Мертвый эфир

Ее прижатое ко мне тело ненадолго напряглось, затем снова расслабилось.

— Любовь… — проговорила она, словно произнося это слово впервые и при этом пробуя его на зубок, чтобы вернее определить вкус и значение. — Даже не знаю, — (Я почувствовал, как она повернула голову, чтобы уставить взор в полумрак, сгустившийся у потолка; ее ресницы, порхнув, задели мое плечо.) — Он нравился, и я чувствовала привязанность. Был ко мне добр. Помог. Очень сильно помог. Не хочу сказать, что вышла за него из благодарности, скорее, у меня возникло чувство, что я знаю его и что он станет хорошим мужем.

— А как вышло на самом деле?

— Он хорошо со мной обращается. Ни разу не ударил. Но охладел, когда выяснилось, что я не могу иметь детей.

— Сочувствую.

— На самом деле важно не то, как хорошо он со мной обходится, а то, как плохо он обходится с другими. Говорит, не было случая, чтобы они этого не заслуживали, но…

— Ты знала, что он собой представляет, до свадьбы?

Она помолчала.

— И да и нет. Знала немного. Но в основном не хотела знать. А следовало бы.

— Собираешься с ним оставаться?

— Я не посмела бы сообщить, что ухожу. Кроме того, практически вся моя семья работает на одну из его фирм, на Мартинике.

— Вот оно что.

— То-то и оно… Теперь твоя очередь рассказывать, Кеннет.

— А разве осталось хоть что-нибудь такое, о чем уже не рассказали бы в прессе, причем со множеством впечатляющих и неизменно верных подробностей?

— Твой брак? Жена?

—. Женился на медсестре по имени Джуди. Полное имя Джудит. Встретились в клубе, когда я только приехал в Лондон и искал работу. Потрясающий секс и одинаковые интересы, здравые надпартийные политические взгляды; одно лишь несколько раздражающее расхождение в концепциях — она верила в астрологию; совместимый круг друзей… ну и конечно, мы думали, что влюблены. Собственно, она особо и замуж-то не хотела, но я настоял. Знал, какое сокровище собой представляю, предполагал, что, вероятней всего, скоро начну гулять налево, и уж во всяком случае, стану об этом подумывать, вот мне и пришла в голову странная мысль: если я на ней женюсь и таким образом свяжу себя данным ей обещанием, то сам факт, что я вступил в законный брак, торжественно принеся при этом клятву верности, как-то меня уймет, — Я помолчал, а затем продолжил: — Пожалуй, с тех пор как я стал взрослым, это была единственная из моих идей, которая действительно заслуживала звания абсолютно идиотской; и это при том, что, по всеобщему мнению, соискателей этого звания у меня пруд пруди, — Я осторожно пожал плечами, чтобы не потревожить лежащую у меня на груди голову Сели, — И тем не менее я ей изменил. Она узнала, закатила скандал, и я поклялся, что подобного не повторится. При этом я не кривил душой. Как всегда. И так эн плюс один раз.—

Я вздохнул, — Теперь у нее все хорошо. Стабильные отношения с надежным человеком. Мы до сих пор иногда видимся.

— Ты по-прежнему любишь ее?

— Нет, мэм.

— Ты все еще спишь с ней?

Я ощутил, как мое тело непроизвольно дернулось. Должно быть, она тоже это почувствовала.

— Гадаешь, Селия? Или у нас тут что-то вроде «Сыграй мне “Туманно”»? [58]

— Гадаю. Кстати, у меня к гаданиям особый дар.

— Тогда угадала. — И я снова пожал плечами. — Мы никогда этого не планируем, все получается как-то само собой… Должно быть, срабатывают воспоминания о старых добрых временах. Глупо, но так уж выходит. Однако теперь с этим покончено.

— А постоянная подруга у тебя сейчас есть?

— Есть. Милая девушка. С некоторой сумасшедшинкой. Работает в звукозаписывающей фирме.

— Надеюсь, она не знает? Ну, о нас с тобой… И никто другой тоже?

— Конечно никто.

— Ты не возражаешь? Некоторые мужчины любят похвастаться.

— Только не я. И разумеется, не возражаю.

Обычно мы встречались по пятницам, хотя, конечно, не каждую. И никогда в выходные. Она объясняла это тем, что сперва ей нравится послушать меня по радио. Скоро во время каждой передачи меня стала посещать мысль: а слушает ли меня Селия и на этот раз? А если точнее, то делает ли она это в данный момент в гостиничных апартаментах, стоящих восемь сотен фунтов за ночь, медленно раздеваясь в темноте, в то время как взбесившаяся автономная отопительная система, поставленная на максимум, постепенно поджаривает каждую из тамошних молекул воздуха.

Несколько раз, как правило в пятницу, мне случилось подвести людей, не явившись на заранее условленную встречу. В паре случаев пострадавшей оказалась Джоу. В первый вечер я отговорился тем, что у нас неожиданно выставили за дверь одного парня, и человеколюбие заставило меня пить с ним вдвоем чуть не весь день, а во второй пришлось все свалить на обыкновенную забывчивость, вызванную злоупотреблением алкоголя в кабачке, расположенном в глубоком подвале и потому находящемся вне зоны действия сотовой телефонной сети. Оба раза Джоу на меня наорала, а затем тут же потребовала, чтобы я занялся с ней сексом, что было как-то не очень. В первый раз еще кое-как получилось, хотя, во-первых, причинное место у меня было сильно натружено, а во-вторых, я терзался виной оттого, что, трахая Джоу, не перестаю думать о Сели. Во второй же раз мне удалось симулировать вызванную сильным опьянением импотенцию. С тех пор, обещая увидеться с кем-нибудь вечером в пятницу, я заменял твердое «буду» на уклончивое «постараюсь».

Где бы ни происходила очередная наша с Селией встреча, к моему приходу она всегда уже находилась в номере и, дожидаясь меня, почитывала, как правило, какую-нибудь книжку. Обычно одну из тех новинок, о которой я пока только слышал: «Белые зубы», «Мужчина и мальчик», «Дневник Бриджит Джонс» [59]. Однажды то был «Государь» Макиавелли, другой раз — «Мадам Бовари», как-то я застал ее за чтением «Ка-масутры», в которой она собиралась почерпнуть то, в чем на самом деле мы с ней совершенно не нуждались. Дважды это была «Краткая история времени» [60]. Спальня — она для каждой встречи снимала апартаменты — была неизменно затемнена, и там царила жара. Всегда имелась какая-нибудь легкая закуска на случай, если бы нам захотелось подкрепиться, и коллекционное шампанское. Далеко не сразу до меня дошло, что бокалы, из которых мы его пьем, всегда одни и те же, а постоянно присутствующий третий, запасной, — каждый раз новый. Хрустальные бокалы для шампанского принадлежали Селии, она сама их приносила. Ей, похоже, понравилось, когда я это заметил.

— Так ты работала фотомоделью?

— Да.

— Что демонстрировала? Одежду?

Селия ответила, глядя в сторону, в жаркую темноту:

— Именно ее обычно и демонстрируют, Кеннет.

— Купальники, белье?

— Иногда. С купальников я начинала: как-то на Мартинику приехала съемочная группа одного журнала мод снимать рекламный фильм, и у них две модели попали в автомобильную аварию. Тут я им и подвернулась.

— А как они?

— Кто?

— Модели; они себе ничего не вывихнули? — Тут я тряхнул головой, осознав, что сморозил глупость, — Прости, я…

— Те две модели? Одна сломала руку, и обе повредили себе лицо. Кажется, моделями они больше не работали. Очень огорчительно. Не так бы хотелось начать карьеру.

— Прости. Ляпнул не подумав.

— Ничего.

— Ты снималась в основном для французских журналов?

— Да. Жалко, не могу показать тебе портфолио, нет при себе.

— У тебя был какой-нибудь псевдоним?

— Селия Макфадден.

— Макфадден? — Я рассмеялся, — С чего это вдруг шотландское имя?

— Это моя девичья фамилия, — ответила она, и в ее голосе прозвучало удивление.

— Ты Макфадден? С Мартиники?

— Мой прапрадедушка был рабом на Барбадосе и получил фамилию своего владельца. Обычное дело. Впрочем, вполне может статься, что тот действительно являлся его биологическим отцом. Затем он сбежал и поселился на Мартинике.