Приключения «Идиота» (СИ)

Меня разбудил луч солнца, который контрабандой пробрался в узкую щель между плотными темными занавесками в моей спальне — я всегда засыпаю только в полной темноте и тишине. Этот луч щекотал мне глаза и высвечивал миллионы маленьких пылинок, попавшихся на его пути. Я полежала еще несколько минут, щурясь и нежась под одеялом, как маленький котенок. Настроение у меня было преотличное. Все страхи и тревоги вчерашнего дня остались в прошлом. Утром так обычно и бывает, особенно, если это утро такое яркое и солнечное, как сегодня, иначе, откуда бы взяться этому хитрющему солнечному лучу?

Я сладко потянулась и села на кровати. В эту минуту дверь в моей спальне стала медленно открываться, и я увидела, как в темноте дверного проема показался силуэт человека. Время словно затормозилось, и все происходило как при замедленной съемке. Человек остановился около открытой двери и стал вглядываться в полумрак. Я сообразила, что я-то его вижу, а он меня нет. Так мы и замерли, я, сидя на кровати, а он — стоя у двери.

Мысли метались в моей голове как дикие обезьяны, не в состоянии за что-нибудь зацепиться. Что делают в таких случаях? Наверное, надо с ним поговорить. Надо как-то убедить его, что я не причиню ему вреда. Скорее всего, это кто-то, кто еще не знает, что Достоевского уже нет в этом доме. А зачем же еще какому-то постороннему человеку входить в мою спальню? И я решилась.

— Послушайте, я не причиню вам никакого вреда. И вы не убивайте меня, пожалуйста. Книжку я уже отдала, у меня ее нет. Вы слышите меня?

Человек замер и прислушивался к моему голосу, издавая какие-то тихие булькающие звуки. Мой прием вроде бы сработал. Я решила усилить эффект и продолжила свой эксперимент.

— Вы не переживайте, все будет хорошо. Я сейчас встану, надену халат, и если вы прямо сейчас не собираетесь меня убивать, то мы с вами пойдем на кухню и выпьем горячего чаю. Вы знаете, горячий чай — это очень полезно…

И тут мой визави начал, наконец, издавать вполне громкие и определенные звуки. Он хохотал. А те звуки, которые я приняла за тихое бульканье и были тем самым подавляемым хохотом. Но самым большим потрясением для меня было то, что человеком, которого я в темноте приняла за таинственного преступника, был Вадим.

— Если вы прямо сейчас не собираетесь меня убивать, — Вадим процитировал сквозь смех мою фразу и повалился на кровать рядом со мной.

Чувства, которые сменялись внутри меня со скоростью звука, невозможно было описать. Сначала меня охватило возмущение, которое мгновенно переросло в злость. Да как он мог такое себе позволить! У меня чуть сердце не остановилось после всех пережитых вчера страхов! Но чем больше он хохотал, валяясь по кровати, тем меньше злости оставалось в моем сердце. И когда он наконец сгреб меня и стал покрывать поцелуями мое лицо, то моя злость испарилась куда-то вместе с ночными страхами. А потом мы наконец занялись любовью. И это было прекрасно.

Глава 15

Мы сидели на кухне и пили чай с остатками позавчерашних Глашиных пирожков. Я смотрела на Вадима влюбленными и глазами и — о, чудо! — он смотрел на меня точно так же.

Мы пили чай тихо, по-семейному, так, как я и мечтала об этом в течение многих-многих лет. И за чаем Вадим рассказывал мне, что же на самом деле происходило все это время, и куда именно я вляпалась, сама того не подозревая.

Оказывается, вся эта история началась лет восемь назад. В одной почти секретной лаборатории трудился пожилой профессор. Может быть, он был гением, а может, сумасшедшим. Между этими двумя состояниями такая тонкая грань, что до сих пор никто точно не может сказать, где кончается безумие и начинается гениальность. Или наоборот. Но был ли он гением или нет, только пришла этому профессору в голову одна интересная мысль. В области передачи информации. Или, как сейчас модно говорить, — в нанотехнологиях. Это был какой-то совершенно новый способ, еще никому доселе неведомый. Принципиально новый. И профессор эту мысль быстренько записал. Но, поскольку он был чудаком, то записал он не на бумагу или в компьютер, а на полях книжки. А может, он сделал это намеренно — гении любят озадачивать все остальное человечество своими причудами.

Так роман великого русского писателя Достоевского «Идиот» стал участником необыкновенных событий, которые стали происходить с ним как в каком-то суперфантастическом сериале. Но события эти случились не сразу. Всему ведь на свете есть причина. Так и здесь. Профессор-то может и был чудаком, да был у этого профессора любимый племянник. Вот этого молодого человека чудаком назвать было сложно. Он был ласков со своим дядюшкой и, видимо, тоже его любил. По-своему. Но на этом его любовь к человечеству заканчивалась, поскольку этот молодой человек с юных лет больше всего на свете любил деньги и водил компанию с нехорошими дяденьками. Они и научили мальчика своему нелегкому ремеслу. И стал мальчик с годами матерым ворюгой, ловким и беспощадным. Но, к великому сожалению, его дядюшка-профессор обо всем этом не догадывался, а единственного племянника обожал. И доверил ему старичок свою великую научную тайну. Племянник быстро сообразил, что эта тайна стоит денег, и немалых. Воспользовавшись доверием дядюшки, племянник выкрал из лаборатории Достоевского и стал искать покупателя на дядюшкин секрет. И тут мирная часть истории заканчивалась.

Дядюшка, обнаружив пропажу драгоценной книжки, сразу понял, кто ее украл, поскольку только один человек на земле был посвящен в его научную тайну. Племянник сознался в краже, но книжку возвращать отказался. Вот тогда и открылась перед старым профессором печальная тайна, что самый близкий и дорогой для него на свете человек — обыкновенный вор, и нет для него ничего святого, ни понятия Родины, ни любви к «отеческим гробам», ни к чему-либо еще такому же трепетному и великому, а только одни пошлые денежные знаки были в голове и в сердце этого юноши. Не выдержал старый профессор этой страшной для него новости и попал в больницу с инфарктом. Врачи не смогли помочь старику, так глубоко было его горе.

Вот такая история, старая, как этот мир, и повторяющаяся в этом мире с завидной регулярностью. Словно бы никто книжек не читает. А там давно все описано. Сколько живет наш мир, столько эта история и длится.

Но и племянник не смог воспользоваться трудами своего дядюшки. Как только стало известно, какого рода информацию хочет он продать, им заинтересовались очень серьезные люди в разных серьезных организациях.

Так об этом открытии узнал и Вадим, поскольку трудился тогда в одной из таких серьезных государственных организаций, которая уже много лет стояла на страже законности и порядка в стране почти окончательно уже развалившегося социализма. А может его здесь никогда и не было. Но развалился только социализм, а организация, где трудился Вадим, выжила и даже стала еще сильнее за последние годы. И получил тогда мой будущий муж ответственное и очень секретное задание: любым способом добыть и вернуть государству утраченную научную технологию. А поскольку автора этой технологии уже не было в живых, то Достоевский оставался единственным хранителем этой интересной тайны.

Но не только в государственных организациях заинтересовались уникальной информацией, написанной на полях старой книжки. Племянник был столь наивен, что доверил эту тайну людям весьма влиятельным совершенно в других кругах нашего мира. И круги эти шутить не любили. После того, как стало известно, что Достоевский существует только в одном экземпляре, племянник просто исчез и никто его больше никогда не видел. Книжка же всплыла у одного финансового воротилы, который вновь начал вести переговоры с разными заинтересованными заграничными бизнесменами о продаже уникальной технологии. И уже было совсем он с ними договорился, и ударили они по рукам, и даже книжка благополучно пересекла турецкую границу. Но тут в эту историю вмешался Его Величество Случай. Старенький профессор, которому в голову пришла гениальная научная идея, даже не догадывался, что его чудаковатое желание записать все формулы на полях старой книги много раз спасут эту идею от исчезновения. И действительно, кому интересна старая потрепанная книжка, если, конечно, не знать, что именно написано на ее полях. Ни таможня, ни какие другие люди ею не заинтересуются.