Женщина и мужчины

– По-моему, ты преувеличиваешь. Покажи-ка мне. – Он надел очки с узкими линзами. Капли воды еще стекали с его мускулистого торса, который соответствовал скорее тридцатилетнему культуристу, нежели врачу средних лет. Занимаясь с ним любовью, Клара словно была с двумя мужчинами – юным и зрелым. Иногда ей казалось, что он – Минотавр или, как минимум, скрывает свое истинное лицо под маской с рогами. Клара силилась подсмотреть, каково же оно, это лицо. Для этого она научилась испытывать оргазм, не закрывая глаз, а затем и возбуждаться, наблюдая контраст между сокрушительной силой его мускулов и нежностью поцелуев. Их упругие тела гармонично совокуплялись, но головы всегда существовали порознь. Клара не могла постичь, о чем он в действительности думает, что здесь ложь, а что – мудрость пятидесятилетнего человека.

– Все красивое сходно, – процитировал он профессиональный слоган. – Ты – мой канон красоты, так что не удивляйся… Но только… Клара, ведь у тебя верхняя губа закруглена совсем по-другому… – Он ласково провел пальцем по ее губам.

– Пластическому хирургу муза нужна примерно так же, как стафилококк, – сказала она, поднявшись. – Я тебе не верю. Ни одному твоему слову.

– Не веришь в очевидное? Клара, да где же ты видишь тут сходство? – Он всматривался в снимок, заслоняясь им от Клары. – Может быть, нижняя губа немного похожа… Но это уж не от меня зависит. У семидесяти процентов женщин круговые мышцы лежат именно так. Да что я буду тебе объяснять… – Он сунул руку ей меле ног и притянул к себе. Она почувствовала, что сейчас его душистый палец проникнет в нее и сделает из нее бибабо. [2]

– Я не хочу. Из любовницы иногда можно сделать жену – не подумай, что я говорю это, потому что жажду выйти за тебя, – но из жены делать любовницу… Тебя что, перемкнуло?

– У тебя что, предменструальный синдром? – ехидно передразнил ее он.

– Не делай из меня идиотку. Да не бойся ты так, я не беременна, если ты об этом, я тебя не подставлю. Пошел ты…

– Клара…

Если бы она, дойдя до двери, вернулась, это означало бы признание своей ошибки. Ведь она сама позволила обворожить себя, поведясь на все эти обещания, совместные уик-энды… Желая быть тактичной, она не выспрашивала, когда же они станут жить вместе. Напротив, это он, чувствуя момент, порой строил планы: «После моего развода ты переедешь ко мне… Нет, лучше мы купим новый дом за городом. Подтвердишь специализацию, и будем работать вместе. Может, сперва тебе сдать на анестезиолога?»

Но чем ближе было открытие клиники, тем меньше времени у него оставалось на нее. Он даже начал отменять назначенные ранее свидания.

– Но если тебе понадобится помощь, можешь на меня рассчитывать, – уверял он ее.

Действительно, он купил Клариной матери специальную кровать для лежачих больных, прислал массажистку, договорился насчет дежурств медсестер. Они виделись раз в неделю, и он оплачивал ее такси с Жолибожа до центра. Быстрый секс при потушенном свете, как правило, стоя, среди обитой разноцветной кожей мебели на хромированных ножках. Он смотрел в окно, вглядываясь в пульсирующий внизу город. Она, опершись на подоконник, ощущала, как ее ритмично выталкивают туда, откуда она приехала, – в сторону серых улиц.

– Долбаная Варшава, – вдалбливался он меле ее ягодиц. – Скажи что-нибудь свинское, – приказывал он, хлебнув из надтреснутого хрустального стакана свою дневную порцию виски.

– Ты.

Высвободившись, она прислонялась спиной к одному из персидских ковров, висящих на стенах, и с миной мудреца выдумывала очередную акробатическую позицию.

– Смотри на меня, – приказывала она и, схватив его за густые с проседью волосы, поднимала ему голову.

Эрекция взгляда – твердо, прямо в нее, до последней капли.

Потом они в изнеможении падали на диван и хохотали над своими притворными извращениями, и Минотавр в мгновение ока погружался в тяжелый, почти животный сон.

Не проверяя, где, согласно билету, ее место, Клара узнала в полумраке кинозала профиль Иоанны. Вздернутый нос, платиновые локоны. Это был первый выход Иоанны «в свет» после рождения Михася.

– Никакого попкорна, и убери шоколадки, я же кормлю, – отмахнулась от угощения Иоанна.

Они покинули зал, так и не досмотрев «Четыре свадьбы и одни похороны». У Иоанны промок лифчик.

– Я ведь вложила двойную прокладку, не носить же с собой цедилку! – притворно возмущалась она, протирая соски в туалете. – Что тут поделаешь, протекает… Тоже приятно. Я так смеялась… Молоко будет веселое.

– Помочь тебе?

– Нет. А ты-то хоть раз улыбнулась, горе мое?

– Ага, вот тебе и весь смысл романтических комедий: парень влюбляется в девушку, и… можно нахохотаться до слез. – Кларе вспомнилось, как в школьные и студенческие годы они с Иоанной рассказывали друг другу о своих романах. На втором курсе Иоанна познакомилась с Мареком и наконец перестала гулять с несколькими парнями одновременно, как делала это раньше.

– Ты поссорилась с… – Иоанне достаточно было одного взгляда на Клару.

– Нет.

– Тогда почему ты тащишь в кино меня? Ты с ним не видишься?

– Когда? Слишком много всего. Мама, клиника…

– Если он не встречается с тобой, значит, встречается с другой. Без вариантов.

– Просто скажи, что он тебе антипатичен.

– Он все так же драит себя губкой? Лучше бы вычистил хорошенько собственную биографию.

– Мне это не важно.

– Купи ему на Рождество средство от извести и ржавчины. Для пениса. «Помочился – продезинфицируй! Эякуляция без ржавчины!» – пародировала Иоанна рекламу.

Клара легонько стукнула ее рюкзачком. У Иоанны зазвонил телефон. Она достала радиотрубку, которую ее муж. получил у себя на фирме. Одна из первых мобилок на всю Польшу. Пудовая гиря снобизма.

– Отлично, ты очень правильно поступил. Целую. – Иоанна снова завернула трубку в маленький плед и положила в сумку. – Михась там ревом заходится. Зайдешь к нам?

– Не зайду, просто провожу тебя. – Кларе не хотелось больше слушать житейские советы, и она рассказала Иоанне о безумной идее профессора Кавецкого отправить ее в Китай.

От дома Иоанны до Жолибожа Клара шла пешком, то и дело спотыкаясь на разбитых тротуарах. Она вспоминала разговор с Иоанной и думала о девушках, посетительницах его кабинета, о том, что они слишком хороши для пластических операций. Наверняка эти консультации не обходятся без секса – ведь у них такие молодые, преисполненные желания тела… По лабиринтам улиц они бегут в его убежище, чтобы принести себя в жертву, и он, как истинный Минотавр, пожирает их, как пожирал до этого ее молодость.

– Я брошу его, – уговаривала себя Клара – и снова ждала его звонка. – Я же не идиотка, чтобы дождаться с его стороны поступка, который когда-то совершил мой отец. Я не позволю, чтобы еще кто-то так ко мне отнесся.

Отец оставил их, когда Клара была еще малышкой. Никаких тебе скандалов, упакованных чемоданов и хлопающих дверей. Еще утром они вместе завтракали за столом, накрытым клеенкой, а вечером он не забрал ее из детсада, потому что после работы пошел в магистрат оформлять развод. Так мать и дочь вмиг оказались «разведены» с одним и тем же мужчиной.

– Я должна его бросить, иначе сойду с ума. Нельзя же любить чудовище, – мысленно повторяла Клара, сидя возле матери, которая за несколько дней до смерти впала в кому.

Глядя на высохшую кожу ее лица, которая словно прилипла к черепу, на отчетливо проступающие кости рук, Клара подумала: «Вылезают спицы из колеса жизни. Мы с ней так похожи, мы должны умереть вместе».

Клара сняла черное платье и чулки и стала втыкать себе иглы в самые чувствительные места: под ногти, в ступни и живот. Она вращала их согласно инструкции профессора: «Приводя иглу в движение, мы эффективнее возбуждаем энергетическую точку», нажимала даже сильнее, чем требовалось, стремясь усилить боль.