Уилт незнамо где

— Вам лучше, Генри? — спросил Флинт.

Уилт не ответил. Полицейский, который ждет твоего пробуждения и сразу начинает задавать вопросы? Такой сценарий ему определенно не по вкусу. И вообще, он понятия не имеет, что с ним случилось. А может, он сам что-то натворил? Нет уж, амнезия так амнезия. Тем более, что ему вовсе не лучше. Наоборот, при виде инспектора стало хуже, намного хуже. Впрочем, Флинт не успел ни о чем спросить, потому что к Уилту подошел врач. И сам начал задавать вопросы Флинту.

— Что вы здесь делаете? — осведомился доктор. По резкому тону было понятно, что его не меньше, чем Уилта, возмущает присутствие в отделении офицера полиции. Тот, надо сказать, и сам был не рад здесь находиться.

— Жду, когда можно будет его допросить, — указав на Уилта, ответил инспектор.

— Сегодня это вряд ли удастся. У него сотрясение мозга и, весьма вероятно, потеря памяти. Не исключено, что он вообще ничего не помнит. Так часто бывает после сильного удара по голове, который вызвал сотрясение.

— Когда же вернется память?

— Как повезет. Бывает, вовсе не возвращается. Конечно, редко, но случается. Давать прогнозы в подобных ситуациях, откровенно говоря, трудно, но думаю, в данном случае через денек-другой больной начнет кое-что вспоминать.

Уилт, чутко ловивший каждое слово, внес мысленную поправку: «через другой-третий». Сначала нужно понять, во что он вляпался.

Домой на Оукхерст-авеню, 45, Ева приехала, выражаясь ее же словами, как выжатый лимон. Ну и полет! Какой-то пьянчуга подрался с другими пассажирами, и его пришлось привязывать к креслу; самолет из-за компьютерного сбоя в центральной диспетчерской посадили в Манчестере… Однако то, что Ева увидела дома, быстренько ее оживило. Неужто здесь побывали воры? В спальне на полу раскиданы одежда и обувь Генри. Хуже того, ящики комода выдвинуты, и внутри все разворочено. Письменный стол в кабинете — та же история. И, что самое страшное, почта вскрыта и аккуратно разложена на столике у входной двери. Четверняшки, по-прежнему очень тихие, пошли к себе, а Ева бросилась звонить в Техноколледж, но узнала от секретарши только то, что Уилта там давно не видели и где он, никому не известно. Ева нажала на рычаг и набрала номер Брейнтри. Уж они-то должны знать, где ее муж! Ответа не было. Ева ткнула в кнопку автоответчика и, много раз подряд, услышала собственный голос, умоляющий Генри позвонить в Уилму. Ева поднялась наверх и обшарила карманы мужа, однако не обнаружила ничего, что могло бы пролить свет на его нынешнее местонахождение и занятия. Но то, что одежда кучей валялась на полу, очень испугало Еву. Она долго учила Генри аккуратно складывать вещи, и в результате он приобрел привычку вешать их на спинку стула. Ева бросилась к шкафу, проверила брюки и пиджаки. Все на месте. Не голый же он ушел? Мысли Евы понеслись в самых разных и безумных направлениях, и она, не замечая Пенелопы, которая о чем-то у нее спрашивала, побежала вниз звонить в полицию.

— Я хочу заявить об исчезновении человека, — сказала она. — Я миссис Уилт. Я только что вернулась из Америки, а мужа нет.

— Когда вы говорите «исчезновении», вы имеете в виду…

— Что он пропал.

— В Америке? — уточнила девушка.

— Почему в Америке? Он оставался дома. Наш адрес Оукхерст-авеню, 45. Я вернулась, а его нет.

— Минутку, пожалуйста. — В отдалении было слышно, как секретарша говорит кому-то, что у одной дуры пропал муж и что это совершенно не удивительно. Потом в трубку: — Я соединю вас с нужным отделом.

— Паскуда ты этакая, я все слышала! — выкрикнула Ева.

— Что? Я ничего не говорила. А вот вас можно привлечь за оскорбление.

Наконец Еву соединили с сержантом Йэтсом.

— Миссис Ева Уилт? Оукхерст-авеню, 45?

— А вы на кого рассчитывали? — рявкнула Ева.

— Боюсь, миссис Уилт, у меня для вас плохие новости. С вашим мужем произошло несчастье, — сообщил сержант, явно раздраженный ее грубостью. — Он лежит в городской больнице и пока не приходил в сознание. Если вы…

Но Ева уже бросила трубку и, самым суровым голосом приказав дочерям очень, очень хорошо себя вести, помчалась в больницу. Там она молниеносно припарковалась, продралась сквозь толпу в приемном отделении к регистратуре и отшвырнула от столика какого-то маленького человечка.

— Нужно ждать своей очереди, — укорила девушка-регистратор.

— Мой муж серьезно пострадал, он без сознания! Мне срочно нужно к нему!

— Тогда вам в ТНП.

— ТНП? Что это? — требовательно спросила Ева.

— Травмы и неотложная помощь. Выйдите из главного входа, там будет вывеска, — сказала регистраторша и снова занялась маленьким человечком.

Ева выбежала за дверь, бросилась налево, не увидела никакой вывески и, на чем свет стоит проклиная регистраторшу, побежала вправо, однако и там ТНП не обнаружила. Пометавшись, она догадалась обратиться к женщине с загипсованной рукой, и та показала на другой конец здания.

— Мимо главного входа и прямо, прямо. Не пропустите. Правда, я бы на вашем месте внутрь не заходила. Такая антисанитария! Пылищи!..

На этот раз Ева нашла, что искала. Отделение было до отказа забито школьниками, жертвами автобусной аварии. Ева вернулась к главному входу и неожиданно для себя оказалась в крупном торговом центре с рестораном, кафетерием, бутиком, парфюмерным отделом и книжным киоском, и ей показалось, что она сходит с ума. Потом, взяв себя в руки, Ева пошла по коридору, где висел указатель «Гинекология». По дороге ей встретилось еще несколько таких указателей. Но в гинекологии Генри быть не может…

Ева остановила мужчину в белом халате, который нес устрашающего вида пластиковое ведро, накрытое окровавленной простыней. Но тот отмахнулся от нее:

— Простите, ужасно спешу. Надо отправить малютку в печку, а то у нас уже другой на подходе через двадцать минут.

— Другой малыш? Какая прелесть, — сказала Ева, пропустив «печку» мимо ушей.

Но медбрат ее поправил:

— Другой эмбрион. Смотрите, если не верите.

И откинул окровавленную простынку. Ева заглянула в ведро. Медбрат поспешил по своим делам, а Ева, потеряв сознание, сползла по стенке. В этот самый момент открылась дверь напротив, и в коридор вышел доктор. К несчастью для Евы, он был совсем юный, по национальности литовец и к тому же совсем недавно прослушал курс лекций по проблемам ожирения и инфарктам миокарда. В тучной женщине, лежащей на полу без сознания, он сразу увидел великолепный шанс применить полученные знания на практике. В пять минут Еву доставили в кардиологию, раздели до трусов, дали кислород и стали готовить фибриллятор — к несчастью для персонала, ибо без сознания Ева пробыла недолго. Очнувшись, она увидела, что какая-то медсестра, приподымая ей грудь, лезет туда с подушечкой фибриллятора, и не долго думая хорошенько врезала негодяйке. Потом в одну секунду скатилась со стола, подхватила свою одежду и была такова. Добежав до туалета, Ева быстро оделась. Она пришла к своему Генри, и ничто на свете не может ей помешать его найти. Сунувшись наугад в несколько других отделений, Ева вернулась в регистратуру. На этот раз ей сказали, что мистер Уилт находится в третьей психиатрической.

— Где это? — спросила Ева.

— Шестой этаж, в дальнем конце, — ответила регистраторша, лишь бы отвязаться от приставучей тетки. Ева поискала лифт, не нашла, поднялась на шестой этаж пешком и попала в отделение аутопсии. Даже ей было известно, что это такое. Но ведь Генри не умер, он в третьей психиатрической. Спустя час Ева убедилась, что это не так. За следующие два часа она успела исходить не меньше мили и до того разозлиться, что схватила старшего хирурга и долго выкрикивала ему в лицо всякие оскорбления. Потом заметила, что становится поздно, и вспомнила о дочерях. Как бы они чего не натворили. И вообще надо ехать домой готовить ужин. Да и сил разыскивать Генри больше нет. Но утром она вернется и начнет поиски заново.

Глава 26

Когда Ева утром приехала в больницу, инспектор Флинт как раз пошел выпить чашечку кофе. Уилт, судя по внешним проявлениям, в сознание не приходил. На самом же деле он обдумывал вчерашние слова доктора.