоясавшийся кинематограф. Бес подтвердил:

— Какие "вампиры"!? Откуда им взяться!? Кровососов и без них хватает! Вампиры вымерли в одно время с динозаврами!

Аура портится от близкого, длиною в ноль пять метра, контакта с аурами обладателей низменных душ. "Гасится" необъяснимым образом: аура обладателя низменной души, касаясь хорошей, не становится лучше сама, но стремится изгадить красивое свечение!

С увеличением срока жизни аура от малой порчи, иногда от пустяковой царапины, медленно восстанавливается. Процесс восстановления ауры называется "регенерацией", и если бы знал, как строить графики и диаграммы — показал бы зависимость восстановления нашей "подсветки".

На основании собственных наблюдений, без "наводки" от напарника, делаю вывод:

"Прекращение телесного существования происходит от угасания ауры, но не наоборот"! — то есть, первой затухает аура, затем — всё остальное…

Максимальная порча ауры происходит в общественном транспорте в "час пик" при соприкосновении с аурами других граждан. Часто — неприятных граждан. Случаев явного сосания крови перемещающимися гражданами в общественном транспорте "средствами массовой информации" не отмечено, но почему-то хочется его покинуть первым.

Откуда берутся неприятные граждане в общественном транспорте — загадка не только для меня, но и бес затрудняется в пояснениях.

Если зрение ничего худого не сообщает о рядом находящемся человеке, то наши ауры не такие слепые, как мы, и болезненно реагируют на чужие минусы. Это первая причина усталости после поездки в общественном транспорте.

Эпизодов порчи ауры — множество, и каждый отзывается на свой, только на него действующий раздражитель. Совсем, как действие аллергена, и таковых аллергенов больше, чем нужно среднему человеку.

Мой, "фирменный" раздражитель, таков: когда готовлюсь покидать "муниципальный общественный транспорт" (троллейбус) и стою у выхода, а какая-нибудь "старая кошелка" или "галоша", что без разницы, как для меня, так и для "кошелки", тычет кулаком в район старого, любимого спящего радикулита, и громко, как глухого, допрашивает:

— Выходишь!? — почему громко? Потому, что сама глуха, и как все глухие говоришь повышенным голосом? — иного удовольствия для ауры, чем от тычка в район "третьего и четвёртого позвонков позвоночного отдела", где проживает "межпозвонковая грыжа", не существует. Чего там, пустяк:

— Ишь, барин, какой! Тронуть нельзя! — удивляется наивная женщина, а я без задержек и промедления вспоминаю послевоенное детство и четыре строчки, кои распевал, не понимая смысла великих слов:

"Я её, дуру, лопатой

тихо огрел по спине!

Вскрикнувши:

— "Чёрт полосатый"! -

она улыбнулася мне! -

а-а-а, ты, случаем, не героиня восхитительно четверостишия!? Не тебя ли лопатой, или каким иным шанцевым инструментом бил полупьяный "свой" мужчина? Ясное и понятное произведение! Какой ещё народ в мире может похвалиться ударами лопат по спинам "своих" женщин!? Кто, где и когда на планете Земля бил любимых женщин лопатами!? Сжигать — сжигали, но бить лопатами — не били!

Песни, рождённые простым народом так же просты и понятны, как и сам народ, но когда "маститые и признанные" поэты пишут песни, то у них могут проскочить и "ляпы". Песенные "ляпы" — любимая тема исследований и ей отведено, по мнению беса, "слишком много места". И об этом — ниже.

Выше пропетые четыре короткие строки точнее любой "поэмы" объясняли послевоенную обстановку: настоящих, крепких мужиков сверх меры война перебила, вот и приходилось женщинам любому захудалому мужичонке улыбаться, пусть и после удара лопатой по спине. Вот она, "отрыжка прошлого": ныне состарившаяся женщина тычком в мой позвоночник отдаёт древний и чужой "долг" за прошлые удары по своей спине.

Отвечать на тычок не следует: она — женщина, она — "страстотерпица", "мученица", коя, "как проклятая, не разгибая спины, работала на трудовых фронтах социализма" ни разу не подняв головы, чтобы заглянуть в лицо "созидаемого". Но как-то однажды нехорошие люди с чужой стороны, хотя их никто не просил, сделали строительнице разъяснение:

— Тётя, не то и не так строишь! Приглядись в задумчивости к "объекту": у него "нечеловеческое лицо"! — тётя выслушала совет, пригляделась, но ничего худого не увидела:

— Лицо — как лицо, обычное, "наше", ничего особенного — но интерес к продолжению строительства "светлого будущего" почему-то поблек, "потерял накал" и отошёл в сторону, а затем дальнейшее "строительство пошло вкривь и вкось!