Последнее лето - твое и мое

— Господи.

Райли пожала плечами.

— Мама услышала меня из коридора, и, когда я попыталась ей объяснить, она сильно перепугалась и стала вызывать «Скорую».

Алиса кивнула. Она перекинула ноги, как мостик, через кровать над коленями Райли, которая позволила ей также согреть свои холодные пальцы.

— Это уж чересчур — вертолет и все прочее, и вот на тебе!

Чересчур ли это, задавалась вопросом Алиса.

— Ты сейчас нормально дышишь? — спросила Алиса.

— В основном. Да. — Райли села в кровати повыше. — Так что ты сказала Джиму?

— Я оставила записку у домика спасателей. В ней написано, что ты сегодня больна. Так нормально?

Алиса не хотела проявлять излишнюю заботливость, чтобы Райли не подумала, что случилось нечто серьезное.

— Ты с ним не говорила?

— Нет. Его не было на месте. А надо было?

— Все в порядке. Позвоню ему позже. — Райли отвела волосы со лба. — Лицо ее было бледнее обычного. — Если будешь с ним говорить… не рассказывай ничего, ладно?

— О том, что ты здесь? — спросила Алиса.

— Да. Если расскажешь ему, все покажется очень страшным.

«Может быть, это на самом деле страшно, — стала думать Алиса, — может, именно так это и называется».

— Когда к тебе придет врач? — спросила Алиса.

— Который? — Райли пожала плечами. — Их тут целая куча.

— Не знаю. Кардиолог.

Райли сосредоточенно рассматривала свои ступни.

— Надеюсь, что смогу выбраться отсюда на пароме в час пятьдесят пять. В четыре часа я должна провести последний урок по плаванию.

— Хочешь, чтобы я позвонила? — предложила Алиса.

— Нет. Может, я туда еще попаду. Так или иначе, я сама об этом позабочусь. — Она указала на полотняную сумку, лежащую на стуле в углу. — Не посмотришь, там ли мой телефон?

Алиса взяла сумку.

— Что случилось с твоей обычной сумкой?

Поскольку Райли не ответила, Алиса повернулась и вопросительно взглянула на нее.

— Потеряла.

Алиса удивилась, заметив на лице сестры настороженное выражение. В ее вопросе не было никакого подвоха.

— Не вижу твоего телефона. Пойду спрошу маму, ладно?

Ей не терпелось выйти из палаты и заполнить некоторые пробелы.

Мать сидела в вестибюле, сжав голову руками.

— А что, Райли отпустят домой к вечеру? — спросила она.

Мать сердито уставилась на нее.

— Райли увезли по «Скорой», Алиса.

Алиса старалась подавить тревогу. Ей хотелось смотреть на происшедшее глазами Райли.

— Что из этого следует?

— Из этого следует, что ее не отпустят домой к вечеру.

Мать обычно приходила в возбуждение от драмы, даже от ужасной драмы. Но в тот момент она выглядела мрачной и усталой.

— Врачи пытаются выяснить, что случилось. Проводят одно обследование за другим.

— Где папа?

— Пытается дозвониться до страховой компании.

До чего быстро и безоговорочно Райли снова стала их ребенком. Как быстро родители взяли на себя полную ответственность за их жизни. Райли двадцать четыре года, а они сами принимают решение в критической ситуации. Кто в этом виноват?

— С ней все будет хорошо?

Джуди обычно не терпела вопросов, задаваемых в расчете на положительный ответ.

— Именно это мы и пытаемся выяснить.

— Я приеду снова завтра утром, — сказала Алиса Райли.

На протяжении всего дня медсестры несколько раз взяли у Райли анализ крови, сделали ЭКГ и некоторые УЗ-обследования. Большую часть времени Алиса и Райли сидели, уставившись в телевизор, и смотрели, как в бесконечной передаче для домашних умельцев какая-то женщина строит террасу.

Алиса то и дело всматривалась в лица медсестер, точно так же, как пассажир изучает лицо стюардессы, когда самолет начинает потряхивать на воздушных ямах. Известно ли ей больше о судьбе пассажиров, чем им?

Теперь снаружи было темно. Алиса с радостью уплыла бы на последнем пароме. В углу в кресле похрапывал ее отец.

— Ладно.

У Райли был несчастный вид, и Алиса знала — это потому, что сама она возвращается на побережье. Иногда, когда тебя там не бывало, Файер-Айленд представлялся какой-то мечтой. Трудно было вообразить, что он существует неподалеку от подобного места, где приходится заниматься обыденными вещами.

Полулежа на подушках, Райли напоминала ребенка. Когда Алиса собралась уходить, Райли села в кровати.

— Послушай, Ал. Можно попросить тебя об одолжении? — спросила она.

Алиса в удивлении обернулась.

— Конечно. — При мысли о том, что она может быть чем-то полезна, у нее даже поднялось настроение. — Все, что угодно.

— Когда увидишь Пола, не говори ему об… об этом. Ладно?

Алиса опустила взгляд на пестрый линолеум, и настроение резко упало.

— Но, Райли…

— Я серьезно, Алиса. Ну, пожалуйста. Не хочу, чтобы все об этом болтали, пока я не узнаю, в чем дело.

— Пол болтать не станет. Ты же его хорошо знаешь.

Лицо Райли приняло не свойственное ей непроницаемое выражение.

— Знаю, но просто не говори, ладно? Обещаешь, что не скажешь?

Алису охватило непонятное отчаяние и вдобавок чувство вины. Единственная просьба Райли вызывала у нее сопротивление.

— Райли, — начала она.

Райли заблуждалась. Она думала, что вечером будет проводить занятия по плаванию.

Но затем лицо Райли немного просветлело, и Алиса увидела, что сестра не выглядит оцепеневшей или какой-то странной. Словно Райли угадала главный козырь Алисы, то единственное, в чем она могла бы обставить сестру.

— Если это что-то серьезное, я хотела бы сказать ему сама. Думаю, я имею право об этом просить, — сказала Райли.

Алиса кивнула. Райли прикрывала искреннюю просьбу бумажными доводами, но как Алиса могла ей отказать?

— Так как же мне быть? Что, по-твоему, я должна говорить людям?

— В понедельник День труда. Я позвоню Джиму, чтобы он, если надо, перераспределил мои последние несколько смен. После этого каждый сможет, так или иначе, уехать. Если кто-то будет спрашивать, скажи, что мне пришлось уехать в город на пару дней раньше.

Алиса снова кивнула.

— Обещаешь? — облизывая губы, спросила Райли.

— Обещаю, — сказала Алиса.

Что еще могла она сказать?

— Алиса.

Пол ждал ее на кухне с таким непривычным выражением лица, что она едва его узнала.

— Где ты была?

Она успела об этом подумать. Она старалась подготовиться. Ей пришлось идти пешком всю дорогу от Филд Файв, поскольку она опоздала на последний паром, так что времени у нее было с избытком. Возможно, слишком много времени. Если она и надеялась поначалу сочинить что-нибудь с наскока, эта надежда растворилась в милях раздумий посреди песков.

Она внимательно рассматривала костяшки пальцев.

— Сегодня утром я уезжала с острова, — сказала она, глядя в землю.

Она не подошла к нему, как должна была. Если бы не все происшедшее, она бы уже сидела у него на коленях. Они были бы уже полураздетыми. Ее тело словно состояло из множества болезненных частей, ищущих воссоединения. Его тело, похоже, страждало в той же степени.

Она подошла ближе, чувствуя, как к глазам подступают слезы. Еще немного, и она рухнула бы прямо на него, но ей удалось сдержаться.

Прошлой ночью был момент, когда звучал сигнал тревоги, а она лежала в его объятиях. В ее сознании снова и снова проносилось это воспоминание. Нет такого мига, который нельзя было бы переиначить и переписать в будущем, нет такой радости, которая несколько часов спустя не сулила бы человеку гибель.

— Все вы? Все уехали с острова? Где остальные?

Алиса сообразила, что лгать легче, если закрыть руками большую часть лица. Она высморкалась в бумажное полотенце.

— Они вернулись в город на несколько дней раньше, — без выражения произнесла она.

— Райли вернулась раньше? Зачем?

— Гм. A-а, думаю, у нее собеседование. Кажется, в городе сейчас люди NOLS [8].