Странный ангел (СИ)

- Ну, мы поедем.. – сказала Ирина Александровна.

- Счастья вам, там, на новом месте!.. – вновь всплакнув, сказала Дарья Петровна. – Приезжайте в гости, как только сможете!..

- Обязательно, обязательно!.. – горячо сказала Ирина Александровна. – Как только сможем!..

Аня и Катя молча обнялись – но не так, как в памятный прошлый раз, а лишь слегка прикоснувшись друг к другу.

Но Катины губы оказались у Аниного уха, и Аня вдруг услышала:

- Я люблю тебя, Аня!.. Я тебя очень люблю!..

- А я – еще больше!.. – прошептала Аня в ответ. – Я люблю тебя еще больше!..

И это были единственные слова, которые они сказали друг другу на прощание.

7

Автомобиль с прицепом, затянутым брезентом, выехал на трассу, и километр за километром принялся удаляться от Дубравки.

Обратно в город, в новую, совсем новую жизнь.

Ирина Александровна уверенно вела машину, Катя… нет, уже не Катя, а Костя, сидел на правом сиденье. Оба молчали, время от времени лишь вздыхая.

Примерно через полчаса пути Ирина Александровна прервала молчание:

- Вон впереди лес, с хорошим съездом. Думаю, он нам подойдет.

- Для чего?..

- Тебе надо переодеться. Мальчики, видишь ли, не носят платьев… Но сначала, как это ни грустно, придется расстаться с роскошной Катиной прической.

В лесу Ирина Александровна усадила Костю на походный раскладной стул, укутала его простынью, и принялась ловко орудовать ножницами.

- Когда-то, когда я была еще студенткой, я делала прически всем своим подружкам. – рассказывала Ирина Александровна по мере того, как пышные Катины волосы опадали на землю. - И у меня так хорошо получалось, что многие мне советовали открыть собственный салон красоты. Возможность такая была. Но архитектура все-таки оказалась сильнее…

Костя молча слушал, чувствуя, как его голове делается все прохладнее от свежего утреннего воздуха. Ведь было все еще очень рано.

- Ну вот! – сказала Ирина Александровна. – Так, пожалуй, будет в самый раз.

- А где зеркало?.. – спросил Костя, вставая со стула.

- Подожди немного!.. Сначала переоденься. А потом уже посмотришь на себя. - посоветовала Ирина Александровна.

И, отойдя к машине, вынула из сумки приготовленные вещи.

Это были бриджи, футболка, открытые летние сандалии, короткие темные носки и, разумеется, трусики. Не такие, в цветочек и с оборочками, которые любила носить Катя. А такие, которые носят мальчики.

- Тебе помочь?.. – спросила Ирина Александровна. – Или мне лучше отвернуться? И ты сама?.. То есть сам?..

- Помоги мне снять платье. – попросил Костя. – А остальное я… я сам… И можешь не отворачиваться, я тебя не стесняюсь.

Костя сумел не произнести слово «сама», которое так и просилось на язык. Но «сам» прозвучало странно даже для него самого.

«Ничего, я привыкну…» - подумал Костя. – «Я привыкну к себе. Так же, как привык к Кате…»

Переодевался Костя с еще более странным чувством, чем когда говорил о себе в мужском роде.

- Ну вот, кажется все правильно. – сказал он, подняв глаза на Ирину Александровну, которая наблюдала за ним тоже с довольно странным выражением лица.

- Да, теперь все правильно, все правильно… - сказала она со вздохом, вкладывая в слова «все правильно» особый смысл. – Ну, теперь можешь взглянуть на себя в зеркало.

Зеркало, правда, было совсем маленьким, и Костя смог увидеть себя только по частям. Ему очень непривычно было видеть себя не в нарядной девчачьей одежде, а в мальчишеских бриджах и футболке с изображением гоночного автомобиля.

Дольше всего он разглядывал голову. Мама сделала ему совсем короткую прическу, и уши его теперь были открыты.

- Как необычно быть без длинных волос. – сказал он со смущенной улыбкой. – Ушам прохладно!..

- Ничего, они еще закалятся!.. – утешила его Ирина Александровна. – Ну что, теперь поедем?

- Поедем. – кивнул Костя и сложил стул, на котором сидел. – Как много, все-таки, было у меня волос!.. То есть не у меня – у Кати…

Действительно вся земля вокруг стула была усыпана Катиными локонами.

- Ты хочешь забрать их с собой?..

- Нет, это ни к чему. Пусть они достанутся лесным птичкам и зверюшкам. И у них в норках и в гнездах будет мягко и тепло.

- Да, я думаю зверюшки и птички будут очень рады этому Катиному подарку!.. – поддержала сына Ирина Александровна.

Несмотря на этот легкий разговор, Ирина Александровна и Костя чувствовали себя довольно напряженно и очень, очень необычно. Оба понимали, что вот только что произошла очень важная вещь.

Утром Аня, Дарья Петровна и Дмитрий Борисович прощались с Катей, и в этот лесок тоже вошла девочка Катя.

Все еще девочка Катя.

Но из лесу выходит мальчик Костя, Катя остается в прошлом.

«Нет, не в прошлом!..» - сказала себе Ирина Александровна. – «Не в прошлом!..»

Катя ведь не просто очень хорошая, просто замечательная девочка!.. Она – очень необычная, потрясающая, совершенно отдельная личность!.. И разве можно расстаться с ней просто так?.. Расстаться с ней навсегда?.. Пусть она останется! Хотя бы глубоко в его душе. И моей, и моей.

В любом случае, как бы не складывалась дальше жизнь, Ирина Александровна Катю не забудет никогда. Никогда! Не зря же она взяла с собой часть ее платьев и кукол. Не говоря уже об альбомах с фотоснимками и дисков с разными видеозаписями, сделанными в течение прошедших двух лет.

И это, последнее платье, надо будет тоже сохранить.

Идя вслед за Костей к машине, с аккуратно сложенным платьем Кати в руках, Ирина Александровна внимательно оглядывала стройную фигуру сына.

Как необычно он двигается!.. Необычно для мальчика. Но это ни в коем случае не выглядит манерным или отталкивающим. Просто в его движениях нет резкости или грубости. Ведь резкости и грубости нет и в нем самом.

В сердце Ирины Александровны кольнула тревога.

В мире, в который они возвращаются, грубости хватает!.. А мальчики, да и девочки тоже, как и вообще подростки, бывают очень, очень жестокими.

А Костя уже подросток. Это ведь Кате было одиннадцать лет. А Костя на два года старше. Ему тринадцать.