Особые отношения (Не покидай меня)

Но главное, вчерашнее странное исступление прошло без следа. Сейчас я думала только об одном; что мне нужно быть рядом с Джеком.

Вернулась няня Доулинг с завтраком на подносе и новостями.

— Ваш малютка прекрасно себя чувствует. Врачи очень довольны его состоянием, так что денька через два его могут перевести из интенсивной терапии.

— Смогу я увидеть его сегодня утром?

— Конечно.

Я кое-как сжевала завтрак — потому что если и был у меня какой-то аппетит, он пропал от мысли, что мне нужно срочно поговорить с Тони. Я хотела покаяться за вчерашнее поведение, умолять его меня простить, и еще сказать, он и Джек — самое дорогое, что у меня есть в жизни, конечно, я подпишу документ, подтверждающий, что зовут Джек Эдвард. Потому что… потому что…

О, черт, только не это…

Я снова расплакалась. Новый приступ бурных рыданий, пронзительных, как вопли плакальщиц. « Ты что, прекрати немедленно», — строго приказала я себе. Но остановиться не смогла, все происходило помимо моей воли. Только на этот раз я более ясно отдавала себе в этом отчет и потому страшно перепугалась. Особенно меня беспокоило, как бы больничные медики не заподозрили у меня психическое расстройство и не начали бы глушить меня более сильными препаратами. Я зажала рот подушкой, вцепилась в неё, как в спасательный круг, и начала обратный счет от ста, твердо приказав себе успокоиться к моменту, когда дойду до нуля. Однако, даже считая я слышала собственный голое — он становился все громче. Пытаясь, замолчать, я так напрягалась, что заболели глаза. Это было невыносимо, мне показалось, что они сейчас лопнут и выскочат из глазниц. Но как раз в тот миг, когда я собралась с ними расстаться, вошла няня Доулинг в сопровождении санитара. Я чувствовала, как она касается моего плеча, окликает по имени, спрашивает, что случилось. Ответить я не смогла, и она что-то сказала санитару, кажется, попросила вызвать дежурную сестру. В этот момент я как раз досчитала до тридцати девяти и вдруг услышала, как во весь голос кричу: «Тридцать девять!»

Это поразило всех, а особенно няню Доулинг — бедняжка отшатнулась от меня с испуганным видом, видимо решив, что я потеряла рассудок. Что ж, она была недалека от истины.

— Что стряслось? — спросила няня.

— Я не знала, что ответить на этот вопрос, потому выговорила:

— Дурной сон.

— Но вы не спали.

— Нет, — соврала я. — Я опять заснула.

— Вы уверены, что сейчас все в порядке?

— Совершенно, — уверила я, вытирая мокрое лицо, чтобы уничтожить все следы дикого плача. — Просто кошмар приснился.

Дежурная сестра, изумительной красоты негритянка лет сорока, подошедшая к кровати, услышала последнюю реплику — и я сразу поняла, что она не поверила ни единому моему слову.

— Думаю, вы нуждаетесь в успокоительном, Салли.

— Я в полном порядке, — дрожащим голосом уверила я. Меньше всего на свете мне сейчас хотелось снова уплыть в страну наркотического небытия. Поэтому я, собралась с силами, постаралась взять себя в руки.

— Хотелось бы верить, — произнесла сестра, — но в вашей карте записано, что у вас уже было два таких приступа. Должна вам сказать, что такое случается после осложненных родов, и довольно часто. Но тут есть причина для беспокойства. Если это будет продолжаться…

— Не будет, — сказала я, стараясь, чтобы голос звучал уверенно.

— Салли, я не хотела вас напугать. Наоборот, пытаюсь вам объяснить, что это довольно обычное осложнение, и, как с ним справиться…

— Я же сказала это был просто небольшой кошмар, страшный сон. Обещаю, это больше не повторится. Я правда, правдаобещаю.

Сестра и няня Доулинг быстро переглянулись.

Сестра пожала плечами:

— Ну, хорошо. Пока не будем спешить с лекарствами. Но если снова случится такой приступ…

— Нового приступа не будет.

Мой голос сорвался на визг. Новый выразительный обмен взглядами между сестрой и няней Доулинг. Надо разрядить обстановку, срочно.

— Но я страшно хочу увидеть сына, Джека, — сообщила я, уже более нормальным голосом.

— Это можно будет сделать после утреннего обхода мистера Хьюза.

— А долго придется ждать?

— Около часа…

— Ой, да вы что… — Мой голос снова зазвучал громче. Заметив новый взгляд, которым украдкой обменялись няня и сестра, я поняла, что настаивать больше нельзя, лучше подождать час.

— Простите, простите, — заторопилась я. — Вы правы, конечно, конечно. Я дождусь прихода мистера Хьюза.

— Хорошо, — произнесла сестра, глядя мне прямо в глаза. — И не волнуйтесь из-за того, что с вами происходит. У вас сейчас трудное время.

Улыбаясь, она погладила меня по руке и удалилась. Няня Доулинг спросила;

— Могу я вам быть чем-то полезна?

— Будьте добры, подвиньте мне телефон.

Она поставила аппарат мне на кровать и вышла. Я позвонила домой. Трубку не взяли… что меня несколько озадачило, ведь была еще только половина девятого, а Тони очень любил поспать. Тогда я набрала номер его мобильного, и он ответил сразу. Я с облегчением услышала дорожный шум: он был в пути.

— Прости, — начала я. — Мне так стыдно за вчерашнее…

— Все нормально, Салли, — ответил Тони.

— Да нет, не нормально. То, что я вчера наговорила…

— Это ничего не значит.

— Я вела себя ужасно.

— У тебя был шок. Это бывает.

— Все равно это не извиняет всего, что я сказала о Джеке…

Выразительная пауза.

— Хочешь сказать, что теперь тебе нравится имя?

— Да, нравится. И ты мне очень нравишься. Больше, чем я могу выразить.

— Да ладно, не нужно сантиментов по моему поводу. Что там слышно про нашего мальчика?

— Пока обхода не было, и я ничего, не знаю. Ты скоро приедешь?

— Часам к пяти.

— Тони…

— Мне нужно готовить полосы.

— У тебя же есть заместитель. Неужели главный редактор не может войти в положение?

— Ты получила от него цветы?

— Да, и еще букет от Маргарет. Ты ей звонил?

— Ну а как же, ведь она твоя лучшая подруга.

— Спасибо.

— Я и с Сэнди разговаривал. Объяснил, что у тебя осложненные роды, что ты немного расклеилась, и сказал, лучше ей пока тебе не звонить. Ну и разумеется, с тех пор она уже три раза звонила мне, узнавала, как твои дела.

— Что ты ей сказал?

— Что дело идет на поправку.

Сэнди есть Сэнди. Я была уверена, что она ни на грош не верила бодрым уверениям Тони, что она с ума сходит от волнения за меня. Она отлично понимала, что, если ей нельзя мне позвонить, значит, происходит что-то серьезно. И все же я была благодарна Тони за то, что он пока держит ее на расстоянии. Я обожаю сестру, но мне совсем не хотелось, чтобы она услышала, в какую развалину я сейчас превратилась.

— Ты все правильно сказал, — отозвалась я.

— Слушай, мне сейчас надо спешить, — сказал Тони. — Я постараюсь вечером прийти пораньше, хорошо?

— Отлично, — ответила я, хотя на самом деле мне отчаянно хотелось, чтобы он оказался рядом прямо сейчас, мне были просто необходимы его утешение и поддержка.

Но какой нормальный человек захотел бы сейчас быть рядом со мной? Я же превратилась в психопатку, утратила чувство реальности и только плююсь желчью всякий раз, как открою рот. Ничего удивительного, что Тони ко мне не стремится.

Целый час после разговора я сидела, уставившись в потолок. Одна мысль неотступно преследовала меня: что, если у Джека поврежден мозг? Я представить себе не могла, что за материнство ожидает меня в этом случае. Справимся ли мы? Какой ад нам предстоит, падение в какую пропасть, бездонную, бесконечную?

Мистер Хьюз появился ровно в десять, в сопровождении дежурной сестры. Как всегда, он был в первоклассном костюме в полоску, в розовой рубашке и черном галстуке в горошек. Держался он точно кардинал, навещающий бедную язычницу. Он молча кивнул и углубился в чтение записей на листе, прикрепленном в ногах кровати.

— Итак, миссис… — Он сверился с записями. — Гудчайлд. Не самые лучшие дни, полагаю?