Приют для души (СИ)

Самое страшное, чем ее можно было наказать, уже произошло в ее жизни, поэтому все остальные невзгоды она воспринимала не более чем как досаду, как поползшую некстати стрелку на чулке.

«...Надо новые чулки прикупить, осень скоро...», — последняя мысль, и она наконец-то уснула...

Глава 4

— Привет, это Хасан. Как дела?

Она привыкла к его постоянным звонкам. Он не обижался, когда она была занята сутками и, собственно, и не просил о встрече. Он постепенно становился для нее собеседником, вытесняя ее разговоры с самой собой. Теперь она все рассказывала ему: все ее недовольство, все ее победы, все покупки и планы — она не кокетничала с ним, не советовалась, не жаловалась. Он спрашивал, она отвечала. Если уж быть честной, она даже не помнила его лица — ежедневно встречаясь с полусотней разных персонажей, не мудрено забыть, кого ты видела всего пять минут пару месяцев назад. Но странным образом она нуждалась в нем, и, если он не звонил, она психовала, не из врожденного, а из приобретенного, но все же эгоизма. Привыкнув к разговорам с ним, она злилась, что что-то есть важнее, чем ее персона.

«Глупость какая, он и не обещал ничего, и не надо, обойдусь». Но ждала его звонков и радовалась им, и опять говорила, говорила, вываливая на него все свои эмоции. Его немногословность радовала ее, он не давал советов, но его определенно интересовала любая мелочь прошедшего дня. За эти месяцы она ни разу не позвонила сама, при всей ее болтливости и легкости в общении, она как будто смущалась его, что вообще было ей несвойственно….

  «Так и что мне теперь делать?» — она оглядела свою махину с двумя вспоротыми колесами. Если уж она терпела катастрофы, то они, как правило, были глобальными.

Она пролистала записную. Все ее многочисленные знакомые и друзья, конечно, понесутся спасать ее. Но в два часа ночи как-то неудобно поднимать людей с постели. Несмотря на ее бесцеремонность, она после полуночи никогда никому не звонила, только совсем близкому ограниченному кругу.

«Катя меня точно не спасет, вторая Катя с мужем на даче, муж другой подруги в отъезде, в кармане сто рублей — спасовцам* платить нечем…». О том чтобы оставить здесь машину, не было и речи: если в этом захолустье от автомобиля что-нибудь и останется, то двадцать километров до шоссе ей точно не осилить. Остается вариант дождаться проезжающих, но рисковать в глуши в два часа ночи как-то не хотелось.

Хасан снял трубку, как будто сидел и ждал:

— Ты в порядке?

— Я отлично, извини, что так поздно, но у меня машина не может ехать, а я одна, вокруг лес, в общем, «Спас» не могу вызвать...

— Ок, я понял, где ты? — Еще бы он понял ее сбивчивые объяснения. — «Где-то, километров 70 по Мурманке**, потом направо километров 15 и, наверное, налево еще метров 700». Одной из ее отличительных особенностей был топографический кретинизм:  годами наезженный путь порой казался ей незнакомым, и она периодически проскакивала поворот.

— Я сейчас перезвоню тебе…. — и гудки в трубке.

«Дорогая, ты сейчас побила все рекорды идиотизма: ты даже лица его не помнишь, все, что тебе известно, — имя и номер телефона. Вокруг ни души, часовая стрелка подбирается к двум, причем ночи, а ты вот подробно рассказала, где ты одиноко замерзаешь на пару с автомобилем. С таким же успехом ты могла подарить три миллиона первому встречному… Так, не будем думать гадости, все нормально. Что там у меня есть в багажнике... Ага, а еще говорят, я непрактичная: не каждый возит в машине в августе угги и дубленку — уже легче. Еще бы элегантный парабеллум*** — и можно быть спокойной...»

— Алло… — эти минуты до его звонка показались ей часами, — слушай, я сейчас не могу приехать… — В этот момент ее трубка пискнула и сдохла.

«Черт… и что теперь?.. — она была готова ударится в панику. «…Ладно, то, что он не может приехать….», ну, собственно, она и не ждала. Нет, ждала, конечно, было как-то противно на душе. «Потом об этом подумаю... Теперь-то что? Два колеса в хлам, телефон разряжен, в кошельке максимум рублей сто двадцать, надо бы заначку сделать в машине, бутылка воды, полпачки сигарет…». И в теплой одежде она не замерзнет. Больше ничего в голову не приходило. Звенящая тишина вокруг, и до ближайшего населенного пункта километров десять, до основной магистрали — двадцать. «Да, дорогая, ты мастер...»

Она проснулась от стука по стеклу, и сразу как будто ледяной водой окатили: снаружи стояла толпа. Фары, направленные на их спину, не давали ей рассмотреть лица, но их была именно толпа. Они стояли вокруг машины и заглядывали в окна.

Сердце заколотилось, ее всю трясло... Плакать и кричать, конечно, было бесполезно. Она завела мотор: «Не уеду, так хоть перееду парочку, испугаются, убегут…» Они начали тарабанить по стеклу и дергать дверную ручку. Через секунду один из них прижал к стеклу листок, на котором было написано «Хасан», и знаками показал, чтобы она открыла окно. Она опустила стекло на сантиметр.

— Извините, мы вас не хотели напугать. Мы от Хасана, он не смог приехать, нас попросил.

Понимая, что даже если она не верит и не выйдет из машины, при желании они легко ее вытащат, как из раковины, «будь что будет», она разблокировала двери.

— Идите в нашу машину, грейтесь. — Ее все еще трясло как в лихорадке, она даже говорить не могла.

Молча,  рухнула на переднее сиденье ближайшей машины, наблюдая, как сноровисто они откручивают передние колеса. Она заметила, что они разглядывали ее, не в лоб, а как бы невзначай. Молодые, не больше 20. Она думала, что Хасану как минимум 25—27. «И где он только среди ночи нашел этих детей, — она посмотрела на время, — и собрал за пару часов?»

— Давайте кто-нибудь из нас за ваш руль сядет.

Она, молча, пересела на пассажирское сиденье в свой автомобиль.

Так же молча,  доехали до города — четыре машины по четыре или даже пять человек в каждой. Водитель ее машины, несмотря на почти детское лицо, вел машину профессионально, мягко и без рывков.

— Скажите адрес, — единственное, что он произнес за все время в пути.

Потом, опираясь на его руку, она дошла до квартиры и, пробормотав слова благодарности, рухнула в кровать, не снимая даже угги.

Проспав почти сутки, она вспомнила, что мобильный где-то валяется, поставила на зарядку и обнаружила кроме кучи эсэмэс одно от Хасана: «Позвони, как проснешься».

*Спасовцы — сотрудники моментальной сервисной службы «Спас 001».

**Мурманка — Мурманское шоссе, соединяющее Санкт-Петербург и Мурманск.

***Парабеллум — пистолет.