Обед из опоссума

— Что случилось? В доме был кто-нибудь? — Моня пулей подлетел к пожарным в надежде на то, что там не было его подруги. Одновременно он прокручивал всевозможные версии случившегося. Как мог дом сгореть? Утюг не включал, плиту выключил, курить он не курил. Неужели подожгли? Но кто? Зачем?

— Лучше справьтесь у полиции, они как раз опрашивают свидетелей. Я слышал, что, вроде, был какой-то взрыв, — главный пожарный раздавал своим указания и на слова Мони даже не повернул голову. Моня сразу начал названивать своей подруге. Она ответила не сразу, сказав, что находится на лекции, и что, конечно, сейчас же приедет. Не дожидаясь пока Моня подойдёт к ним, полицейский сам поспешил к нему.

— Вы здесь живёте…точнее жили?

— Да, а что случилось? Какой взрыв? У меня же электрическая плита, что там могло взорваться, — Моня был явно шокирован и еле выдавливал слова. Мозг, как подушечка для иголок иголками, был напичкан самыми разными мыслями и домыслами.

— Постарайтесь успокоиться, сэр, — офицер проявлял чудеса выдержки, видимо, в силу профессиональной привычки. «Находился ли в помещении ещё кто-то?»

— Я только что звонил подруге. Её там точно не было, меня, как видите, тоже. Бля-я-я, — вдруг Моня осознал, что сгорело абсолютно всё. Все его пожитки, вся техника, ноутбук с почти готовыми проектами для универа, одним словом всё, что было нажито за последние года. Остался лишь паспорт. Моня, к счастью, в тот день взял его на всякий случай с собой в суд.

— В доме произошло два взрыва, скоре всего это были гранаты. Перед этим, дом обстреляли из автоматического оружия. Соседи видели отъезжающую машину примерно в 9 часов. В ней находились двое чернокожих, предположительно аборигены. Вы не знаете кто мог желать вашей смерти? — это слово наповал нокаутировало Моню. Смерть. Кому понадобилось его устранить? Что вообще здесь происходит? Тошнота подступила к его горлу и его вырвало прямо на тротуар.

— Извините…Я понятия не имею кто мог этого желать. У меня нет никаких врагов, наоборот — одни друзья. Зачем меня убивать? Я обычный студент, никому не мешаю.

— Может быть, у вашей сожительницы есть поводы опасаться?

— Какие у неё могут быть поводы? Она с универа сразу домой, меня дожидается. У неё и знакомых-то толком нет, так, две подружки. Может дома перепутали? Я вообще ничего не понимаю.

Подруга Мони прилетела через 10 минут и они, в сопровождении полиции, направились в участок подписывать протоколы и отвечать на вопросы. Ясно было только одно. Ликвидировать хотели либо Моню либо его кралю, что в принципе маловероятно, потому что она в 7 утра поехала на занятия. Почему тогда исполнители упустили Моню, когда он в 8 часов отбыл на судилище? А может хотели просто напугать? Или по глупости не заметили как он ушёл, и думали, что он ещё дома? Сам чёрт ногу сломит в этой катавасии. В связи с этой незавидной ситуацией, Моня переехал, если можно перездом назвать перенос спортивного рюкзака, ко мне, благо я жил один. Девка его отправилась назад, к родителям. Это было в пятницу, а в субботу у меня собрались все наши пацаны, чтоб подбодрить Моню и предложить ему посильную помощь.

— Я думаю эти черномазые ошиблись дверью. Накурились как всегда и попутали кого валить, — Вова Бегемот откупорил очередную бутылку.

— Да кого там ещё валить? Слева бабка с пуделем живёт, а справа хата пустая, сдаётся, — Моня уже немного отошёл, но всё равно маленько трясся.

— Ну а тебя зачем? Ты чё с аборигенами якшаешься? Или, может, в долгу у них? У тебя вообще есть знакомые аборигены? — Мультяшка, как самый младший, насквозь проникся этой историей и хотел быстрее всех найти откуда всё-таки дует ветер.

— Да нет, вроде. Так один только, на баскетбол с нами ходит. Но он нормальный, по ходу, не бомж и не тарч. И учится, вроде, неплохо. Я его не особо знаю, даже как зовут не помню. Ему-то зачем гранаты метать, на Рембо он не похож.

— Может, правда, кралю твою мочкануть хотели, — я уже не знал что и думать.

— Да ну на хуй, ты её видел? У неё очки в три раза толще твоих, максимум кого она может обидеть так это унитаз, когда лишний раз не помоет. Точно, меня зачем-то хотели ебануть, черти, — раньше Моня как-то не задумывался об этом, но в тот момент почему-то решил что, раз его хотели мочить и не получилось этот раз, значит, обязательно достанут в следующий. «Бля, пацаны, так если эти дьяволы меня вчера не подстрелили, где гарантия, что через неделю не умотают? Или завтра.»

Тогда уже и я подсел на конкретную измену. Ведь Моня жил у меня и если те хлопцы и дальше будут действовать подобными методами, тогда и я рискую остаться без башки. Но свои опасания я, естественно, высказывать при всех не стал. Решил, что будет лучше потом отдельно перетереть ситуацию с Моней. После нескольких сот грамм и десятков бутылок пива, все перестали воспринимать произошедший эпизод всерьёз. Всем стало весело и в ход уже пошли шутки-прибаутки. Моня тоже постепенно отстранился от дурных мыслей

— Да ладно тебе, не ссы. Хорошо ещё что базуку не взяли и весь квартал не разнесли. Или тебе порог не заминировали, — ухахатывался полупьяный Бегемот.

— Поживёшь здесь — здесь тебя точно никто не тронет. От этой хаты за километр пасёт вот этими ебливыми носками, — Мультфильм брезгливо указал на мои несвежие носки, радостно выглядывающие из-под дивана.

— Ты, сука, свои понюхай. Я тебе пазырь проставлю, если ты раньше не отъедешь, — у меня тоже заметно поднялось настроение. Алкогольные пары оттеснили всю тревогу на самые задворки забалдевшего сознания.

— Завтра схожу в мусарню — уточнюсь, может нашли кого. Интересно же кому я дорогу перешёл. Может охраны попрошу. Если б не учёба эта злоебучая, я б давно уже домой съебался, — на автомате Моня, всё-таки, вспомнил о неудачном покушении.

— Не парься, братан. Мусора влёт найдут этих уебанов. По новостям тебя опять уже показали, теперь твои проблемы — их проблемы. Всё ровно будет. Не каждый день здесь лимонками расшвыриваются, найдут по-любому.

— Правильно Бегемот говорит. Конечно, найдут и узнают какого этого хуя они вдруг здесь Афган устроили. Так что, в натуре, не ссы. Ладно, водолей, наливай.

— Вот вы, сука, дурачки. Вы чё, в натуре, не понимаете? — опорожнив свой стопарь, Черныш подал негромкий голос. «Заказали его. На убой. А вчера они, по ходу, проебались. Может, удулись в опилки или время перепутали. Хуй его знает почему. Кто же, блять, так предупреждает? Чтобы дом расстрелять, а потом взорвать на хуй? Явно завалить хотели, причём по беспределу. Могли же подкараулить где-нибудь и подрядом пиздов навалять. Вот так предупреждают, и к тому же говорят о чём предупреждают. А так что они хотели сказать? Вот, мол, братишка — мы бомжи и тебя на улицу выселяем, да?»

И ведь, действительно, эта версия никому из нас раньше в голову не приходила. А вдруг на самом деле Моню кто-то заказал. Минут на 5 в комнате воцарилась угрюмая тишина. Каждый пытался сообразить кто же это мог быть — ведь у всех здесь общие друзья, кроме некоторых австралов, но их сразу можно было исключить. Никто бы из них никогда на такое не решился. Они никак не были связаны с криминалом или какими-то тёмными делами. По крайней мере, у Мони таких знакомых точно не было. Неожиданно, я поймал взгляд Черныша. Он как-то чрезмерно пристально вглядывался в лица присутсвующих. Потом и Бегемот начал всех осматривать, и Мультяшка и Горчица. И Моня тоже сканировал всех собравшихся. Я сначала не догнал, что происходит, а потом как током ударило.

— Да вы чё, пацаны? Вы чё ебанулись? Моня, и ты туда же, что ли? Ты тоже корешей подозреваешь? Я с вас охуеваю. Вы нажрались уже, по ходу, ебланьё? Да вы чё, бля, творите. Пошли все на хуй отсюда. Не хватало мне, чтобы здесь замес начался, — меня просто затрясло от самой мысли, что все начали друг друга подозревать, а, зная нрав этих удальцов, я не исключал кровавый исход. Тем более, что все, судя по всему, уже серьёзно устряпались. Вполне могли начаться кулачные бои, причём сам Моня, убеждённо не пьющий человек, на моё удивление обозлился как голодный койот. Я кое-как всех успокоил. Ладно эти синеботы уделались и давай друг на друга балон катить, но а Моня-то куда полез. Аж руки зачесались, обычно спокойно себя вёл, видимо, тогда всё-таки в конкретном шоке пребывал — не знал на кого думать. Не каждый день его хату бомбили.