Камышовый кот Иван Иванович

Но всё понемногу обошлось. Через год после гибели младенца в детской комнате нового дома Кругловых появились ещё две кроватки. Ася опять родила двойню…

…Во дворе дома Брянцевых не стало тише. Ставшему очень солидным псом Малышу принесла потомство весьма породистая лайка, отысканная Фёдором в райцентре. Щенок, который достался Брянцевым, в память о его бабушке был назван Джульбарсом… Малыш доволен жизнью. Вот только иногда с ним происходит кое-что неладное.

В полнолуние он бегает на то место, где когда-то встретил свой последний миг его камышовый товарищ по двору. Малыш садится на угоре, рядом с багровеющими в лунных лучах ноготковыми буквами, изображающими имя его погибшего приятеля — и громко воет на круглый блин, сверкающий в вечернем небе… Но потом пёс бежит домой, и всё приходит в норму.

Ване же Брянцеву, сочувствуя его горю, односельчане иногда поначалу советовали: «Сбегай-ка на челне в камыши — там ведь и впрямь должно проживать твоего кота потомство. Невжель он зря там холостяжничал каждую весну?.. А то возьми там какого малого котёнка, опять взростишь — и, глядишь, замена будет твоему Ван Ванычу…»

Но Ваня в ответ на такие советы и утешения скрипел зубами и отрицательно качал головой. Иногда говорил с горько усмешкой:

— Не, ребята, не будет ему замены. Такому второму коту больше не уродиться! А ежели у него там племя осталось, так что ж… Ежели хоть что-то своё он дитятам передал, вложил в котят своих — кровь сама скажется. Тогда его сыны аль внуки сами сюда и заявятся. Если, говорю, кровь позовёт…

Здесь можно бы и точку поставить.

Однако судьба нашего героя и впрямь была настолько необычной, такой удивительной, оставила после себя столько загадок, что и после его гибели эта судьба тоже самым нежданным и, можно сказать без преувеличения, дивным, волшебным образом отзывается в мире. Отзывается причудливым эхом в судьбах тех людей, среди которых вырос и жил этот кот.

Услышав это эхо, вы поймёте, почему в моём повествовании нужна ещё одна, последняя глава…

9. ЖИЗНЬ ПОСЛЕ ЖИЗНИ

Начну это послесловие с того, что своих родителей да и многих земляков сильно удивили младшие дети Брянцевых. Удивили их Вера и Федя резкими поворотами своих юных судеб — поворотами, которые они совершили сами, своей волей, без чьего-либо совета или нажима.

Восходящая звезда отечественной математики перевелась в питерский университет — но на заочное отделение. Вернулась жить в Старый Бор — и «пробила», очаровав нескольких меценатов, школу юных математиков в райцентре. Её она одна и ведёт. Иногда слышит за спиной что-либо вроде: «Дура, могла бы за границей альбо хоть в Москве учиться да лопатой валюту грести. А она тут с местным начальством лается да вместе с матерью в навозе роется… Ну, не дура ли?!»

Вера не обижается, слыша такое. Улыбается, пожимает плечами и флегматично говорит: «Что ж, они по-своему правы. Я действительно дура…»

Тасю же очень беспокоит, что её дочь, находясь в том возрасте, когда она, Тася, уже была матерью, и не помышляет о замужестве. Хотя даже по словам тех же любящих позлословить на её счёт землячек, дочка Брянцевых выросла «царь-девицей».

Не так давно в её математической школе провёл несколько уроков её английский знакомый, молодой аспирант одного из оксфордских колледжей. Вообще-то он приехал не в Россию: ему надлежало целый месяц разбираться с молодыми дарованиями в соседнем, теперь совершенно суверенном прибалтийском государстве, куда ещё лет десять назад люди с талабского русского берега ходили на моторках и катерах в гости к родственникам. Теперь это государство непременно хочет готовить свои научные кадры только за океаном, на худой конец — в Западной Европе. Вот и отбирал Верушкин английский знакомец наиболее перспективных студентов-прибалтов для обучения в Оксфорде. Но, зная, что рядом, в десяти верстах, на русском берегу озера живёт девушка-математик, столь понравившаяся ему несколько лет назад во время олимпиады в Лондоне, он решил немного продлить свою зарубежную поездку. С чисто английским хладнокровием преодолел все погранично-визовые формальности — и вскоре испытал немалое потрясение, увидев, что его юная русская коллега за несколько лет превратилась в настоящую прекрасную юную леди. В первые минуты их встречи оксфордский аспирант не мог говорить даже на своём родном языке. Но Верушка, чмокнув его в щёку, тут же на этом самом языке выразила уверенность в том, что её уважаемый коллега посетит созданный ею в провинции центр просвещения. Сами понимаете, каков был ответ потомка Ньютона…

На долю этого британского гостя выпали очень тяжёлые испытания — в виде русского гостеприимства, с которым он вплотную столкнулся в доме Брянцевых.

…После второй рюмки он мог говорить только о математике и о путях и методах её развития и применения в грядущем веке и в новом тысячелетии. После третьей рюмки он чрезвычайно красноречиво, как подобает жителю страны Шекспира и Байрона, размышлял вслух над гениальной одарённостью своей прекрасной русской коллеги, живущей под этим гостеприимным кровом. (Эту часть его излияний переводил собравшимся гостям Федя — Верушка о себе отказалась произносить вслух даже чужие слова…) А после четвёртой рюмки британский гость, нежданно всхлипнув, стал громко возмущаться тем, что такая замечательная, неповторимая и достойная девушка, жертвующая своей блистательной карьерой всемирно известного учёного ради своих юных сограждан, не имеет поддержки со стороны правительства и президента её страны. «Это преступление!» — восклицал англичанин.

«Во-во, точно, криминалу нас, сплошной криминал!» — услышав знакомое слово в английской речи, поддержал гостя Веня Круглов…

Но после пятой рюмки красноречие оксфордца стало таять, и он, утомлённый, мог уже только слушать. Тут-то Вера с Федей и поведали гостю с туманного Альбиона историю жизни и смерти их камышового кота. Эта история так потрясла британского представителя точных наук, что он сначала расплакался, а потом, попив клюквенного соку с мёдом и немножко успокоившись, долго повторял качая головой: «Май Лорд! Май Лорд!» Гости спросили Веру: «Что это он, Ван Ваныча посмертно в лорды хочет произвести?» Та отвечала: «Нет, это по-ихнему — „О, Боже, о, Господи!“ — означает…» И ещё Верим зарубежный поклонник произнёс несколько слов на английском, звучащих, как стихи. «Чего это он там за речугу толкает?» — спросили собравшиеся. Федюшка объяснил, что это как раз те строки из Шекспира, которые любит повторять Степан Софронович: «Есть многое на свете, друг Горацио, что и не снилось нашим мудрецам…»

— Эт-та точно, — подтвердил слегка захмелевший хозяин дома, — у нас тут сплошные чудеса. Каждый день новое чудо!

Но хозяйку гостеприимного дома Брянцевых волновало в связи с визитом иностранного математика совсем другое. После его отъезда Тася спросила дочь: «Замуж не звал?»

— А то! — с самоуверенной улыбкой отвечала Верушка.

— Ну, а ты ему чего?

— А я сказала — если только он сюда к нам жить приедет и школу со мной будет вести.

— А он?

— А он сказал, что согласен, но ему надо посоветоваться с родителями.

— А ты?

— А я говорю — зачем? ты что, мол, не самостоятельный мужик, что ли?

— А он?

— А он говорит, что у него родители фермеры, ну, не как вы, а у них там звероферма, всяких там нутрий-лисиц разводят… Вот он и говорит: может, они согласятся здесь филиал создать, разводить интеллектуально развитых котов на основе потомства нашего Ивана Ивановича.

— Да-а, — вздохнула Тася. — Против нашей водочки даже ихние учёные мозги слабеньки. Ну, девка, скажу я тебе, долго он советоваться будет… Если у тебя на него одного надея — просидишь до смерти в вековухах!..

Отчасти — только отчасти — Верина мать оказалась права. Судя по всему, по сей день оксфордский молодой математик советуется со своими зверохозяйственными родителями, живописуя им необыкновенные способности русских камышовых котов… Но и другое очевидно: не грозит Верушке перспектива остаться в старых девах. Чего стоит одно лишь высказывание её младшего брата, несколько притомившегося от непрерывных приездов в Старый Бор многочисленных претендентов на руку и сердце молодой звезды российской и мировой математики: «Тут конкурс покруче, чем когда Ван Ванычу невест приводили… Тяжко тебе, сеструха, приходится, от всей души сострадаю. Небось, одного математического анализа тут мало, чтоб вычислить постоянную величину? Другие анализы от женихов требуешь, да?»