Путь Людей Книги

Жизнь Маркизы заслуживает отдельного рассказа. Это был бы рассказ о том, как некоторые женщины верят в спасительную и всесокрушающую силу любви, и о том, как их постигает разочарование. О том, как они строят мир из надежд, будто из нарисованных на фанере театральных декораций. Как старятся и утрачивают уверенность в себе и в отчаянии погружаются в беспросветное женское одиночество. Как, потеряв последнюю надежду, иногда отваживаются вступить в борьбу, единственное оружие в которой — пожимание плечами, мелкий шантаж, отлучение от ложа, притворные мигрени и бесплодные, остающиеся незамеченными манипуляции. Войны, ведомые женщинами, — это войны маленьких мальчиков, героизм деревянных солдатиков с их деревянными саблями.

Когда примерно в 1680 году Маркиз достиг очередной ступени посвящения, а на публичном поприще приобрел известность благодаря блестящим работам о перспективах торговли между Францией и Испанией, жена его почувствовала себя еще более одинокой. Ни в том, ни в другом она не разбиралась. Когда же, спустя некоторое время, супруг взялся за труд о значении Сатурна для астрологии и алхимии, чем, кстати, снискал уважение в определенных кругах, Маркиза сменила тактику и зачислила мужнино увлечение в разряд вздора, чудачеств и суеверий. Теперь ее салон начали посещать молодые предтечи эпохи, которой только еще предстояло настать и породить Вольтера и д'Аламбера. Этим юношам чуть было не удаюсь обуздать страсть, но и с мечтами они расстались навсегда.

В 1684 году в уме Маркиза и его друзей по Братству возникла идея отправиться на поиски пропавшей Книги.

2

В начале сотворил Бог мир из надломленной буквы. Из треснувшего слова плоть вытекла, как кровь. И стало быть, плоть есть несовершенное слово.

Бог же совершенен, Бог есть слово и не имеет плоти и посему сотворил Адама и дал ему плоть и речь, дабы, будучи совершенным и бесконечным, зреть себя в несовершенстве и ограниченности Адама.

А чтобы Адам не забывал о слове и силе, дал ему Бог Книгу, в которой записал свое совершенство, свою безначальность и свою бесконечность.

Но когда Самаил загубил сотворенное Богом, пообещав Адаму иное, нежели Божественное, познание, Бог отвернулся от человека и забрал у него Книгу. Адам молил Бога с земли, красной от жара, отдать ему Книгу. И Бог смилостивился. Послал ангела Рафаила, и тот вернул Книгу Адаму. Адам оставил ее Сифу, а от Сифа ее унаследовал Енох. Енох познал, что Истина есть Писание и в Писании есть Истина, и посему первый среди людей научился записывать Истину и уменье это передал потомкам.

Но человек приходит к Истине с великим трудом и окольными путями, и оттого Бог в беспредельной доброте своей взял Еноха в странствие с первого до седьмого неба, дабы показать ему все Божье творение. И на седьмом небе показал ему древо познания добра и зла, а также древо жизни. И был Енох с ангелами и с Богом шесть юбилеев, и показали они ему все, что на земле и в небе. И увидел Енох, что в Священной Книге записана истиннейшая из истин: что наверху, то и внизу.

И когда Енох был уже стар и утомлен жизнью, Бог второй раз взял его на небо и сделал ангелом. Тогда исчезла навсегда Священная Книга. Но обещал Бог Еноху, что отдаст ее людям, когда настанет время.

Текст этот непременно читали в начале и по окончании всех собраний Братства. Затем господа переходили в другую залу дворца некоего барона, где регулярно устраивались встречи. Хотя Братство являло собой сообщество замкнутое и элитарное, в нем не было единства. Каждый приходил со своими, более или менее определенными ожиданиями. Одни искали здесь защиты от мучительной шаткости мира, другие — общения, но были и такие, кто в идеях Братства видел окончательное освобождение и выход за пределы своего времени, за пределы конкретного места, наконец — за пределы самого себя.

Сидя потом за кофе в ярком свете канделябров, они казались более реальными и материальными, чем где-либо в ином месте. Наверно, такое впечатление создавалось из-за контраста между этой залой и той, в которой совершались мистерии Книги. Но может быть, там их тела, окутанные кадильным дымом, окруженные мерцающими, мечущимися огнями факелов, и вправду утрачивали убедительность существования.

В узкий круг посвященных входило десятка полтора мужчин. Они отличались друг от друга не только положением в обществе, авторитетом и достатком, но и взглядами и образом жизни. Был тут придворный лекарь, который, вскрывая трупы, на свой страх и риск изучал секреты жизни и мечтал «застукать» сердце человека, пока оно еще бьется. Был один богатый голландский еврей, постоянно живущий в Париже, который постигал тайны Кааба-ры, борясь с нападающими на него время от времени приступами астмы. Был известный поэт, который, возможно, искал в Братстве новые стимулы для своего творчества. Любая попытка найти для всех этих особ некий общий знаменатель, приверженность к одной и той же стройной философской системе заведомо была обречена на неудачу. Каждый являлся на встречи с чем-то своим, волоча на себе, как панцирь, собственный опыт, грандиозные ребяческие мечты, а также разочарованность, приносимую неизменно повторяющимся по утрам рефреном обыденности.

Когда, упражняя тело и волю, мужчины эти поднимались вверх по ступеням посвящения и в конце узнавали о Книге, каждый видел в ней нечто иное. И лишь в одном не было разногласий: все верили в ее святость и неоспоримую мудрость. Книга могла также быть решением загадки жизни, зашифрованным в буквенном обозначении имени Бога, — а могла быть и чисто поэтическим описанием действительности. Похоже было, Бог создал людей во всем их разнообразии, дабы доказать самому себе, сколь многие формы возможны для сотворенного им. Словно бы люди из плоти и крови послужили ему вместилищами для разных идей, взглядов и позиций. Обычному, человеческому взгляду различия представлялись огромными, но стоило посмотреть глазами Бога с его вышин — и различий не оказывалось вовсе.

Братство окончательно раскололось, когда де Шевийон, председатель собраний и в некотором смысле духовный отец Братства, каким-то образом раздобыл овеянные тайной карты местности, где находилась Книга. Тут-то и выяснилось, что изрядная часть посвященных вообще не верила в существование Книги. Для них это была лишь великая идея. Другие, которых следовало бы зачислить в разряд крайних пессимистов, признавали, что Книга реально существует, но полагали, что мир еще не готов ее принять. Быть может, из них и выросли будущие революционеры. И только совсем уж немногие считали, что за Книгой можно и даже должно отправиться и что она уместится на хребте мула. Они верили, что Книга способна изменить историю, и подставляли собственные плечи, дабы принять на них бремя ответственности. Эту группу составляли Маркиз, де Шевийон, открывший местонахождение карт, богач де Берль и шевалье д'Альби.

Де Берль, банкир и филантроп, был из тех, кто прочно стоит на земле. Выше всего он ставил достаток, покой и любовь своей молодой, необычайно плодовитой жены. Он был умен и пытлив, хотя, возможно, воспринимал все слишком уж буквально. Очередные ступени посвящения он штурмовал, надеясь, что в один прекрасный день ртуть в его реторте превратится в золото, которого у него и так было предостаточно. Но им руководила не жажда обогащения. Де Берль принадлежал к категории людей, в развитии мира усматривающих движение к упорядочению, стабильности и ясности. Цель этого процесса — установление нерушимого порядка, при котором все слажено, подчинено разумным законам и пребывает в идеальном равновесии. Де Берль полагал, что мудрость — это знание способов, позволяющих такого положения вещей достичь. По его мнению, Книга являлась собранием аксиом, ознакомившись с которыми можно будет ясно представить себе картину совершенного, статичного мира и раз навсегда определить конкретные пути его построения.