За стеклом [Коламбия-роуд]

— За исключением ванной и туалета, — поспешно вставил Павлов, — мы ведь договаривались.

Картье подтвердил, что именно так все и будет, и небрежно вытащил из кармана связку банкнот. Нам стало не по себе при виде такой кучи денег.

— Вы даже не заметите, что мы там вообще побывали, — пообещал Картье, а мимо нас в это время прошмыгнула еще парочка рабочих. Они тащили нечто показавшееся мне чем-то средним между компьютером и шкафчиком из раздевалки спортзала. Протянув палец, Слим коснулся его и присвистнул, словно матовая поверхность была раскалена докрасна.

— Да это же, — сказал он, — сервер, черт меня побери!

— А что такое сервер? — Уставясь на него, я ждала объяснений.

— Сервер — это связующее звено со Всемирной Паутиной. — Картье вернулся к подсчету, деньги перетекали из одной руки в другую так, словно он искал нечто затерявшееся среди купюр. — Мозги, которым подчинено все.

— А нельзя ли поставить его во дворе? — затаил дыхание Павлов. — Как насчет радиации? Может, это что-то вроде огромного мобильного телефона?

На этот раз Картье ответил моему брату таким долгим испытующим взглядом, что мне стало зябко. Голубые глаза мясника, замершие без движения под бровями.

— Без сервера, — произнес наконец Картье, — у нас не будет никакого веб-сайта. Без веб-сайта не будет веб-камер. А без веб-камер у вас не будет ни кола ни двора.

Звук отбойного молотка, донесшийся изнутри дома, придал этой фразе завершенность, а наступившему молчанию — трепет.

— Сервер нас не пугает, — уверил Слим, испепелив Павлова взглядом. — Мы будем хорошо о нем заботиться.

— Тогда я хорошенько позабочусь о вас самих, — Фрэнк продолжал перебирать купюры. Интуиция меня не подвела: он явно искал что-то. Визитку, затерявшуюся меж двух последних бумажек. Зажав бумажку двумя пальцами, он высвободил ее и протянул нам.

— Что это? — спросила я, переворачивая визитку.

— Ваш новый адрес, — сказал он, — в виртуальном смысле слова.

— Caminside.co.uk?

— Запоминающийся, верно? Подумайте-ка сами. — Он выдержал паузу, а затем выдохнул, разъясняя очевидное:

— Игра слов. — Caminside. Cam Inside. Come inside! [12]

— Остроумно, — согласился Слим.

— И когда же мы нырнем в Сеть? — спросил Павлов. — Или как там это называется?

На лице Фрэнка Картье внезапно проявились морщины, словно от незаслуженно нанесенной обиды. Они лишь углубились, когда в доме прекратился стук и начался визг. За кошачьим концертом в стиле кунг-фу, донесшимся через открытое окно, последовало невнятное бормотание, похожее на ругательства. Картье ущипнул себя за переносицу и затем поправил туго перевязанный пучок седых волос под затылком. Уставившись на плитки мостовой, он дергал себя за этот поросячий хвостик, пока крики не прекратились.

— Вы уж простите Кензо его выражения, — сказал он. — От спешки он слегка перевозбудился, но вместе со своими ребятами выметется отсюда еще до заката.

— Это что, займет целый день? — в голосе Павлова явно звучал ужас.

— Мы имеем дело с наемными работниками, — напомнил ему Картье. — Дело на час может растянуться на неделю. Что тут еще сказать?

— Но я не могу так долго оставаться на улице!

— Ему нужно перекусить, — пояснил Слим, — а мне хотелось бы вернуться к незаконченной игре.

— Кто такой этот Кензо? — запоздало вмешалась я.

И в ту же минуту деньги оказались у меня. Картье сунул мне всю пачку без единого слова, ничего не объясняя. И затем повернулся к человеку, качавшему права громче остальных. Теребя звенья браслета, он ждал, пока Павлов не произведет необходимые расчеты.

— В подобных обстоятельствах, — вымолвил мой брат, — я полагаю, мы сможем выжить и на улице.

— Отлично. А теперь идите и ни в чем себе не отказывайте.

Наш домовладелец вновь запустил руку в карман куртки. Впрочем, на сей раз оттуда появились не фисташки, а тонкая сигара. Покатав ее под ноздрями, он сказал:

— Считайте это компенсацией за причиненные неудобства. Рекламной акцией, если хотите. Чем угодно. Только постарайтесь вернуться в наилучшей форме, поскольку ровно в полночь мы распахнем виртуальные двери и пригласим войти потенциальных спонсоров. — Прикурив сигарку, Картье по очереди заглянул в глаза каждому из нас. — Я хочу видеть образцовых жильцов, понятно? В доме полно места, где вы сможете отдохнуть, так что не огорчайте меня перед веб-камерами.

— Не станем, — уверил его Слим. — Как же иначе?

Деньги были теплыми на ощупь, и казалось, что они продолжали нагреваться, пока Картье повторял условия нашего соглашения. Я и представить себе не могла, сколько Картье мне сунул, но, похоже, на эту сумму можно было купить целую кучу удовольствий — больше, чем я могла бы заработать за день. Или за месяц, раз уж на то пошло. Вот почему я помедлила, прежде чем сказать:

— Простите, но мы не можем принять эти деньги…

— …не пожав друг другу руки, — оборвал меня брат и, заслонив своим телом, ухватился за ладонь нашего домовладельца.

— Но…

— Пожалуй, мы пойдем, чтобы дать вам спокойно поработать. — теперь меня заткнул Слим, и внезапно деньги оказались в его ладони, а он уже тянул меня к цветочному рынку, предоставив Павлову заглушать мои протесты.

— Сегодня знаменательный день! — крикнул он нашему домовладельцу, и в этот момент я подчинилась большинству голосов. — Подожди, сама увидишь.

— Да, еще одно, мистер Картье! — Слим обернулся и шел теперь рядом со мной спиною вперед, да еще сложив ладони рупором, чтобы перекричать бурчание толпы. — Пожалуйста, оставьте нам диван! Это антикварная вещь.

Добряк Уильям смотрел на деньги, легшие на его прилавок: крупная сумма, которую оба парня постановили тут же вручить ему.

— На этакую кучу денег, — глубокомысленно промолвил он, — можно накупить много цветов.

Павлов пояснил, что мы собирались покупать не цветы. Тот, другой товар.

— Одно не продается без другого, — предупредил Вилли. — Я работаю только так.

— Добряк, у нас денег до чертиков.

— А у меня цветов — не меньше, — ответил он, подмигнув мне. — Неужели Циско заработала это на временной работе?

— Лучше не спрашивай, — горько сказала я, все еще находясь под надзором. — Из этих денег тянутся ниточки. По идее, мы должны были потратить их, чтобы принарядиться.

— И вы пришли за этим ко мне? — Вилли ткнул себя в грудь растопыренной пятерней. — Я могу, конечно, украсить проходы в церкви. Без проблем. Но людей? Они вряд ли кому покажутся красавчиками, накурившись дерьма, которое я продаю. Может, для них мир действительно меняет краски, но послушайте моего совета: не подходите близко к зеркалам. — Замолчав, он окинул нас троих трезвым взглядом, не выходя из-за прилавка. Слиму и Павлову явно не терпелось затянуться, а дальше хоть трава не расти; я же возвела очи к небесам. — Вы что, переругались? — поинтересовался наш флорист и дилер, навалившись на упертые о прилавок локти.

— Небольшое расхождение во взглядах, — объяснил Слим. — Мы надеялись исправить ситуацию чем-нибудь приличным, но не слишком убойным.

— Говорят, магнолия в цвету страх как хороша.

— Но ее не так уж приятно курить, — уже взволнованно произнес мой брат, подняв деньги с прилавка и хватив пачкой о его край. — Нам что, поискать в другом месте?

Видимо, в следующий миг солнце скрылось за тучкой; во всяком случае, лицо Добряка Уильяма заметно потемнело. Казалось, он вытянулся вверх и напряг все жилы, сразу сделавшись похожим на готовую обрушиться на нас волну прилива.

— Могу я перемолвиться словечком с Циско? — Парни переглянулись, но отшатнулись, стоило Вилли рявкнуть: — Наедине!

— Я что-то не так сделала? — спросила я, гадая, не стоило ли и мне бежать прочь со всех ног. — Я отнесла цветы в больницу, как ты и просил.

— Знаю, — сказал Добряк, все еще хмурясь, глядя куда-то через мое плечо. — Роуз звонила, чтобы поблагодарить.